Посольство

Бернсайд скосил глаза на удостоверение.

– Не дурачьте меня, молодой человек. Вы слишком стары, чтобы быть лейтенантом.

– Ну и что? Вы знаете, что я работаю в посольстве. Если у вас есть законная жалоба, я смогу вам помочь.

Старик медленно выпрямился с таким видом, будто Нед дал ему лекарство без этикетки, и оно может убить или вылечить.

– Да, – сказал он наконец с неожиданной теплотой в голосе. – Я женился на английской девушке Вики, самой красивой во всем английском ВМФ. Устроился в одну авиастроительную компанию, которая потом обанкротилась. Так и шли мои дела. Каждая компания, принимавшая меня на работу, через несколько лет вылетала в трубу. Не удавалось им справиться ни с «Боингом», ни с чем другим. В конце концов случилось так, что у нас с Вики остался только маленький угловой киоск на Саут-Кенсингтон – сигареты, газеты, конфеты. У меня купили его два года назад за приличную сумму.

– Ну, это хорошо.

– Там сейчас кабак итальянский.

– А деньги?

– Моей и Викиной пенсии нам как раз хватало на жизнь. Поэтому мы вложили деньги в одну так называемую объединенную трастовую компанию. Американскую. Парень, возглавлявший ее, был американцем, а деньги наши они вкладывали в американские фирмы. «Получите вашу гарантированную долю богатства дяди Сэма!» Это очень подходило нам, Вики и мне, потому что, сами понимаете, мы не хотели вкладывать деньги в английские концерны.

– А как называлась ваша компания?

– «Международный англо-американский траст».

– Звучит как английская фирма.

– Это название компании. Мы у нее купили бумаги акционерного общества «Северо-американский фонд свободы». «Присоединяйтесь к растущему чуду 1980-х!»

Бернсайд разволновался.

– Я стучусь в это чертово посольство уже два года, и никто меня не слушает. Двадцать тысяч фунтов вылетели в трубу! Это же больше тридцати тысяч долларов, молодой человек. У Вики всегда было слабое сердце, но на бесплатную операцию не приходилось рассчитывать: двести двадцать седьмой номер в листе ожидания. Проживи она еще три года, ее бы прооперировали. Я хотел заплатить за частную клинику, но она отказывалась. А потом, однажды ночью, компания и фонд вдруг свернулись и испарились.

Дыхание Бернсайда участилось. Оцарапанная кожа вокруг подбитого глаза потемнела. Его пальцы впились в руку Неда.

– Я не сказал ей об этом. Но через неделю она узнала об этом из старой газеты, что-то разворачивая. Она подошла ко мне: «Милый, это правда? Все наши сбережения?» Я стоял как истукан и кивал, пока она не упала на пол прямо передо мной.

Он стукнул указательным пальцем по крышке столика еще раз и возбужденно продолжал.

– Прямо у моих ног. Ее привезли в больницу. Больше она не приходила в сознание. Доктор сказал, стресс.

Нед тяжело вздохнул. Пьяный воздух паба входил в его легкие и выходил из них. Он смотрел на убитое лицо внука генерала Бернсайда – того, кем гордилась страна, Восьмая воздушная армия, человека, уничтоженного...

Нед достал из нагрудного кармана ручку и старый конверт. Дайте мне еще раз название этого фонда.

Указательный палец старика продолжал бить по крышке столика, вместо того чтобы наказать того, кто ограбил его от имени Америки.

– Да не в названии фонда дело. – Тук, тук, тук. – А в том жулике, который командовал всей этой шарагой. Он тоже американец.

– Его фамилия?

Тук, тук.

– Тони Риордан.

Негодующий Нед записал на конверте фамилию, едва не разорвав бумагу.

– Давайте в одиннадцать утра завтра. Вы подойдете к главному входу со стороны площади и спросите мистера Гривса. Вот. – Он написал фамилию. Пододвинув листок к старику, Нед смотрел, как недоверчиво тот читает. Его снова поразило странное сходство между этим неряшливым стариком и его аккуратным, хорошо ухоженным отцом в Висконсине.

– Гривс? Мне совсем не нравится эта фамилия.

– И ради Бога, – продолжал Нед, – приведите себя в порядок перед тем, как туда идти. Помойтесь. Вымойте волосы шампунем. Причешитесь. Сбрейте щетину. Вы должны выглядеть как следует, старый солдат.

Нед придвинул к себе обрывок бумаги и, написав: «Шампунь! Причесаться!!» – засунул листок в карман его пиджака.

– Пойдемте-ка, солдат, в магазин. Нам надо купить то, что вам нужно.

– В подачках не нуждаюсь, – обиженно сказал Бернсайд. – У меня есть пенсия.

Нед встал и огляделся.

– Поблизости наверняка должен быть магазин. «Бутс» или «Ундервуд». Один из таких. Купите там все. Я хочу, чтобы завтра вы выглядели достойно.

– А чем этот Гривс так важен?

– Он пытается упрятать за решетку вашего старого приятеля Риордана, наломавшего столько дров. Вы – очень ценный свидетель. Но вы должны выглядеть солидно. Поняли?

Бернсайд, казалось, долго размышлял. Потом он кивнул, словно через силу.

– Садись, – приказал он. – Я думаю, что должен тебе кружку пива, сынок.

В три тридцать Джейн Вейл сняла трубку телефона и набрала прямой номер Неда Френча. После шестого гудка она повесила ее, зная; что теперь ответить может только Морис Шамун. В ней закипело бессознательное раздражение против Неда. Только спокойно поговорив с ним, она сможет избавиться от этого.

Отчаяние она почувствовала не от того, что в последний момент сорвалось их свидание. В конце концов, говорила она себе в сотый раз после того, как это случилось, их отношения регулировались неписаными правилами, определяющими их поведение в любых ситуациях. Они не могут подводить друг друга, выказывая эмоции при посторонних.

Все это игра, с горечью признавалась она себе. И жизнь разведчика для Неда была игрой, в которой, как он говорил, счет велся по ежедневному числу трупов. Разве не это сказал он ей в их грустном, уютном гнездышке в отеле? Он считал и их отношения игрой, а значит, она имела свои правила.

Первое и главное: скрывать все от посторонних. Лицо Джейн еще больше помрачнело. И конечно, ни на что не жаловаться и ничего не выяснять. Боже, да никогда.

Она встала и пошла из офиса. Потом остановилась на полпути, поняв, что Неда в его кабинете нет, а если бы он и был, пришлось поразмыслить, чтобы" объяснить свой визит к нему.