Перемена мест

— Я могу пройти в комнату?

— Да-да… — проговорила птичка поспешно. — Только, понимаешь… я так вчера испугалась. В общем, я… Ты не думай…

— Я и не думаю, — успокоил я и прошел в комнату. Легкая приятная злость пузырилась во мне веселящим газом. Я же предвидел все, догадался почти обо всем и испытывал странное чувство облегчения. Как приговоренный к гильотине после экзекуции: все уже произошло и, оказалось, ничего страшного! Немного пощиплет и пройдет.

В комнате возле компьютера сидел и увлеченно щелкал по клавишам американский писатель Стивен Макдональд. Он был в халате. Позавчера в этом же самом халате был я.

При виде меня Макдональд приподнялся с места. На его симпатичном американском лице возникла тень озабоченности.

— Сорри… — произнес он вместо приветствия. — Это есть недо-ра-зу-мьенье… Андестенд? Мнье сказальи…

— Ол-райт, — великодушно сказал я, без приглашения усаживаясь на диван. В спину мне тотчас же впилась острая кромка пружины. — Все нормально. Не будем разыгрывать пошлую сцену «Муж вернулся с того света, а жена»… Во-первых, я не муж, а наемный работник. Во-вторых, Жанна… гм… Сергеевна мне не жена, а клиент. И в-третьих, я глубокий интернационалист. Можно сказать, космополит. Близкая дружба представителей двух наших стран по-человечески мне даже приятна. Ю-Эс-Эй — Раша — бхай-бхай. У меня очень широкие взгляды. Индепенденс. Фридом. Прайвиси. Андестенд?

— Йес, — с некоторым удивлением ответил американец. — Да.

— Вот и отлично, — улыбаясь, продолжил я. — А теперь я готов отчитаться перед своим клиентом. О проделанной работе. За этим, собственно говоря, и зашел.

На лице птички отразились разнообразные чувства. Похоже, она раскусила замысел моей комедии: финал детектива, полный сбор, благородный герой режет правду-матку. Публика потрясена и аплодирует, полисмены выводят убийцу, сыщик делает скромный реверанс. Правда, в данном случае публики негусто, а полисменов нет совсем.

— Мистер Макдональд, — каким-то бесцветным голосом произнесла Жанна Сергеевна. — Скьюз ми… — Кажется, она замыслила убрать остаток публики.

Американец стал послушно подниматься с места.

— Э, нет, — покачал я головой. — Ноу. Мистер Макдональд, прошу вас остаться. Вам тоже будет интересно. Может быть, пригодится для новой книги. Триллер. Хоррор. Много-много экшн.

Стивен поглядел на птичку. Та, подумав, кивнула, и американец вернулся на свое место, за компьютер. Очень такой симпатичный, приветливый янки.

— Итак, Яшенька, — сказала птичка непроницаемым тоном. — До чего же докопался знаменитый частный детектив Штерн?

— До всего, — скромно признался я. — Осталась только пара деталей… но это мы решим в рабочем порядке.

— Ты меня интригуешь, дорогой Яшенька, — проговорила птичка спокойно. Ну, почти спокойно. Поняв, что я не воскрес, а просто не умирал, Жанна Сергеевна быстро взяла себя в руки. Очень устойчивая психика и короткий период релаксации. Наталья бы на ее месте… Впрочем, черт с ней, с Натальей. Пора начинать свой устный отчет, пауза и так затянулась.

— В самом деле, — согласился я, — не стоит интриговать. Тем более что из меня интриган — как из тети Мани английская королева. Я, Жанна Сергеевна, по сравнению с настоящими мастерами интриги — мальчик сопливый. Вообще, в этой истории лично у меня оказалась очень смешная роль. Маленький придурок весь вечер у ковра…

— Не прибедняйся и не юродствуй, пожалуйста, — прервала меня птичка холодно. — Если есть что сказать — говори.

— Нисколько не прибедняюсь, — сказал я неторопливо. До полудня еще оставалось тридцать пять минут, и у меня был солидный запас времени. Можно было немножко потянуть нервы. Для пущего интереса. — Нисколько не юродствую, дорогая Жанна… Сергеевна. Просто в этом деле так много всего большого — большой крови, большой лжи, больших денег, большой политики, наконец, — что я на этом фоне с самого начала выглядел очень маленьким. Моськой между двумя слонами. Вы спросите, конечно, почему двумя?

Птичка промолчала. Правда, спокойствия в ее глазах немного поубавилось. Самую малость.

