Все страхи мира

Кабот покачал головой.

— Нет. Райан летал в Англию, чтобы уговорить англичан выяснить ситуацию, но на это потребуется время.

— Как по-вашему, что мне сказать Хольцману?

— Скажите ему, что он подвергает опасности очень важную операцию, ставит под угрозу жизнь ценного агента. Его могут раскрыть, и политические последствия окажутся катастрофическими, — закончил Кабот.

— Да, это может оказать нежелательное воздействие на политические отношения, верно?

— Если Спинакер прав, предстоит огромная политическая перетряска в России. Стоит нам продемонстрировать, что мы догадываемся о положении Нармонова, — и мы ставим нашего агента в трудное положение. Не забывайте, что…

Эллиот прервала его рассуждения.

— Кадышев — наш главный козырь. И если его накроют, нам будет некуда отступать. Вы объяснили все очень ясно и понятно, Маркус. Спасибо. Я займусь этим сама.

— Этого будет нам достаточно, — произнёс Кабот после короткой паузы.

— Превосходно. У вас есть для меня ещё что-нибудь?

— Нет, я приехал только по этому вопросу.

— Думаю, настало время показать вам кое-что. Мы занимались этой проблемой довольно долго. Очень чувствительный вопрос, — добавила она.

Маркус понял смысл этих слов.

— Что это? — спросил он с подозрением.

— Ещё раз повторяю, это совершенно конфиденциально. — Эллиот достала из ящика стола большой конверт из плотной бумаги. — Смотрите, Маркус, строго конфиденциально. Эта информация не должна выйти за пределы Белого дома.

— Можете на меня положиться. — Директор ЦРУ был явно заинтригован.

Лиз открыла конверт и передала ему несколько фотографий. Кабот посмотрел на них.

— Кто эта женщина?

— Кэрол Циммер. Вдова сержанта ВВС, который погиб в результате чего-то там… — Эллиот добавила несколько подробностей.

— Райан нашёл женщину на стороне? Черт меня побери!

— Мы не могли бы получить дополнительную информацию от ваших сотрудников?

— Если вы имеете в виду получить информацию так, чтобы он не заподозрил этого, то нет, очень трудно. — Кабот покачал головой. — Сотрудники службы безопасности, его телохранители, Кларк и Чавез, не скажут ни слова. Будут молчать. Это его хорошие друзья.

— Райан дружит с телохранителями? Вы это серьёзно? — Эллиот была изумлена. Ей казалось, что это — все равно что заботливо обращаться с мебелью.

— Кларк — ветеран оперативной службы, Чавез — новый сотрудник, работает телохранителем, заканчивает колледж, собирается стать оперативником. Я просматривал их досье. Кларк уходит на пенсию через несколько лет, и должность офицера службы безопасности — это возможность соблюсти приличия. В своё время он провёл ряд интересных операций. Хороший человек, превосходный сотрудник.

Эллиот это не понравилось, но со слов Кабота было ясно, что придётся примириться.

— Мы хотим убрать Райана.

— Это будет непросто. В Капитолии он пользуется популярностью.

— Но вы говорили, что он отказывается повиноваться вашим приказам.

— В конгрессе подобное заявление не будет иметь веса. На него просто не обратят внимания. Уж если вы действительно хотите убрать Райана, пусть президент потребует его отставки.

А вот это совсем никуда не годится, подумала Эллиот, и ей сразу стало ясно, что ожидать помощи от Маркуса Кабота не приходится. Впрочем, на его помощь она и не рассчитывала. Кабот слишком нерешителен.

— Если хотите, мы займёмся Райаном сами.

— Пожалуй, это лучше всего. Если в Лэнгли станет известно, что я замешан в историю с его увольнением, это будет выглядеть как личная месть. Я не могу допустить такого, — возразил Кабот. — Это может подорвать моральный дух в управлении.

— Хорошо. — Лиз встала, и Кабот последовал её примеру. — Спасибо, что поставили нас в известность.

