Маньчжурский кандидат

— Полковника Марко, пожалуйста.

— Прошу прощения, кто его спрашивает?

— Реймонд Шоу. По личному делу.

Агент, очень медленно, вдохнул. Потом так же медленно выдохнул.

— Алло! Алло! — повторил Реймонд, который подумал, что связь прервалась.

— Сию минуту, мистер Шоу, — быстро отозвался агент. — Полковник Марко, видимо, ненадолго вышел из кабинета, но он вернется буквально с минуты на минуту, мистер Шоу, и он просил передать, на случай, если вы позвоните, что он хочет знать, как с вами связаться и куда позвонить — где бы вы ни были. Если вы будете так добры, мистер Шоу, и оставите ваш номер телефона…

— Ну…

— Он вот-вот вернется.

— Может быть, я перезвоню позже? Сейчас я звоню из аптеки и…

— У меня приказ, мистер Шоу. Пожалуйста, дайте мне номер. Прошу вас, мистер Шоу.

— Номер этой кабинки Секл, 89–637. Еще минут десять я пробуду здесь, выпью пока кофе.

Реймонд повесил трубку. Из кармана пиджака выпала газета. Он прочел набранный во всю полосу заголовок: «ЗАГАДОЧНОЕ УБИЙСТВО СЕНАТОРА И ЕГО ДОЧЕРИ». Реймонд медленно поднял газету с пола и сунул в карман. Сел на высокий стул возле фонтанчика с содовой и стал ждать того, кто должен был прийти и отдать ему приказ.

Дежурный агент быстро набрал номер. Услышал короткие гудки. Закрыв глаза, он мучительно прождал несколько секунд, потом открыл глаза и вновь набрал номер. По-прежнему занято. Отвернув рукав, агент уставился на наручные часы. Секунд тридцать он следил за стрелкой, потом набрал номер опять. В трубке забулькало — он дозвонился.

— Гарден.

— Это Тертл-Бей. Позовите Марко. Красный свет.

— Пожалуйста, подождите.

Несшийся из громкоговорителей оглушительный голос зачитывающего партийную платформу спикера внезапно смолк. Наступила тишина. Набитый до предела зал на какое-то мгновение предстал Музеем восковых фигур с тремя тысячами экспонатов. Потом мегафоны загремели вновь, на этот раз другим, встревоженным голосом. Он так сильно контрастировал с чистым, ничем не нарушаемым молчанием, которое было до него и которому предшествовали два дня усиленной громкоговорителями жвачки, что делегатам показалось, будто объявлена тревога.

— ПОЛКОВНИК МАРКО! ПОЛКОВНИК МАРКО! КРАСНЫЙ СВЕТ! ПОЛКОВНИК МАРКО! КРАСНЫЙ СВЕТ!

Голос умолк. По системе опять разлился электронный поток молчания. Газетчики тут же набросились на пребывающих в полном неведении официальных лиц, добиваясь истолкования причины столь неожиданного перерыва в рутинном ходе событий и смысла этих странных слов — «КРАСНЫЙ СВЕТ». Начиная со следующего утра, газеты вновь и вновь обмусоливали новый термин. В конце концов, он укоренился на телевизионных шоу в качестве предупредительного вопля комических актеров.

Марко в полукруге агентов и полицейских сидел в заднем помещении, с телефонной трубкой в руке. Амджак в наушниках наблюдал за одним телефонным монитором, Леннер — за другим. Работали магнитофоны. С момента звонка Реймонда прошло пять минут восемь секунд. Обливаясь потом. Марко набрал номер.

Звонок прозвучал в пустой кабинке оглушительно громко. Еще и еще раз. На сиденье кабинки вяло опустился человек. Это был Реймонд.

— Бен? — И больше ничего.

— Да, приятель, это я.

— Ты прочел, что случилось?

— Да. Я знаю. Знаю.

— Кто мог это сделать? Как такое могло произойти? Джози… Как кому-то…

— Где ты, Реймонд? — Люди вокруг Марко склонились к нему ближе.

— Мне кажется, я схожу с ума. У меня кошмары, похожие на те, что были у тебя, и один за другим случаются всякие ужасы. Но самое безумное, это… как… кто-то… смог… Бен! Они убили Джози. Кто-то УБИЛ Джози! — он говорил хрипло, как будто взбирался по крутой лестнице.

— Где ты, приятель? Нам надо поговорить. По телефону о таком трудно беседовать. Где ты?

— Я должен поговорить с тобой. Должен поговорить с тобой.

— Давай встретимся. Где ты?

— Там, где я сейчас, мне нельзя оставаться. Мне надо на улицу. Мне нужно на свежий воздух.

— Давай встретимся в офисе твоей газеты.

— Нет, нет.

— Тогда в парке.

— В каком?

— В зоопарке, Реймонд. В кафетерии. Идет?

