Усиливая Боль (Переработанное)

Девушка невозмутимо достает из сумки маленький черный пакет, разворачивает его и вытаскивает блестящий предмет, который быстро кладет себе под поясницу. Призывает парня прекратит лизать ее, сменить презерватив, лечь на нее и войти спереди. Как только тот с радостью выполняет все это, и его напряженный, как пожарный гидрант, член входит в девушку, из ее уст раздается звонкий стон, и это еще сильнее подстегивает парня. В момент, когда все тело девушки принизывает дрожь, она пытается выгнуться под напором мускулистого тела все продолжающего мощные, задорные фрикции парня, ее рука скользит под поясницу, достает предмет и вводит его в низ живота парня под углом, который не позволит пораниться самой девушке.

Парень ошеломленно смотрит на свою партнершу, пытается отскочить, но он изрядно устал, и его тело затекло от длительных однообразных движений, и девушка легко удерживает его на себе, а затем, пару раз провернув нож у него в животе и раскроив ему мочевой пузырь и кишечник, она вытягивает тонкое зазубренное лезвие и с размаху вводит его в шею парня.

Парень негромко кричит, еще пытается слезть, но девушке не нужен лишний шум, и она ударяет его ножом в щеку, прорезая, на всякий случай, язык и десну, затем вытаскивает нож и одним ловким движением перерезает парню горло. Спустя некоторое время он, уже сползая с нее, издает жалобный писк гортанью, булькает ею же и опадает на пол.

Девушка тяжело дышит, гладит свое тело, отбросив нож, размазывает кровь по животу, по щекам, по напряженной груди с твердыми, как лед, сосками. Смешивает на пальцах кровь и слюну и начинает мастурбировать, лаская свободной рукой грудь. Кончив, она облизывает свои пальцы, на которых помимо слюны и крови теперь обосновались и ее влагалищные соки. Полежав несколько минут, она понимает, что, как бы ни было хорошо, пора собираться.

Идет в душ.

Жалеет на этот раз, что все так быстро кончилось.

Катя понимает, откуда у нее мысли о коте. Она вспоминает, что в двенадцать лет она пережила потерю, которой долго не понимала. В ее семье долгое время – около шести лет, - жил кот. Он вырос довольно крупным – около десяти или двенадцати килограммов, - и казался Кате чертовски красивым и пышным. Однако в один прекрасный день его унесли в ветеринарную клинику, что, по понятиям двенадцатилетней девочки, означало лечение от какой-то болезни. Тем не менее, кота попросту убили, назвав это усыплением. Сказали ей об этом не сразу, и Катя долго не могла понять, как можно было так поступить. Отец – тогда еще не парализованный и не спившийся, - говорил, что все в порядке, что они могут позволить себе нового кота, но Кате не нужен был другой кот, и его так и не завели.

После того, как в сознании Кати расползается эта мысль, она просыпается, но глаза открывать не хочет. Из ее глаз текут слезы, и она хочет, чтобы они прошли побыстрее, с опущенными веками. Любимые вещи, любимые люди, любимые животные – все это имеет цену для каждого в определенный момент жизни, и сейчас Катю накрыла огромная волна горечи и печали по коту, которого она так любила, который встречал ее все шесть лет из школы и никогда не царапал, а всегда мурлыкал и спокойно сидел на руках только у нее одной.

Волна чувств захлестывает Катю, и она совершенно не замечает, что лежит на самом краю кровати. Она аккуратно, как ей кажется, привстает, ощущает, что у нее жутко затекла нога и благополучно падает на пол, успевая лишь взвизгнуть.

- Охрененное пробуждение. Браво. Бис! - ворчит она, поднимаясь.

Потирая ушибленную при падении ногу, она подходит к ноутбуку, с презрением смотрит на экран, где все также открыты «экзист» и браузер – почему-то с постом из «вконтакте», содержащим рецепт приготовления пиццы с марихуаной. Со злостью захлопывает крышку, в глубине души даже надеясь разбить экран столь несчастливой для нее нынче электронной машины. Идет в душ и обливается, для начала, холодной, почти ледяной водой, подвывая сквозь зубы от смеси боли и ненависти к самой себе. Затем немного согревается, чистит зубы, умывает лицо скрабом и очищающей пенкой.

