Заложники обмана

– Благодарю вас, но я буду в разъездах последующие несколько дней. Постараюсь сам связаться с вами, если смогу.

Джьянни поблагодарил Ферраре еще раз и повесил трубку. Потом медленными шагами направился в палату к ожидающему вестей Витторио.

– Ничего, – сказал он другу. – Они ни черта не слыхали.

Оба помолчали, каждый думал о своем.

– Я тебе скажу, – заговорил Витторио, – что меня это ничуть не удивило. Я и не ожидал, чтобы Поли был там.

– Почему?

– Потому что не в натуре этого ублюдка соблюдать уговор. Он только и думает, как бы воспользоваться лишним преимуществом. Пег не стоило обращаться к нему со своим предложением.

Гарецки хотел было возразить, но передумал и промолчал. Что толку врать и выглядеть дурак дураком? А правда, если ее выскажешь, покажется еще более тяжкой.

– Ясно, что этот человек сделал, – без всякого выражения проговорил Витторио. – Убил мою жену и сына. Все кончено. Мне остается принять это как данность. Тогда я, может, справлюсь с другими.

Джьянни повернулся к нему. Глаза у Витторио Баттальи превратились в два черных отверстия, и кровь отхлынула от кожи. Он выглядел точно привидение. Лицо в обрамлении больничных подушек вдруг утратило плоть. Кости, обтянутые кожей. Такого же цвета, как эти кости.

Когда же он обернулся призраком?

Глава 64

Эта вилла – настоящая драгоценность, думалось Пегги. Великолепный вид на горы и море, обширный участок прекрасно обработанной земли. После приезда Донатти с Пегги обращались в высшей степени любезно и почтительно, как с почетной гостьей. Она уже начала позволять себе забытую роскошь надеяться.

Или это был последний самообман с целью удержать себя от самоубийства?

При этой мысли паника наваливалась на нее, глухая и неодолимая, вызывающая тошноту. Ее Поли лежит где-то похороненный, в то время как она тешит себя фальшивыми обещаниями. Воображаемая картина лишала ее последних сил, и смерть казалась избавлением.

Потом она начинала медленно и глубоко дышать; она гнала от себя мысли, которые не могли привести ни к чему хорошему.

Глава 65

Министр юстиции прилетел в аэропорт Ла-Гардиа на вертолете департамента правосудия где-то в одиннадцать часов вечера и отпустил экипаж на всю ночь. Предупредил, чтобы были готовы вылететь обратно в Вашингтон назавтра в семь утра.

Незапертый “форд-фэйрлэйн” стоял в условленном месте, ключи лежали под ковриком на полу.

Почти через два часа Дарнинг подъехал сзади к небольшому заброшенному заводику возле Либерти, штат Нью-Йорк, и увидел, что Мак Хорган уже здесь и дожидается его. Как обычно, подумал он. На этот раз Дарнинг оставил свой “форд” и пересел в машину к частному детективу.

– Все в порядке? – спросил Дарнинг.

– Как нельзя лучше.

– Далеко отсюда?

Хорган зажег новую сигарету от той, которую докурил.

– Меньше чем полчаса езды. Все будет проще простого. Не понимаю, чего ради вы приехали сами.

Дарнинг опустил окно, чтобы вытянуло табачный дым.

– Попробуй понять, – сказал он. – Я приехал потому, что вся эта история с Донатти кажется мне чистой паранойей.

– Ну! – ухмыльнулся Мак. – Я же не какой-нибудь долбаный крестный отец.

– Знаю. К тебе это не имеет отношения. Все дело во мне. Потерпи меня всего разок.

Мак Хорган завел мотор, объехал старое кирпичное здание заводика и повернул на пустынную дорогу.

– Нет проблем, – сказал он.

– Ты давно приехал?

– Во второй половине дня. Хотел в последний раз все осмотреть, пока еще светло. Ну и убедиться, что они еще там. Незаделанные концы нам не нужны.

– Ну и как?

– Дом полнехонек. Три охранника и эти двое.

Минут десять они ехали по семнадцатой дороге к северу, потом повернули на восток на пятьдесят вторую. Ночь была ясная, в небе сиял полумесяц и светилось множество звезд. Машин почти не проезжало; над деревьями темнели Катскиллские горы.

