Все страхи мира

В это мгновение послышался сигнал. Головы присутствующих повернулись в сторону станка, который закончил обработку. На контрольной панели вспыхнул зелёный свет. Фромм подошёл к станку, распорядившись, чтобы техники удалили из системы охлаждения фреон. Прошло минут пять и их глазам предстал предмет, который доставил столько хлопот. Работа была закончена.

— Превосходно, — произнёс Фромм. — Мы проведём тщательный осмотр плутония и начнём сборку. Meine Herren, самое трудное осталось позади. — Он подумал, что в ознаменование такого события неплохо было бы выпить пива, и вспомнил, что все ещё не получил палладий. Столько мелочей, и ни одну нельзя упустить. Таков, однако, долг инженера.

— Как это произошло, Дэн? — спросил Райан по телефону, защищённому от прослушивания. Он не успел получить дома утреннюю газету и обнаружил оскорбительную статью у себя на столе как часть выпуска «Ранней птички».

— Уверяю тебя, Джек, мы не имеем к статье никакого отношения. Информация просочилась из твоего ведомства.

— Так вот, я только что обложил начальника службы безопасности. Он клянётся, что из Лэнгли не было никакой утечки. Черт побери, Дэн, что это за «весьма высокопоставленный сотрудник»?

— Это значит, что Хольцман любит пользоваться прилагательными. Извини, Джек, я и так был с тобой слишком откровенен. Мы не имеем права обсуждать ещё не законченное расследование. Ты ведь не забыл этого?

— Это меня не интересует. По чьей-то инициативе организована утечка материала из совершенно секретного источника. Если бы в мире господствовал здравый смысл, мы арестовали бы этого Хольцмана и подвергли допросу! — проворчал Райан в трубку.

— Сбавь обороты, дружище.

Заместитель директора ЦРУ поднял голову и заставил себя сделать глубокий вдох. В конце концов, разве Хольцман виноват в случившемся?

— Ну хорошо, я успокоился.

— О каком бы расследовании ни шла речь, Бюро не имеет к нему отношения.

— А ты не темнишь?

— Честное слово, — ответил Мюррей.

— Не сердись, Дэн, я верю тебе. — Райан начал успокаиваться. Если ФБР не имело отношения к расследованию и не была замешана его собственная служба безопасности, то эта часть статьи скорее всего просто выдумка.

— Как по-твоему, Джек, кто мог проболтаться?

Райан не удержался от хриплого смеха.

— Кто? Десять или пятнадцать человек в Капитолии. В Белом доме ещё пять, да и у нас человек двадцать — может быть, даже сорок.

— Тогда вторая половина статьи может быть просто маскировкой или кто-то решил свести счёты. — В устах Мюррея это не звучало вопросом. По его мнению, по крайней мере треть утечки информации происходила для сведения счётов или из соображений личной мести. — Значит, источник — действительно твой агент?

— Похоже.

— Понятно. Слушай, я мог бы поговорить с Хольцманом тихо и мирно. Он — хороший мужик, достойный доверия, настоящий профессионал. Мы убедим его в частной беседе, что он подвергает людей опасности.

— Мне придётся спросить разрешения у Маркуса.

— А мне у Билла. Я знаю, что он согласится.

— Хорошо, сейчас я пойду к директору. Потом позвоню. — Райан положил трубку и снова направился в кабинет директора.

— Да, я уже видел эту статью, — ответил Кабот.

— Бюро ничего не знает об этом расследовании. Наша служба безопасности — тоже. Из этого можно сделать вывод, что скандальная часть статьи — чистый вымысел, но кто-то проболтался относительно Спинакера, а из-за таких промахов гибнут агенты.

— Что ты предлагаешь? — спросил директор ЦРУ.

— Мы с Дэном Мюрреем неофициально побеседуем с Хольцманом и убедим его в том, что он затрагивает чувствительные темы. Попросим его отступить.

— Попросим?

— Да, попросим. Журналистам нельзя приказывать — если только ты не платишь им жалованье. Мне ещё не приходилось идти на подобное, но у Дэна есть опыт. Это он предложил такой выход.

— Мне придётся посоветоваться наверху, — заметил Кабот.

