Дело об убийстве Распутина

…и недоумевающий Пуришкевич оставляют доктора в покое и ждут появления Маленького Феликса.

И вот он в третий раз возникает на пороге кабинета. На этот раз Маленький совершенно явно спешит.

Здесь, вероятно, ему дают понять, что доктор «в порядке». Дальнейший диалог развивается быстро, почти скороговоркой…

Маленький: Положение все то же — яд на него не действует или ни к черту не годится. Время уходит. Ждать больше нельзя. Решим же, что делать. Но нужно решать скорее…

Дмитрий: Ну что ж, бросим на сегодня, отпустим его с миром, может быть, удастся сплавить его как-нибудь иначе в другое время и при других условиях.

Пуришкевич: Ни за что!.. Живым Распутин отсюда выйти не может, не должен и не выйдет.

Дмитрий: Но как же быть?

Пуришкевич: Если нельзя ядом, нужно идти ва-банк, спуститься нам или всем вместе, или предоставьте это мне одному, я его уложу либо из моего «соважа», либо размозжу ему череп кастетом. Что вы скажете на это?

Маленький: Если вы ставите вопрос так, то, конечно, придется остановиться на одном из этих двух способов.

И Пуришкевич цепляет на руку свое орудие.

Именно он должен первым сойти вниз и покончить с «упрямо не желающей умирать» жертвой ударом кастета по голове.

Бедный трагический клоун! Он был уверен, что именно от него должно зависеть будущее «дорогой Родины»!

Заговорщики во главе с Пуришкевичем начинают спускаться вниз. Но не успевает, однако, Пуришкевич переступить и пятую ступень лестницы, ведущей в подвал, как рука царственного юноши Дмитрия ложится ему на плечо, и царственный голос шепчет ему в ухо: «Attendez moment!».

И все участники убийства вновь поднимаются наверх. Великий князь Дмитрий Павлович отводит в сторону Маленького. Они о чем-то шепчутся.

Обсудив, возвращаются в кабинет.

И разыгрывается диалог:

Феликс: Владимир Митрофанович! Вы ничего не будете иметь против того, чтобы я его застрелил, будь что будет! Это и скорее, и проще.

Пуришкевич: Пожалуйста. Вопрос не в том, кто с ним покончит, а в том, чтобы покончить, и непременно этой ночью.

Едва дослушав реплику Пуришкевича, Маленький быстрым и решительным шагом подошел к столу, вынул браунинг небольшого формата и твердым шагом направился по лестнице вниз. Остальные заговорщики заняли свои прежние места, понимая, что ждать им придется недолго.

У Феликса есть три-четыре минуты.

За это время он наносит на рубашку спящего человека кровавую отметку. Тело перемещено им на белую шкуру перед диваном до его выхода к сообщникам.

После того как сцена подготовлена, он направляет свое оружие в сторону дивана, стреляет, кричит «Ааа!» и ногой опрокидывает кресло…

Заговорщики скатываются вниз.

Первым на дверь наваливается Пуришкевич.

Гаснет свет!

В темноте Маленький ставит кресло на место и замирает над жертвой в позе дуэлянта, заложив браунинг за спину.

Свет вспыхивает.

И освещает знакомую нам во всех деталях героическую картину. Знакомые нам уже и дальнейшие действия заговорщиков. Пуришкевич и великий князь Дмитрий переносят тело на каменные плиты пола. Открывается белоснежная шкура, без единого пятнышка крови. Становится ясно, что пуля навылет не прошла. Таким образом, с характером ранения все ясно. Нет необходимости переворачивать тело, искать, куда подевалась пуля. Пуля в теле — и вопросов нет!

Пуришкевич рассматривает «поверженного губителя России».

А почтенный эскулап в это время приходит в себя, и в мыслях у него нет идти осматривать тело. Он чувствует себя так скверно, что, по его словам, его может сейчас повалить пятилетний ребенок.

А перед глазами все плывет и кружится.

Сейчас убийцы потушат свет и уйдут.

