Говорить ли президенту?

Миссис Макгрегор не стала настаивать и задавать лишних вопросов. Она знала, что раз Стеймз позвонил, значит, случилось что-то важное. С директором он виделся десять раз в году на официальных приемах, и только три или четыре раза — по служебным делам. Он был не из тех, кто злоупотребляет временем директора.

— Спасибо, мистер Стеймз. В 10.30 завтра утром, если до этого вы не отмените свой визит.

Ник положил трубку и взглянул на агентов.

— Итак, в 10.30 встречаемся с директором. Барри, подбрось меня домой, после этого ты свободен, а завтра утром первым делом заедешь за мной. Тогда успеем еще раз обсудить все детали. — Барри кивнул. — Марк, сейчас же отправляйся в больницу.

Мысли Марка были далеко: он воображал себе Элизабет Декстер, которая идет навстречу ему по коридору Медицинского центра, из-под белого халата виден воротничок красной шелковой блузки, черная юбка развевается. Он так ясно представил себе это, что, забывшись, улыбнулся.

— Эндрюс, что, черт возьми, смешного в сообщении о возможном покушении на президента? — сурово осведомился Стеймз.

— Прошу прощения, сэр. Вы только что камня на камне не оставили от моей личной жизни. Можно, я поеду на своей машине? Я надеялся прямо из больницы махнуть на ужин.

— Да, хорошо. Мы поедем на служебной машине. Увидимся завтра с утра. Рви когти, Марк, и моли Бога, чтобы парни из полиции поспели туда до завтрака. — Марк взглянул на часы. — Господи, уже 8.00.

Марк вышел из кабинета в легком раздражении. Даже если к его приезду полицейские будут на месте, к Элизабет Декстер он все равно опоздает. С другой стороны, всегда можно позвонить ей из больницы.

— Барри, как ты смотришь на тарелку подогретого муссакаса и бутылочку «Рецины»?

— Об этом можно только мечтать, шеф.

Они вышли из кабинета. Стеймз снова стал обдумывать, что еще предстоит сделать сегодня.

— Барри, проверь, пожалуйста, вышел ли Аспирин на дежурство, а когда будешь уходить, скажи ему, что сегодня мы уже не вернемся.

Барри забежал в уголовку и передал указания Аспирину. Тот решал кроссворд из «Вашингтон стар». Он уже вписал в клеточки три слова, впереди предстояла долгая ночь. Когда Барри нагнал Ника Стеймза, тот уже садился в синий «форд».

— Да, шеф, он приступил к дежурству.

Они переглянулись: ночка будет не из легких. Барри сел за руль, до предела откинул назад спинку сиденья и пристегнул ремень безопасности. Они не спеша выехали на проспект Конституции, мимо Белого дома проехали на скоростное шоссе и покатили к Мемориальному мосту.

— Если Казефикис и вправду что-то слышал, неделя нам предстоит адская, — сказал Ник Стеймз. — Он уверен, что правильно расслышал день покушения?

— Когда я вторично спрашивал его о деталях, он повторил: «10 марта, в Вашингтоне».

— Семь дней — времени не густо. Интересно, как к этому отнесется директор, — сказал Стеймз.

— Если у него есть хоть капля здравого смысла, он передаст дело тайной полиции.

— Ладно, давай сейчас забудем об этом. Сосредоточимся на разогретом муссакасе, а завтрашние заботы оставим на завтра.

Машина остановилась у светофора прямо за Белым домом. Какой-то бородатый, длинноволосый, грязный парень пикетировал резиденцию президента. Большой плакат в его руках возвещал миру: «Берегись! Конец близок». Стеймз мельком взглянул на него и кивнул Барри.

— На сегодня этого достаточно.

С проспекта Вирджинии они вынырнули на скоростное шоссе и помчались по Мемориальному мосту. На скорости миль семьдесят в час их обогнал черный «линкольн»-3.5.

— Голову на отсечение, поймают его парни из полиции, — сказал Стеймз.

— Наверное, опаздывает в аэропорт Даллеса, — отозвался Барри.