Дарнинг и Мак почти не разговаривали.

До сих пор Дарнинг был напряжен, но вполне бодр. Но когда они свернули на узкую, всего с двухполосным движением, асфальтированную дорогу, по которой предстояло проехать последний отрезок пути, он почувствовал первые, пока еще слабые приступы страха.

– Что ты собираешься использовать? – спросил он.

– Пластиковую взрывчатку.

– Разумно ли это? Ее можно получить в немногих местах. Значит, и выследить нетрудно.

– Не выследят. – Мак Хорган передернул плечами. – Она у меня очень давно припрятана, много лет. К тому же это практически единственное вещество, которое стоит употреблять при подобных операциях. Я не мог бы набрать да еще и таскать с собой пятьсот фунтов тринитротолуола.

Дарнинг промолчал.

– А что насчет Карло Донатти? – спросил Хорган.

– Что именно тебя занимает?

– Он узнает, что это сделали вы?

– Надеюсь.

– Вы не считаете, что с ним надо кончать?

– Надо, – согласился Дарнинг.

– Я имею в виду – надо было кончать до этого дела?

– Нет. Сначала он должен кое о чем мне рассказать. А Хинки и эту бабу не стоит оставлять в живых надолго, они слишком опасны.

– Как скажешь, Хэнк. Мне без разницы.

Министр юстиции задержал взгляд на Хоргане. Неправда. Маку далеко не все равно. Ему очень нравилось уничтожать мафиози. И дело тут не в извечной вражде между ирландцами и итальянцами. Ненависть Мака зародилась еще в те времена, когда он был полицейским детективом, отказывался брать взятки, лично подстрелил двух крупных боссов мафии и в качестве награды заработал сфабрикованное против него ложное обвинение. Дарнинг тогда спас его от тюряги, но не от вынужденной отставки.

Хорган внезапно свернул с дороги и остановил машину за каким-то кустом.

– Отсюда всего пять минут пешком, – сообщил он. – Как раз вон за тем бугром. Если хотите, подождите меня здесь. Или идемте вместе, чтобы вам было видно. На ваше усмотрение.

– Какая у них охранная система?

– Только три охранника и фотоэлементы при въезде. Ни заборов, ни сигнализации на окнах, ни телемониторов. Это старый охотничий и рыбацкий дом отца Донатти. Им редко пользуются.

– Я, пожалуй, пойду с тобой, – решил Дарнинг.

Все, что нужно, было у Хоргана уложено в две большие холщовые сумки, и он сам понес обе.

Они медленно шли по высокой траве в серебристо-сером молчании ночи. Месяц светил достаточно ярко, чтобы ложились тени. С каждым шагом Дарнинг чувствовал, как растет его страх.

Они поднялись на холм, и Дарнинг бросил первый взгляд на дом, который находился прямо перед ними ярдах в двухстах отсюда.

Дом был куда больше, чем Дарнинг предполагал увидеть, – двухэтажное здание в деревенском стиле с тремя трубами из необработанного камня; дом был сложен из полукруглых толстых бревен, как нередко строили свои укрепленные убежища разбойничьи магнаты на рубеже века.

Они подошли к дому сначала с фасада, потом с задней стороны. Если не считать двух ночных ламп – одна на верхнем этаже, другая внизу, – дом стоял темный. Луна серебрила крытую дранкой крутую крышу.

Дарнинг поглядел на часы. Было около двух ночи.

– Оставайтесь и ждите здесь, – сказал Хорган и удалился быстро и бесшумно.

Министр наблюдал за тем, как он двигается со своими двумя сумками, пригибаясь и стараясь держаться в тени кустов и деревьев. Немного погодя Хорган мелькнул возле дома и исчез в темноте.

Дарнинг опустился на колени, вслушиваясь в великое молчание леса. На самом деле молчания не было, потому что все вокруг полнилось тысячей звуков, и каждый из них был особенным, не похожим на другие. Дарнинг никогда еще не слыхал такого сложного смешения голосов, и все они словно старались сказать ему что-то свое.

Что же?

Потом он услыхал крик совы где-то в деревьях, и многоголосый хор сразу умолк.

Дарнинг не замечал возвращения Хоргана, пока тот не подошел на двадцать футов, причем с другой стороны.