Кумир

Рольф снова покинул свое убежище, купил на ужин жареной картошки и банку пива. Вернувшись, опять справился у администратора — и опять ничего! По обыкновению, включил ТВ, посмотрел кино с Джоном Уэйном. Когда же программа закончилась, а звонка так и не было, Рольф вышел и сам позвонил из телефона-автомата. Набрав номер и выслушав привычную запись по автоответчику, он быстро произнес:

— Если завтра к полуночи денег не будет, Фэллону не быть вице-президентом. От него не останется даже дерьма.

ПОЛНОЧЬ.

Посыльный ЦРУ доставил черный кейс со скопившимися за день телексами. Адмирал Уильям Раух, забрав кейс, тут же уехал к себе. Поднявшись в свой кабинет и заперев дверь, он быстро справился с шифрованным замком, достал голубой конверт с надписью: "Только для Директора ЦРУ" — и нетерпеливо вскрыл его. Поверх телеграмм, присланных из Европы и Южной Америки, лежал простой белый конвертик с напечатанными на нем двумя словами: "ПОЖАЛУЙСТА, ЛИЧНО". Согласно штемпелю, конверт прошел рентген и был зарегистрирован канцелярией Лэнгли в 14.14. Скорей всего, очередное приглашение на какой-нибудь благотворительный обед. Раух отбросил его в сторону, не читая. Ему нужно было другое — коротенькое сообщение от латиноамериканского управления ЦРУ. Оно одно могло покончить с его страхами: не дозналось ли ФБР, откуда взялся тот вирус СПИДа… Наконец:

"МАЙАМИ, СПЕЦИАЛЬНО ДИР. ЦРУ: У БЭБИ ОКАЗАЛАСЬ СВОЯ НЯНЯ".

Раух тупо уставился на эту строчку в самом конце телекса. Беда! Росс взят под наблюдение ФБР, то есть он под ЗАЩИТОЙ! Выходит, убийца, подосланный Компанией, ничего не сумеет сделать… С чего это вдруг ФБР устроило слежку за собственным агентом? В сердцах он бросил скомканный листок в аппарат для уничтожения бумаги. Туда же полетели и остальные телексы.

О белом конвертике он чуть не забыл. А когда снова его увидел, то сперва хотел отправить в бумагорезку. Но передумал: вдруг это предложение от какой-нибудь важной персоны, которой следовало если и отказать, то вежливо.

На сложенном листке белой дешевой бумаги было напечатано всего несколько слов:

"Рольф Петерсен

Комната 108-6

Гостиница "Холидэй Инн", дорога № 2, Глен-Бэрни. Мэриленд".

Раух не отрываясь глядел на листок, отказываясь верить своим глазам.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

14 августа, 1988

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

6.40.

Звонок телефона иглой пронзил ее мозг. Пульсирующая в висках боль заглушала все звуки, глаза, казалось, не могли дольше выдерживать нестерпимой мигрени. Шторы были наглухо задернуты, в номере стояла кромешная тьма, если не считать нескольких алых паутинок в углах потолка от пробивавшегося снаружи рассвета. Салли с трудом перекатилась по кровати, хватаясь руками за смятые простыни, и прижала трезвонившую трубку к уху.

— Да?

Звонил Терри Фэллон.

— Истмен созывает сегодня утром пресс-конференцию, в полдесятого. Заявил, что сделает важное сообщение.

— Что-о?…— Салли села в кровати, едва удерживая равновесие.— Кто тебе сказал?

— Мне только что звонил Крис.

— А мне он почему не звонил?

— Узнай, что там намечается!

— Постараюсь.

— Не "постараюсь", а узнай! — Терри положил трубку.

Салли свесила ноги с кровати, включила ночник и, потерев глаза, попыталась прогнать остатки сна. Стоило ей, однако, сделать хоть малейшее движение, и головная боль становилась невыносимой, заставляя припомнить вчерашний ужин на берегу океана — с шампанским, при свечах. Она никогда особенно много не пила — двух бокалов белого вина было предостаточно, чтобы у нее начала кружиться голова. Но вчера ей было так приятно беседовать с Россом, такое облегчение и удовольствие она испытала. Ведь, в сущности, он совсем обычный парень. Но, может быть, именно поэтому ей и было с ним так легко. Росс видел в ней женщину, она ему нравилась, и больше он ничего от нее не хотел.

