Час убийства

Они почти не разговаривали. С трудом пробирались между горячими влажными лианами, высматривая, нет ли сломанных веток, утоптанной земли или поврежденных растений. Это свидетельствовало бы о том, что там недавно проходил человек. Делая повороты, они давали один свисток или окликали Тину Крэн. Они перелезали через громадные, сваленные молнией деревья, петляли среди валунов, с трудом продирались сквозь колючую чащу.

Тем временем их драгоценный запас воды уменьшался и уменьшался. Дыхание становилось тяжелым, шаги нетвердыми, руки начали заметно дрожать от жары.

Во рту у Кимберли пересохло – верный признак того, что пила она недостаточно. Она чаще спотыкалась, что вынуждало ее хвататься за ветви деревьев и спутанные кусты. Пот жег глаза. Желтые мухи кишели возле лица, пытаясь попировать в уголках губ или за ушами.

Кимберли уже не знала, долго ли они идут. Казалось, она вечно находилась в этих курящихся паром джунглях, протискивалась сквозь густую влажную листву и натыкалась на очередную стену лиан, шиповника и кустов.

Вдруг Мак поднял руку.

– Слышала? – спросил он.

Кимберли остановилась, прерывисто вздохнула и напряженно прислушалась. Вот, всего на мгновение. Голос, который донес ветер.

Мак повернулся, его потное лицо выражало торжество и вместе с тем озабоченность.

– Откуда он донесся?

– Оттуда! – Кимберли указала направо.

– Нет, скорее оттуда. – Мак указал вперед и нахмурился. – Проклятые деревья, они рассеивают звук.

– Все же где-то в той стороне.

– Пошли!

И тут Кимберли внезапно осознала то, отчего во рту у нее окончательно пересохло.

– Мак, где Эннунцио? – спросила она.

Глава 46

– Говорю вам, четвертая девушка. Тина Крэн, брошена где-то на болоте Дисмал-Суомп.

– А я говорю – у вас нет никаких полномочий в этом деле.

– Знаю, что нет! – выкрикнул Куинси, но спохватился и подавил вспышку гнева.

Он приехал в ричмондское отделение ФБР полчаса назад, желая встретиться с особым агентом Хэркусом. Допустить его в свой кабинет Хэркус не соизволил, но согласился встретиться с ним в нише на первом этаже. Эта вопиющая неучтивость задела Куинси.

– Я прошу не полномочий, – снова заговорил он, – а помощи для пропавшей без вести девушки.

– Вы своевольно завладели уликами, – прорычал Хэркус

– Я поздно приехав на место, сотрудники Геологического общества уже анализировали данные, и я не мог ничего послать.

– Могли удалить их и ждать прибытия настоящих профессионалов.

– Они специалисты в области…

– Они не обученные судебные эксперты…

– Они установили три разных местонахождения! – Куинси снова повысил голос и готов был разразиться бранью.

В последние сутки нервы у него были на пределе. Он заставил себя сделать еще один глубокий вдох. Сейчас нужны логика, дипломатичность, спокойная рассудительность. Если они не подействуют, придется убить этого сукина сына.

– Нам нужна ваша помощь, – повторил он.

– Вы загубили дело.

– Оно было загублено. Исчезли четыре девушки, три уже мертвы. Агент, у нас осталась последняя возможность сделать все как надо. Девушка одна посреди болота площадью в сто тысяч акров. Вызовите спасательные группы, найдите девушку, и пусть вас расхваливают газетные заголовки. Вот и все.

Особый агент Хэркус нахмурился.

– Вы не нравитесь мне, – отрезал он, но голос его утратил резкость. Куинси сказал правду, и относительно газетных заголовков спорить было трудно. – Вы действовали самовольно и подвергли риску ведение дела. Вряд ли мне удастся это забыть.

– Отправьте спасательные группы, найдите девушку и попадайте в газетные заголовки, – повторил Куинси.

– Дисмал-Суомп, значит. Скверное место?

– Скорее всего да.

– Черт! – Хэркус вынул сотовый телефон. – Вашим людям лучше бы не ошибаться.

– Мои люди, – лаконично ответил Куинси, – еще не ошибались.