Ощущая полнейшее отсутствие аппетита и ощущение, что все внутри сжимается при одной мысли о еде, смотрит на свое отражение в зеркале. Обнаруживает синяк на правой ноге и с неудовольствием делает вывод, что это результат падения раздраженно. Фыркает сама на себя. Открывает шкаф. Пытается подобрать что-то из одежды, что ее устроит сегодня, но каждое очередное обращении вызывает только жуткое раздражение. Понимает, что попросту не выспалась, потому что опять уснула ближе к середине ночи, а проснулась традиционно рано.

Натягивает на себя кислотного цвета кофточку, сквозь которую просвечивает ее все еще напряженная от длительного охлаждения грудь, надевает узкие джинсы. Оценивает полученный результат. Матерится сквозь зубы. Жалеет, что не может сейчас отвлечься на то, чтобы пойти покормить кота. Того самого, которого уже нет.

Перебирая вещи дальше, снова вспоминает вчерашний инцидент на дороге. Представляет, как поедет сегодня и ощущает дрожь во всем теле. Делает вывод, что сегодня рискнет для разнообразия поехать на общественном транспорте, дабы не натворить дел, за которые потом придется долго расплачиваться – если не деньгами, которые будут покрыты ОСАГО, то уж нервами точно. Обнаруживает, что не может найти свое темно-зеленое платье, которое в последний раз одевала полгода назад. Пытается вспомнить –выкинула она его при уборке месяц назад или все-таки просто переложила куда-то. Вскоре выбрасывает это из головы.

Собравшись, выходит из дома, доходит до проспекта Гагарина и ловит ближайшую «маршрутку» до метро Парк Победы. По дороге старательно блокирует всю излишнюю информацию, которая поступает в ее мозг из вредоносной окружающей среды. Рядом с ней сидит бабушка? от которой неприятно пахнет затхлостью и нафталином, и Кате кажется, что бабушка, возможно, уже не совсем жива, но стоит микроавтобусу остановиться у метро, эта пассажирка первой вскакивает и торопливо дергает вправо дверь, едва не срывая ее с направляющих.

В метро Катя также старается не поднимать взгляда. Умудрившись занять последнее свободное место, она делает вид, что дремлет, положив сумочку на колени, но в действительности настороженно смотрит понизу, ожидая, что кто-нибудь может подойти и навредить ей. Понимает, что глупо так напрягаться в метро в «час пик». Она одета в темные джинсы и короткую красную куртку. На ногах у нее красные туфли, тесемки креплений которых переплетены крест-накрест поверх черных чулков, о наличии которых в качестве альтернативы колготкам сегодня будет знать только она одна. На ней минимум макияжа – немного туши и блеск для губ. «Визин» сделал ее взгляд более ясным, а крем для лица смягчил подсохший и немного раздраженный участок кожи на лице.

Приподнимает взгляд. На скамейке напротив нее сидит светловолосый, явно крашеный парень в очках с черной оправой. Он одет в толстовку с огромной улыбающейся зубастой рожей, которая выглядит то ли забавно, то ли пугающе. Он слушает что-то в наушниках, подпевает и отбивает ритм руками и ногами. Его, кажется, мало заботит, как на него посмотрят окружающие, несмотря на то, что выглядит он, как порядочный идиот, особенно – с учетом того, что сейчас среднее настроение едущих на работу тружеников – омерзительно-недосыпное. Катя мельком смотрит на него, но когда его взгляд поднимается на нее, она понимает, что засмотрелась. Она резко отворачивается. Смотрит налево. Слева сидит и действительно спит, сложив руки на груди девушка маленького роста. Судя по мешкам под глазами, она не высыпается давно, и метро поутру и вечером – ее единственный шанс компенсировать эту потребность. Возможно, думает Катя, все дело в бурной интимной жизни, а, возможно, муж-алкоголик не дает спать. Или ухаживать за парализованной бабушкой по ночам приходится. Или за ребенком орущим смотреть. У Кати этого всего нет, и она могла бы высыпаться гораздо лучше. Она обещает начать с этого вечера, если только на нее не продолжит наседать тот интеллигентный парень, скромным чарам которого она, в принципе, могла бы поддаться.