Но пока свет еще горит, бросим прощальный взгляд на лежащее на полу тело.

Одна рука лежащего на полу человека вытянута вдоль туловища. Другая прикрывает глаза…

Почему глаза?

Если Григорий Распутин был в состоянии поднять руку и прикрыть ею глаза, то почему рука легла именно на глаза, а не на рану в области груди, где должно было мучительно болеть. Это странный жест для раненного в грудь… Скорее похоже на жест человека, которого потревожили во сне?

Свет гаснет, и подвал погружается во тьму.

Антракт!

Итак, наш сценарий во всех деталях совпал с показаниями Пуришкевича. И многое разъяснил.

Придумывая свою историю о том, что он, героический Феликс пережил, сражаясь один на один с антихристом, Маленький изобрел эффектную сцену заклинания распятием.

Поэтому распятие в воспоминаниях маленького литератора впоследствии переместилось с камина поближе к дивану, где «антихрист упал, подкошенный пулей архангела»…

Диван же, который так упорно замалчивается Маленьким в мемуарах…

Это вещь забавная!

Этот диван, глубокий и изящный, на котором лежал опоенный снотворным гость и про который Маленький молчит.

Есть большие основания подозревать, что диван исчез из подвала на следующее утро после убийства, поскольку именно в нем следователи могли бы обнаружить вход от пули и саму пулю от браунинга, которым воспользовался Юсупов.

Именно в таком виде застали подвальную столовую следователи, и многочисленные посетители, хлынувшие после февральских событий полюбопытствовать на историческое место.

Вероятно, тогда же были сделаны две фотографии, запечатлевшие исторический подвал. Именно с помощью этих фотографий мы сейчас отыщем бесследно, казалось бы, исчезнувший диван, запавший в память думского депутата.

КАВЕРЗНЫЙ ДИВАН

Поупражняемся в искусстве дедукции.

Придвинем фотографии поближе, раскурим трубку и, пуская вверх глубокомысленные кольца тугого дыма, утонем по примеру великого литературного сыщика в глубокой мякоти кресла. И вооружившись хорошим увеличительным стеклом, допросим вещие вещицы юсуповского подвала.

На первый взгляд на фотографиях нет и следа бесследно исчезнувшего дивана.

Заметим в скобках, что диван внести в гостиную было бы затруднительно. В подвал вела узкая винтовая лестница. Логично, что в подвале нет дивана.

И все же в этот самый момент, на этих самых фотографиях таинственный диван стоит прямо перед нами. Весь фокус в том, чтобы суметь его увидеть.

Вы не видите?

Тогда самым внимательным образом присмотритесь к креслам, стоящим в гостиной.

Теперь видите? Это необычные кресла. У них только один подлокотник. У двух кресел — справа, у остальных двух — слева.

Кроме того, у этих необычных кресел странный рельеф сиденья. Он сильно закругляется в сторону подлокотника, а другая сторона совершенно прямая.

Еще одна необычная деталь говорит о том, что эти кресла — не вполне кресла. Посмотрите, как нелепо они стоят по отношению к столикам. В одном случае они стоят подлокотниками от стола, в другом — подлокотниками к столу. И одинаково подставить их к столам невозможно.

Ну а если мы предположим, что в подвале было еще одно кресло? Без подлокотников. Если такое кресло бы нашлось, это объяснило бы все.

Если мысленно поставить к креслу с одним подлокотником и искривленным рельефом сидения, кресло с симметричным рельефом сидения и без подлокотника, кресло закончится и начнется диван. И сразу разъяснится загадка странного рельефа сидений и отсутствие вторых подлокотников.

Но… Напрасно искать. Кресла без подлокотников в подвале нет. Может быть, и не было?

Нет! Должно было быть!

Почему?

Потому, что Пуришкевич видел диван. Он видел именно диван, и у него, в отличии от Юсупова, не было ни малейшей причины это скрывать!

И чтобы воспроизвести то, о чем написал в дневнике Пуришкевич, необходима малость - необходимо еще одно кресло, без подлокотников.