Час «пик» уже давно кончился, и машин было немного, поэтому на шоссе Джорджа Вашингтона они свернули, не сбавляя скорости. На дороге, бежавшей вдоль деревьев на берегу Потомака, было темно и ветрено. Реакция Барри была мгновенной, как и у всех агентов Бюро, да и Стеймз, хоть и был не первой молодости, увидел то, что произошло, одновременно со своим подчиненным. Большой черный «бьюик» стал нагонять их слева. Калверт бросил на него взгляд, а когда секундой позже он снова посмотрел вперед, увидел, что прямо перед ними со встречной полосы вынырнула другая машина, черный «линкольн». Ему послышался звук выстрела. Барри крутанул руль, пытаясь выровняться, но машина не слушалась. Машины врезались в «форд» одновременно, но Барри все же удалось увлечь одну из них за собой вниз по каменистому откосу. Они набирали скорость, пока глухо не ударились о поверхность реки. Когда Ник тщетно пытался открыть дверь, в мозгу у него промелькнула мысль, что тонут они как-то невероятно медленно.

Черный «бьюик» продолжал двигаться по шоссе как ни в чем не бывало. Шедшая сзади машина резко затормозила. Оттуда выпрыгнула испуганная молодая пара — свидетели катастрофы. Они побежали к откосу и несколько секунд беспомощно наблюдали, как исчезают под водой синий «форд»-седан и «линкольн».

— Господи, боже мой, ты видела, что случилось? — прошептал молодой человек.

— Да нет толком. Я только видела, что две машины шли на огромной скорости. Что нам теперь делать, Джим?

— Быстро звоним в полицию.

Они бросились к машине.

Четверг, вечер, 3 марта

— Привет, Лиз.

На другом конце телефона воцарилось недолгое молчание.

— Привет, федерал. Что-то рано ты объявился, а?

— Увы, пока это только благие намерения. Слушай, Элизабет, мне нужно вернуться в больницу и присмотреть за твоим мистером Казефикисом до приезда полиции. Вполне возможно, что ему грозит опасность и нам придется поставить у его палаты охрану, а это значит, что я опоздаю на свидание. Может, подождешь?

— Нет, голодать я не буду. По четвергам я всегда завтракаю с отцом, а он любит поесть.

— Вот и хорошо. Главное, чтобы тебя кормили. А то скоро в сумерках тебя не разглядишь. Между прочим, я все еще пытаюсь схватить грипп.

Она ласково засмеялась.

— До встречи.

Марк повесил трубку и, подойдя к лифту, нажал кнопку со стрелкой «Вверх».

Надежда была лишь на то, что полицейский уже приехал и заступил на дежурство. Господи! Когда же наконец придет лифт! Больные вполне могут умереть, так и не дождавшись его. Наконец двери открылись, из лифта быстро вышел священник греческой православной церкви и прошел мимо агента. Марк готов был поклясться, что это православный священник — на человеке был длинный развевающийся куколь и наперсный крест, но что-то в нем показалось агенту странным, хотя что именно, определить он не мог. Озадаченный, он стоял, глядя вслед удаляющейся спине, и едва успел вскочить в лифт, пока не закрылись двери. Потом несколько раз надавил на кнопку четвертого этажа. Ну давай, давай! Живее, скотина! Но лифт не мог услышать Марка, поэтому продолжал подниматься с той же неторопливостью, как и днем. Лифту было наплевать на его свидание с Элизабет Декстер. Двери медленно открылись, Марк боком проскочил через увеличивающуюся щель и бегом бросился по коридору к палате номер 4308. Но никаких следов присутствия полицейского не было. Более того, в коридоре вообще никого не было. Да, видно, придется здесь застрять. Марк посмотрел через маленькое окошечко в двери на двух пациентов, спящих в своих кроватях. По-прежнему молча светился телевизор. Марк отправился на поиски дежурной медсестры и в конце концов обнаружил ее в ординаторской: она смаковала чашку кофе и была приятно поражена, что возвратился тот из фэбээровцев, что посимпатичнее.

— Кто-нибудь из полиции приезжал? Они должны были установить дежурство в палате 4308.

— Нет, здесь вообще никого не было. Тихо, как в могиле. Вы кого-нибудь ждали?

— Да, черт возьми. Видимо, придется задержаться. Я возьму стул, не возражаете? Мне надо дождаться человека из полиции. Постараюсь вам не мешать.

— Ну что вы! Оставайтесь сколько хотите. Сейчас найду вам стул поудобнее. — Она поставила чашку. — Хотите кофе?