Призрак

Роберт Харрис

Призрак

Несколько слов от автора

Я хотел бы поблагодарить Эндрю Крофтса за то, что он разрешил мне использовать цитаты из его замечательной книги «Профессия писателя-«призрака» (А & С Black, 2004). Двое других специалистов в этой области: Адам Сисман и Люк Дженнингс, были настолько добры, что поделились со мной своим опытом. Филипп Сэндс (советник британской королевы) во время работы над романом щедро снабжал меня советами по международному законодательному праву, Роуз Стайрон провела несколько дней, показывая мне Мартас-Виньярд [1], и я рад, что нашел такого милого и эрудированного гида. Мой американский издатель Дэвид Розенталь и американский литагент Майкл Карлайл оказали более серьезную поддержку, чем прежде. К слову, они абсолютно не похожи на своих двойников, описанных в романе.

Роберт Харрис.

Кейп-Бенат, 26 июля 2007 года.

Глава 01

В тот момент, когда я услышал, как погиб Макэра, мне нужно было встать и уйти. Сейчас я понимаю это. Мне следовало сказать: «Рик, извини, но такие дела не для меня. Что-то тут все очень подозрительно». Затем я мог бы допить свой бокал и попрощаться. К сожалению, Рик прекрасно рассказывал истории (я часто думаю, что это ему полагалось бы быть писателем, а мне — литературным агентом). Поэтому, начав свое повествование, он быстро пробудил мой интерес. И к тому времени, когда его рассказ закончился, я уже сидел на крючке и не дергался.

История, которую Рик поведал мне в тот злополучный день во время ленча, разворачивалась следующим образом.

Двумя воскресеньями ранее Макэра сел на последний паром, курсировавший между Вудс-Холом, что в штате Массачусетс, и Мартас-Виньярдом. Я позже подсчитал, что это случилось двенадцатого января. Погода была ужасной, и никто не знал, отправится ли паром на остров или нет. Из-за бушевавшего шторма все послеполуденные рейсы отменили. Однако к девяти часам вечера порывистый ветер немного ослабел, и в 21.45 капитан решил, что можно отдавать швартовы. Паром был переполнен, но Макэре удалось купить билет. Он загнал машину в трюм и поднялся на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Больше его никто живым не видел.

Переправа на остров обычно занимает сорок пять минут. Однако в тот роковой вечер погода внесла свои коррективы в график движения: вести судно в двести футов высотой при ветре в пятьдесят узлов [2]оказалось, как выразился Рик, не очень-то веселым делом. Паром добрался до Виньярд-Хейвена около одиннадцати вечера, и машины начали съезжать на берег — все, кроме нового спортивного «Форда Искейпа» желтовато-коричневого цвета. Администратор сделал объявление по громкоговорящей связи и попросил владельца вернуться за своей машиной, поскольку она мешала водителям, припарковавшимся позади нее. Когда владелец не появился, члены экипажа проверили двери «Форда». Те оказались незапертыми, поэтому большую машину вытолкали на пристань. Затем судно тщательно осмотрели: лестничные пролеты, бар, туалеты и даже спасательные шлюпки. Пропавшего пассажира не нашли. Капитан связался с морским вокзалом в Вудс-Холе и попросил проверить, не сошел ли кто-то на берег при загрузке машин — вдруг какой-нибудь раззява опоздал на посадку. И снова никаких утешительных известий. После этого чиновник из массачусетской пароходной компании связался со станцией береговой охраны в Фалмуте и сообщил о возможном падении человека за борт корабля.

Полиция проверила номер «Форда» и выяснила, что данная машина была зарегистрирована на некоего Мартина С. Райнхарта, проживающего в Нью-Йорке. Вскоре выяснилось, что мистер Райнхарт, живой и здоровый, находился на своем ранчо в Калифорнии. К тому времени на Восточном побережье было около полуночи, а на Западном — девять вечера.

— Это Марти Райнхарт? — перебил я Рика.

— Он самый.

Райнхарт тут же подтвердил полиции по телефону, что «Форд» принадлежал ему. Он держал его в своем особняке на Мартас-Виньярде для личного использования, а также для друзей, приезжавших туда в летнее время. Он также сообщил, что, несмотря на холодный сезон, в его доме гостила группа людей. Он пообещал, что его секретарь немедленно позвонит в особняк и узнает, кто из гостей брал машину. Через полчаса помощница Райнхарта связалась с полицией и сообщила, что один из гостей действительно отсутствовал — человек по фамилии Макэра.

Все поисковые мероприятия пришлось отложить до рассвета. Впрочем, это было неважно. В береговой охране каждый знал, что если пассажир упал с парома за борт, то речь могла идти лишь о поисках трупа. Рик разделял их точку зрения. Ему было чуть больше тридцати, но выглядел он на девятнадцать — один из тех раздражающе крепких американцев, которые насилуют свои тела и вытворяют ужасные вещи с велосипедами и каноэ. Он знал это море: однажды Рик проплыл на каяке [3]вокруг всего острова, одолев за два дня шестьдесят миль. Паром из Вудс-Хола курсировал по тем водам, где пролив Виньярд встречался с проливом Нантакет. Опаснейшее место! Во время высоких приливов вы могли видеть, как сила течения укладывала на бока огромные буи. Рик покачал головой. Упасть с парома за борт в январе? В шторм и в снег? При таких обстоятельствах никто не продержался бы на плаву и пяти минут.

На следующее утро местная женщина нашла труп мужчины, выброшенный на берег в бухте Ламберта. Водительское удостоверение, найденное в бумажнике, подтверждало, что это был Майкл Джеймс Макэра — пятидесятилетний житель Бэлхема. Я помню, как при упоминании этого мрачного и малоэкзотического пригорода на юге Лондона меня окатила волна внезапной симпатии: бедняга умер далеко от дома. В паспорте Макэры ближайшим родственником значилась мать. Полиция отвезла труп в маленький морг Виньярд-Хейвена, а затем направилась в особняк Райнхарта, чтобы передать обитателям печальную новость и забрать одного из них для опознания тела.

Рик сказал, что, когда гость Райнхарта приехал посмотреть на труп, это была еще та сцена.

— Могу поспорить, что служащие морга до сих пор болтают о его визите.

Сначала из Эдгартауна примчалась патрульная машина с синей мигалкой. За ней появилась вторая, с четырьмя вооруженными охранниками, которые быстро проверили здание. Чуть позже подъехал бронированный автомобиль. Он привез человека, которого узнали бы в любой части света и который восемнадцать месяцев назад был премьер-министром Великобритании и Северной Ирландии.

Идея ленча принадлежала Рику. Если бы он не позвонил мне прошлым вечером, я даже не знал бы о его прибытии в Лондон. Он настоял, чтобы мы встретились в его клубе. Точнее, это был не егоклуб (Рик просто посещал подобный склеп на Манхэттене, и члены того заведения имели право на обеды в Лондоне), но ему нравилось, что тут соблюдался такой же свод правил, как и у них. В обеденное время сюда допускались только мужчины. Каждый посетитель носил темно-синий костюм и, как правило, был в возрасте шестидесяти лет: я не чувствовал себя таким молодым со студенческих дней. Зимнее небо за окнами давило на Лондон, словно серая могильная плита, а в зале желтый свет трех огромных канделябров отражался от темных полированных столешниц, сиял в столовом серебре и в рубиновых графинах с красным вином. Небольшая открытка, размещенная между нами, сообщала, что нынешним вечером состоится ежегодный клубный турнир по триктраку [4]. Это чем-то напоминало смену караула у Букингемского дворца или у здания парламента — привычные образы Англии для иностранцев.