— Черт побери, Маркус, но мы и есть этот «верх»!

— Вмешиваться в деятельность прессы — здесь следует спросить их мнение.

— Великолепно — садись в машину, поезжай и спроси разрешения, только постарайся быть как можно вежливее. — Райан повернулся и вышел из кабинета ещё до того, как Кабот успел покраснеть в ответ на оскорбление.

Райан шёл к двери своего кабинета, и руки у него дрожали. Неужели он не может поддержать меня хотя бы в каком-нибудь вопросе? В последнее время всё шло наперекосяк. Джек грохнул кулаком по столу, и боль заставила его опомниться. Зато операция Кларка развивается в правильном направлении. Всё-таки это лучше, чем ничего.

Не намного лучше. Джек посмотрел на фотографию жены и детей.

— Провались все это пропадом! — выругался он. Кабот отказывается поддерживать его, сам он стал никуда не годным отцом для своих детей, да последнее время и муж-то он стал никудышный.

Лиз Эллиот прочитала статью на первой странице газеты с немалым удовлетворением. Хольцман написал именно то, что от него ожидали. Оказывается, репортёрами так просто манипулировать. Теперь перед ней открылся совершенно новый мир, поняла она с некоторым опозданием. Поскольку Маркус Кабот оказался таким слабым, а внутри ЦРУ никто не сумеет поддержать его, она получит возможность контролировать деятельность разведывательного ведомства. Разве это не здорово?

Теперь для неё стремление убрать Райана с поста заместителя директора стало чем-то более важным, более значительным, чем возможность свести с ним счёты, — каким бы приятным это ни казалось. Райан осмелился отклонить несколько запросов из Белого дома, время от времени обращался прямо в конгресс по внутренним вопросам… мешал ей установить более тесный контакт с ЦРУ. Устранив его с пути, она сможет отдавать приказы — в виде «предложений» — Каботу, а тот будет выполнять их без всякого сопротивления. Деннис Банкер останется со своим Министерством обороны и идиотской футбольной командой. Брент Талбот пусть распоряжается у себя в госдепе. А Элизабет Эллиот получит в своё распоряжение весь аппарат национальной безопасности — потому что президент благосклонно относится к ней в любое время дня… и ночи тоже.

Загудел телефон.

— Прибыл директор Кабот.

— Пусть войдёт, — сказала Лиз. Она встала из-за стола и пошла к двери.

— Доброе утро, Маркус.

— Здравствуйте, доктор Эллиот.

— В чём причина вашего приезда? — спросила она, приглашая сесть на диван.

— Эта статья в газете.

— Да, я тоже прочитала её, — сочувственно заметила советник по национальной безопасности.

— Тот, кто допустил утечку этой информации, подверг серьёзной опасности нашего ценного агента.

— Я знаю. Кто-то у вас в Лэнгли? Ведь там говорится о служебном расследовании.

— Нет, это не у нас.

— Вот как? — Доктор Эллиот откинулась на спинку кресла и поправила свой синий шёлковый галстук. — Тогда чьих же это рук дело?

— Мы не знаем, Лиз. — Кабот казался ещё более смущённым, чем она ожидала. А вдруг ему пришло в голову, что это он — объект расследования? — промелькнула у неё игривая мысль. Интересная идея, стоит подумать. — Мы хотим поговорить с Хольцманом.

— Зачем?

— Мы и ФБР побеседуем с ним — неофициально, разумеется. Попытаемся убедить, что он поступает безответственно.

— Кому пришла в голову такая мысль, Маркус?

— Райану и Мюррею.

— Неужели? — Она сделала паузу, словно обдумывая предложение. — Мне кажется, что этого делать не следует. Вы ведь знаете, какими упрямыми бывают репортёры. Если уж обращаться к ним, надо уметь делать это… гм… Если хотите, я могла бы поговорить с ним сама.

— Это очень серьёзный вопрос. Спинакер — ценный агент. — Кабот повторялся, стоило ему начать волноваться.

— Мне это известно. Райан дал это ясно понять, рассказывая о его сообщении, — когда вы болели. Эти данные так и не удалось проверить?