И вот теперь у нее голова трещит с похмелья — в память о безрассудстве. А тут еще это срочное задание. Она набрала номер Криса в джорджтаунской квартире.

— Ты почему мне не позвонил? — начала она.

— Ты там, мы здесь. Но вообще-то я как раз шел тебе звонить. Ты меня опередила.

Салли, однако, показалось, что его слова звучат неубедительно.

— В чем там дело?

— Я знаю то же, что и ты.

— Позвони людям — может, что-нибудь прояснится.

— Конечно.

— Крис…

— Да?

— Если что-нибудь узнаешь, позвони сначала мне.

И Салли нажала кнопку. Сразу после этого она набрала личный номер Стива Чэндлера в студии программы "Тудей". Там ответил незнакомый голос. Салли попросила к телефону Стива.

— Его нет.

— Можно позвать продюсера? Это Салли Крэйн из…

— Послушайте, сегодня воскресенье!

Салли попыталась собраться с мыслями. Оснований для паники, в сущности, никаких. Что мы имеем? Воскресное утро, без четверти семь. Пресс-конференция назначена на полдесятого. Если Истмен собрался сделать важное сообщение, отделы новостей ведущих телекомпаний уже начали шевелиться.

Она порылась в сумочке, вынула телефонную книжку и нашла домашний номер Стива в Дариен, Коннектикут.

— Что я в тебе люблю, Салли,— сказал Стив, сразу узнав ее по голосу,— так это твою очаровательную последовательность. Вот уж у кого нет никаких сдерживающих комплексов. Тебе надо — и ты звонишь!

— Стив, но это, наверно, надо не только мне, а?

— Пожалуй, так. Что у нас на сей раз? Погадать?

— Что-нибудь слышал?

— Ничего. Пресс-конференция в девять тридцать в старом здании. Нечто важное.

— А Броко [101] у вас наготове?

Чэндлер ответил не сразу. Броко был своего рода лакмусовой бумажкой. Если телекомпания всерьез рассматривала предстоящее заявление как "важное", на этот случай в дело будут пущены лучшие операторы, а Том Броко сможет тут же выступить со своим комментарием и опередить две другие компании. Между тремя ведущими телекомпаниями подобная детская игра "кто-кого" шла не прекращаясь.

— Предпочитаю без комментариев,— наконец сказал Чэндлер, хотя для Салли это значило куда больше, чем могло сказать его "да".

Стало ясно, что Эн-Би-Си считает предстоящую пресс-конференцию чем-то из ряда вон выходящим.

— У вас уже есть программа передачи?

— Пока нет.

— Как будете передавать?

— Живая трансляция на восточные и центральные районы. Ведет Андрэа Митчелл. А теперь, может, дашь мне все-таки дозавтракать?

— Ну а что, по-твоему, скажет Истмен?

— Откуда мне знать, Салли? Включай программу — и узнаешь вместе со всеми.

— Знаешь, Стив, бывают дни, когда в больших дозах ты непереносим.

— Взаимно.— И он положил трубку.

Она набрала номер Томми Картера.

— Ни хрена не знаю,— буркнул тот.

— Томми, голубчик!…

— Клянусь тебе, Салли, по воскресеньям я из койки раньше полудня не вылезаю. Разве только, если войну объявят. Этот тип объявил о пресс-конференции, а его ребята говорят нам, что будут важные новости. Вот и все, что мы на сегодня знаем.

— Думаешь, Истмен объявит, что сам уходит?

Он немного помолчал и добавил:

— Или совсем наоборот.

— То есть?

— Что выдвигает в президенты — себя!

Салли сглотнула слюну, едва не поперхнувшись.

— Исключено.

— Почему бы и нет? Америка может послать человека на Луну и дурака — в Белый дом.

— А как наши дела с Кронкайтом?

— Пока никак.

— И до каких пор?

— Все зависит от того, что скажет сейчас Истмен.

Похоже, вся ее тщательно разработанная стратегия летит вверх тормашками.

— А что ты собираешься делать дальше?

— Дальше? Трахнуть тут одну мадамочку, корреспондентку "Jornal do Brasil" [102]. Сейчас она как раз в ванной, вставляет себе одну штуковину. "Диафрагма" называется. Видишь ли, как современная католичка, она все же признает контроль за рождаемостью… только управляемой.