— Идет.

— Прямо сейчас.

— Ты был прав, они у меня в голове.

— Возьми такси и поезжай в зоопарк.

— Да. — И Реймонд отключился.

Марко с грохотом опустил телефонную трубку и крутанулся на вращающемся кресле. Амджак и Леннер кивнули одновременно.

— Парень совсем плох, — покачал головой Леннер.

— Я отправляюсь за ним, — объявил Марко. — Все должно пройти нормально. Сначала Реймонда надо успокоить, потом дать ему возможность разложить пасьянс, и тогда настанет мое время. Дайте карты.

Из ящика водруженного на козлы длинного рабочего стола Леннер извлек специальную колоду и перекинул ее Марко. Еще одну колоду он сунул в карман, в качестве сувенира. В помещение вошли люди из сменного подразделения.

— Что нового? — спросил кто-то.

— Только что вице-президентом утвержден этот идиот Айзелин.

Марко глухо заворчал, развернулся и почти побежал к выходу.

Реймонд сидел в сумрачных лучах солнца, повернувшись спиной к четко вырисовывавшейся на фоне неба линии деревьев Сентрал-парка, и смотрел на кофе в своей чашке. Когда Марко оказался рядом и увидел Реймонда с близкого расстояния, его как будто молотком ударили — такой он испытал шок. Никогда прежде не видел он Реймонда небритым, в грязной рубашке или одежде, имеющей такой вид, будто несколько ночей подряд в ней спали, не раздеваясь. Щеки Реймонда словно бы провалились внутрь. Так выглядело бы лицо мальчика, если бы ему удалили все зубы.

Марко сел напротив Реймонда за невысокий столик на открытом воздухе. На длинной широкой террасе расположились человек восемь-девять, не больше. Марко с Реймондом хватало места. Полковник прикрыл рукой грязную, с черными полосками под ногтями руку Реймонда.

— Привет, дружище, — чуть слышно произнес он.

Реймонд поднял глаза. В них блестела влага.

— Не понимаю, что со мной происходит, — сказал он.

Марко показалось, что он почти видит, как Реймонда раздирают противоречивые эмоции. Реймонд чувствовал себя как викарий, обалдевший от кокаина, или, может быть, как человек, которому плеснули в глаза соляную кислоту. Он источал такую глухую, такую беспросветную скорбь, что она затмила собой все остальное; это была тьма без единого проблеска света.

В большом водоеме кричали и плескались морские котики. Вокруг бассейна колыхался подвижный сад из воздушных шариков в форме животных. Шары были привязаны за веревочки к рулям велосипедов, перилам загородки и кулачкам малышей. Где-то рядом кормили тигров, и хищники шумно пожирали то, что им принесли.

— Они и вправду у меня в голове. Ты верно говорил, Бен.

Марко кивнул.

— Они могут… могут заставить меня сделать что угодно?

Марко кивнул, но уже не так убежденно.

— Я видел ужасный сон… о боже… мне приснилось, будто моя мать и я…

Взгляд Реймонда стал таким безумным, что Марко не мог больше на него смотреть. Он закрыл глаза и подумал, что иногда неплохо бы уметь молиться. По каменной террасе запрыгал резиновый мяч. Потом мячик покатился и остановился у ноги Марко. Малыш со смешной мордашкой и волосами, как у пуделя, подбежал, чтобы подобрать его. Наклоняясь за мячом, он ухватился за руку Реймонда, а затем побежал прочь, громко окликая друзей.

— Бен, кто убил Джози? — Марко не отвечал. — Бен, это я? Я… убил… Джози? Неужели такое возможно? Может, это произошло случайно? Они хотели, чтобы я убил Джордана, а я… я… я убил мою Джози?

Больше Марко выдержать не мог. С сердцем, исполненным жалости, он произнес:

— Не хочешь ли разложить пасьянс? — И толкнул специальную колоду через стол.

Реймонд заметно расслабился. Распечатал колоду и стал механически, спокойно тасовать ее.

Марко должен был сделать так, чтобы власть его бубновой дамы пересилила власть всех остальных. Он ведь никогда не читал в полном объеме инструкцию Йена Ло по управлению убийцей. Поэтому специальная колода, которую сначала придумали, просто чтобы сэкономить время и задействовать бубновую даму незамедлительно, сейчас в глазах Марко была гарантией того, что его бубновая дама окажется в семь раз сильнее, чем та, другая, единственная на всю колоду, которой пользуется враг. Каждый раз, когда выпадала дама бубен — то есть с самой первой выложенной карты — Реймонд рефлекторно пытался прекратить игру. Марко приказывал ему продолжать, выложить все карты, пока на столе не оказалось семь одинаковых стопок, все с бубновыми дамами наверху. Наконец царственный пантеон бубновых дам раскинулся перед ними.