— Хороший вопрос, — одобрил я. — По существу. Однако не стоит забегать вперед. Представьте себе для начала некое акционерное общество. Но не мелочь пузатую, не компанию «Фига и сын», а солиднейшее предприятие, очень богатое. Настолько богатое, что может профинансировать какую-нибудь маленькую страну, наподобие Бельгии или Люксембурга. Акционерное это общество называется, допустим, «БЕРЕЗА». Или «ОСИНА», не важно. Увесистое, надежное деревянное название. Стабильность и покой, государство в государстве, миллионы вкладчиков ждут дивидендов и кое-кто получает. Однако у этой «БЕРЕЗЫ» или «ОСИНЫ» есть одна маленькая, ерундовая проблемка. Дело в том, что миллионы акций, по существу, не обеспечены НИЧЕМ. «ОСИНА» торгует воздухом. То есть официально, на бумаге эта «БЕРЕЗА» владеет, предположим, лицензией на промышленную разработку залежей молибдена в Антарктиде. А может быть, редкоземельных элементов на Марсе — не имеет принципиального значения. На самом деле никаких разработок никто, разумеется, не ведет: в Антарктиде холодно, а на Марс еще вообще не летали. Ни с промышленными целями, ни даже с научными. Однако документ есть документ, формально — придраться трудно. Покойный наш Генеральный прокурор честно хотел придраться к «ОСИНЕ», но все бумаги в порядке. Докажите, где обман? Все законно, гражданин начальник… Впрочем, к прокурору, если вы не возражаете, мы вернемся немного после. Договорились?

Птичка и американец опять промолчали.

— Спасибо, — проговорил я. — Рад, что вы меня понимаете. Тогда продолжим. Итак, наш замечательный суперколосс «БЕРЕЗА» распространяет свои марсианские акции и гребет денежки лопатой. Но в любой момент эти денежки могут сгинуть, как червончики в булгаковском варьете… Хотя нет, неточное сравнение, — поправил я сам себя. — Никакого вдруг, момент приблизительно известен. Чем больше бабушек вкладывает свои рублики в копилку этой «ЛИПЫ», тем быстрее растет сумма, но уменьшается время жизни такой липовой пирамиды. Недалек день X, когда расплодившимся вкладчикам придется, по идее, отдавать больше, чем владеешь. По законам экономики такого дня избежать нельзя: можно торговать воздухом, но из пустой шляпы кролика доставать умеет только Кио. Любое волшебство имеет свою изнанку, и ровно в полночь вкладчики обнаружат, что Золушкина карета превратилась в тыкву, форейторы — в лягушат, а Золушка, прихватив наличность, элементарно сбежала… Увы, это закономерный итог практически для всех предприятий такого рода. Трест лопается, поскольку его слишком сильно накачали воздухом. Кто не успел — тот опоздал.

Я оглядел свою публику. Выражение лица птички, как и прежде, было непроницаемым. Американский Макдональд чуть заметно зевнул.

— О'кей, — сказал он. — Но где есть триллер?

— Уже скоро, — обнадежил я. — Итак, у руководителя этой «ЛИПЫ»… назовем его, для простоты, Авдеем Витальевичем… имеется вроде бы только один счастливый выход из положения. В нужный срок собрать чемоданчик — и адью. Здравствуй-здравствуй, Швейцарский банк плюс тридцать три удовольствия! Прощайте, родимые вкладчики и вы тоже, товарищ прокурор! Но для нашего Авдея Витальевича это слишком скучно. Конечно, он держит себе в уме такой план, на всякий пожарный. Но просто взять и убежать — обидно. Превратиться из королевы бала опять в никому не известную замарашку — даже при больших деньгах! — Золушке страсть как неохота. А охота ей и на родине остаться, и денежки не потерять, и могущества былого не лишиться. Какой вывод отсюда следует? Золушка обязана стать королевой еще до того, как часы пробьют полночь и обман раскроется. Интересно, да?

Макдональд перестал зевать. Птичка рассматривала меня, не мигая.

— Дальше будет еще интереснее, — заверил я. — Однако скоро только сказка сказывается. Чтобы Авдею, допустим, Витальевичу законным путем попасть в президенты, требуется много денег, много времени и нет никакой гарантии, что и деньги, и время не будут потрачены впустую: наш избиратель, мистер Макдональд, — это не то, что ваш. Наш непредсказуем. Если встанет утром не с той ноги, проголосует за черта лысого. Или за ангела волосатого, кто первый под руку попадется. Да и времени нет ждать выборов. Они, видите ли, по закону только через полтора года, а полночь близится, а Золушка нервничает, а Германа все нет… А что есть? Есть фантазия, есть полная неразборчивость в средствах и есть деньги. Деньги плюс фантазия плюс криминал могут сделать больше, чем просто фантазия плюс криминал. Возможности несравнимо другие. — Я широко развел руками, изображая широту возможностей. Так рыбак демонстрирует протяженность пойманной рыбы.