Не успел Куинси выйти из здания к ждущим в машине Рейни и Hope Рей, как зазвонил его сотовый телефон. На связь с ним вышел Кэплан из Квонтико.

– Арестовали вы Эннунцио? – спросил особый агент.

– Преступник не он – ответил Куинси. – Займитесь его братом.

– Братом?

– По словам Эннунцио, его старший брат тридцать лет назад убил их мать. Сжег заживо. Эннунцио с тех пор его не видел, но брат оставил на могиле родителей письмо с тем же текстом, что и письма, которые рассылал Экокиллер.

– Куинси, судя по личному делу Эннунцио, брата у него нет.

Куинси, стоявший возле Рейни, выпрямился.

– Может, он уже не считает его братом. Прошло тридцать лет. Расставание их вряд ли было трогательным.

Пауза.

– Не нравится это мне, – заговорил Кэплан. – Что-то тут неладно. Послушайте, я звоню потому, что только закончил разговор с секретаршей Эннунцио. Оказывается, два года назад он брал трехмесячный отпуск для трепанации черепа. У него удалили опухоль мозга. По словам секретарши, Эннунцио полгода назад снова стал жаловаться на головные боли. Она очень беспокоилась о нем.

– Опухоль…

– Тут вы дока, но опухоль мозга может влиять на поведение, верно? Особенно возникшая в определенном месте…

– При мозговых травмах или опухолях, – негромко произнес Куинси, закрыв глаза и быстро соображая, – часто наблюдается разительная перемена в поведении субъекта, мы именуем ее повышенной раздражительностью. Обычно тихие люди становятся вспыльчивыми, агрессивными, употребляют бранные слова.

– Может, даже начинают убивать направо и налево?

– Несколько случаев массовых убийств было, – ответил Куинси. – Но это холодное, расчетливое… Потом, опухоль способна вызывать психотические эпизоды, подготавливать почву. Особый агент, вы у компьютера? Можете найти имя Дэвид Эннунцио? Сведения о рождении и смерти, округ Ли, штат Виргиния.

Рейни глядела на него с любопытством. Нора Рей тоже.

– Разве имя доктора Эннунцио не Дэвид? – прошептала Рейни.

– Мы приняли это на веру.

– Приняли на веру?

Глаза ее округлились, и Куинси догадался, что она уже поняла. Почему нельзя ничего принимать на веру, ведя расследование? Потому что это превращает нас в ослов. Кэплан заговорил снова.

– Судя по некрологу, Дэвид Джозеф Эннунцио погиб четырнадцатого июля семьдесят второго года, в возрасте тринадцати лет. Сгорел в доме вместе с матерью. Из всей семьи остался в живых… Господи! Франклин Джордж Эннунцио. Доктор Фрэнк Эннунцио. Куинси, брата у него нет.

– У Фрэнка Эннунцио был брат, но он убил его. Убил брата, убил мать – черт его знает, может быть, и отца тоже. Потом много лет скрывал свое преступление и старался все забыть. Пока в голову не пришло нечто еще более безумное.

– Арестуйте его немедленно! – выкрикнул Кэплан. И Куинси прошептал:

– Не могу. Он на болоте Дисмал-Cyoмп. С моей дочерью.

Мужчина знал, что нужно делать. Он снова позволил себе думать, вспоминать старые дни и дела. От этого в голове возникали невыносимые вспышки боли. Он шел, пошатываясь и сжимая виски.

Но с воспоминаниями пришла ясность. Мужчина думал о матери, о выражении ее лица, когда она пассивно лежала на кровати, глядя, как он поливает керосином пол их деревянной лачуги. О младшем брате, съежившемся от страха в углу вместо того, чтобы убегать.

Никто из них не боролся. Не протестовал. Отец за долгие годы выбил из них способность к сопротивлению. Теперь пришла смерть, и они просто-напросто ждали.

Тридцать лет назад он проявил малодушие. Бросил спичку и тут же убежал. Он думал, что останется. Был совершенно уверен, что хочет смерти. Потом, в последний миг, не смог остаться. Вырвался из-под гипнотизирующих чар огня. Выскочил из двери. Слышал пронзительные, гневные вопли матери. Последние жалобные крики брата. Потом побежал в лес и молил дебри спасти его.