Две минуты спустя она снова сидела в своём кресле, положив ноги на выдвинутый ящик стола. Все идёт отлично, подумала она. Точно по плану. Я начинаю действовать все лучше и лучше.

— Ну и что?

— Это было опубликовано сегодня в вашингтонской газете, — сказал Головко. В Москве было семь часов вечера, небо затянуто тучами, стало холодно, как бывает холодно только в Москве. То обстоятельство, что ему приходится докладывать о статье, напечатанной в американской газете, тоже не слишком согревало его.

Андрей Ильич Нармонов взял перевод из рук первого заместителя председателя КГБ и прочёл его. Затем презрительно бросил обе страницы на стол.

— "то это за чепуха?

— Хольцман — видный вашингтонский журналист. У него доступ к ответственным сотрудникам администрации Фаулера.

— И, наверно, увлекается вымыслами подобно нашим журналистам.

— Нет, мы так не считаем. По нашему мнению, из тона статьи следует, что эту информацию он получил из Белого дома.

— Вы так считаете? — Нармонов достал носовой платок и высморкался, проклиная простуду, подхваченную им из-за смены погоды. Уж для болезни у него не было времени, даже для такой пустяковой. — Я не верю этому. Я лично рассказал Фаулеру о наших трудностях, связанных с уничтожением ракет, а остальная политическая болтовня в статье и остаётся болтовнёй. Вы знаете, что мне приходится иметь дело с горячими головами в военных мундирах — этими идиотами, натворившими без моего ведома чёрт знает что в Прибалтике. И американцы знают это. Мне кажется невероятным, что они всерьёз воспринимают подобную чепуху. Уж, надо думать, их разведка даёт им правдивую информацию — а я рассказал Фаулеру правду!

— Товарищ президент. — Головко сделал паузу. Привычка начинать обращение со слова «товарищ» не исчезает так быстро. — Подобно тому, как у нас существуют политические деятели, которые не доверяют американцам, у них тоже есть элементы, ненавидящие нас и подозревающие во всяческих тёмных делах. Перемены происходят слишком быстро. Многие просто не успевают усвоить их. Мне представляется вероятным, что есть американские политические деятели, которые верят этой статье.

— Фаулер тщеславен, он намного слабее, чем хочет казаться, чувствует себя неуверенно как политический деятель — но он вовсе не дурак, а только дурак поверит тому, что здесь написано, особенно после нашей встречи с глазу на глаз. — Нармонов передал перевод статьи Головко.

— Мои аналитики придерживаются иной точки зрения. По нашему мнению, вполне возможно, что американцы действительно верят этому.

— Поблагодарите своих сотрудников за их точку зрения. Она отличаются от моей.

— Если американцы получают такие данные, это значит, что в нашем правительстве действует их шпион.

— Ничуть не сомневаюсь, что это так и есть — в конце концов, там ведь тоже действуют наши агенты, правда? — но в этом случае я не верю этому, причём по очень простой причине. Никакой шпион не может сообщить чего-то, что я не говорил, верно? А я не говорил такого никому. Информация в статье не соответствует действительности. Как вы поступите со своим агентом, который снабжает вас лживыми сведениями?

— Товарищ президент, нам это очень не понравится, — заверил его Головко.

— Несомненно, что американцы придерживаются такого же мнения. — Нармонов задумался, затем на его лице появилась улыбка. — Знаете, что это может значить?

— Мы всегда рады выслушать новые идеи.

— Тогда попытайтесь думать как политический деятель. Статья в американской газете вполне может указывать на то, что внутри их правительства идёт борьба за власть. То, что в статье говорится о нас, может оказаться чисто случайным.

Головко задумался.

— До нас доходили слухи, что Райан, заместитель директора ЦРУ, не относится к числу любимчиков Фаулера…

— Райан? Ах, да, припоминаю. Достойный противник, Сергей Николаевич?

— Это уж точно.

— И честный. В тот раз он дал мне слово и сдержал его.

Уж это политический деятель запомнит надолго, подумал Головко.

— Значит, Райан не нравится им? — спросил Нармонов.

— По нашим сведениям, столкновение личностей.