Час убийства

– Все должно погибнуть? – сурово спросила Кимберли.

– Все прекрасное. – Эннунцио пожал плечами. – Не просите у меня полного объяснения. Природа была и нашим убежищем – мы убегали от отца в лес, – и нашей тюрьмой, уединенным местом, где никто не видел, что творится на самом деле. Брат любил и ненавидел лес. Любил и ненавидел отца. А под конец любил мать и терпеть ее не мог. Для него, думаю, все границы стерты. Он ненавидит то, что любит, любит то, что ненавидит, и запутался, в паутине, из которой ему никогда не выбраться.

– Поэтому ищет очищающей жары, – заметил Куинси.

– Используя природу, которая спасала и предавала его, – вставила Рейни и обеспокоенно посмотрела на Нору Рей. – Вам это сколько-нибудь помогает?

– Я что? – гневно спросила девушка. – Значит, у этого человека была трудная жизнь. У многих жизнь трудная. Это не давало ему права убивать мою сестру. А вы. – Ее сверкающий взгляд обратился к Эннунцио. – Как вам не стыдно! Вы агент ФБР, должны защищать людей, однако знали кое-что об убийце и молчали.

– Мне было нечего сказать, я не знаю ни имени, ни места…

– Вы знаете его прошлое!

– Но не знаю настоящего. Я мог только следить и ждать. И клянусь, неожиданно увидев письмо брата в виргинской газете, я отправил его копию в БРД. Я хотел, чтобы в расследовании принимал участие особый агент Маккормак. Хотел, чтобы полиция принялась за расследование деятельно и быстро. Само собой, это может считаться…

– Три девушки мертвы! – воскликнула Нора Рей. – Вот и скажите, насколько ценны ваши усилия.

– Если бы я был уверен… – пробормотал Эннунцио.

– Трус, – злобно бросила Нора Рей, и Эннунцио умолк. Куинси глубоко вздохнул, оглядел Рейни, Мака и Кимберли.

– Итак, что у нас получается?

– По-прежнему недостает убийцы и одной жертвы, – ответил Мак. – Теперь мы знаем мотив, но он поможет нам только на суде. Итог – сейчас ночь, ужасно жарко, и где-то находится еще одна девушка. Так что начинайте говорить, Эннунцио. Это ваш брат. Попробуйте думать, как он.

Однако судебный лингвист лишь покачал головой.

– Вначале я понимал некоторые его путеводные нити, так как сам проводил много времени под открытым небом. Но последние указаний – пробы воды, отложения, пыльца. Для меня это темный лес. Вам нужны специалисты.

– У вашего брата есть излюбленные места?

– Мы росли в нищете у подножия Аппалачей. Любимыми местами были те, куда можно дойти пешком.

– Вы узнали пещеру.

– Потому что сам лазал по пещерам. Из всех мест, какие выбирал Фрэнк, это наиболее знакомое.

– Значит, нам нужно искать здесь, в этой местности, – заключила Рейни.

Однако Мак и Эннунцио покачали головами.

– На методологию моего брата влияет прошлое, – заговорил Эннунцио, – возможно, она формируется под воздействием травмы из-за периодов жары, но сами места никак не связаны с нашей семьей. Я даже не знал, что Фрэнк жил в Джорджии.

– Эннунцио прав, – заметил Мак. – Какие бы психологические проблемы ни послужили толчком, он теперь отошел от них. Он придерживается своего плана игры, а это означает разнообразие. Последняя девушка где-то далеко.

– Нам нужна группа Рея, – заявила Кимберли.

– Пойду узнаю, как у них дела, – сказал Мак.

Он встретил на автостоянке идущего к нему географа.

– Мы добились успеха, – взволнованно сообщил Рей. – Ллойд обнаружил, что в образцах почвы содержится пыльца трех пород деревьев – болотного кипариса, ивового эвкалипта и красного клена, а измятое растение – болотный папоротник. В туфлях оказался торфяной мох. Это может означать только…

– Диснейленд?

– Бери выше. Дисмал-Суомп.

В четыре часа утра группа приняла решение разделиться. Куинси, как старший политик, вновь принял на себя обязанность вести переговоры с официальной опергруппой ФБР. Кроме того, они взяли под присмотр Нору Рей, оставлять ее одну было опасно.

Группа экспертов упаковывала оборудование и грузила в машины. По описанию Кэти Левайн, болото Дисмал-Суомп занимало шестьсот квадратных миль, изобилующих насекомыми, ядовитыми змеями, черными медведями и рысями. Деревья достигали ошеломляющей высоты, а густой подлесок из кустов шиповника и лоз дикого винограда делал некоторые места непроходимыми.

Им требовалась вода, средства для отпугивания насекомых, мачете. Словом, все снаряжение, какое у них имелось.

Мак и Кимберли усадили Эннунцио на заднее сиденье машины. Они собрались ехать на место следом за группой Рея. Таким образом, им семерым предстояло обыскивать местность, которая пугала даже Джорджа Вашингтона. Тем временем солнце поднялось над горизонтом, и появились тучи комаров.

– Готова? – спросил Мак у Кимберли, усаживаясь за руль.

– Насколько возможно.

Мак остановил взгляд на отражении Эннунцио в зеркале его обзора. Агент устало поглаживал голову; он выглядел постаревшим на двадцать лет.

– Почему вашего брата не арестовали после пожара? – спросил Мак.

– Видимо, не нашли.

– Вы кому-нибудь рассказывали о произошедшем?

– Разумеется.

– Потому что никогда не утаивали правды.

– Я федеральный агент, – отозвался Эннунцио. – Знаю, как нужно поступать.

– Отлично, потому что найти очередную девушку – это полдела. Потом мы отправимся за вашим братом и не остановимся, пока не отыщем его.

– Фрэнк ни за что не сдастся. Не захочет до конца жизни сидеть за решеткой.

– В таком случае тебе нужно приготовиться, – сказал Мак, взглянув на Кимберли.

– Жаль, нет винтовки, – ответила та, и оба они расстегнули кобуры.

Глава 45

Мать орала на нее:

– Я отправила тебя в колледж на учебу. Чтобы ты могла чего-то добиться. Ну вот и добилась, да?

Тина орала в ответ:

– Дай мне стакан воды, черт возьми! И прогони этих официантов в смокингах.

Потом села и стала наблюдать за синей бабочкой.

Вода. Озера. Ледяные потоки. О, до чего жарко, жарко. Жарко. Кожа в огне. Очень хочется содрать ее ремнями до костей и вываляться в грязи. Разве это не будет приятно?

Плоть руки съежилась. Тина смотрела, как кровавые язвы покрываются рябью и что-то выделяют. Личинки. Отвратительные белые червячки. Извивающиеся под ее плотью, питающиеся ее мясом. Выдавить их и сунуть в рот. У них такой же вкус, как у цыплят?

Красивая синяя бабочка. Как она порхает в воздухе. Поднимается, танцуя, все выше, выше и исчезает. Ей очень хочется танцевать так. Танцевать, порхать, подниматься. Улетать к теневой стороне громадного бука… или к озеру… или к холодному горному ручью.

Зуд. Кожа зудит и зудит. Она чешется и чешется. Никакого результата. Жарко, жарко, жарко. Как хочется пить. Солнце поднимается. Будет жечь, жечь, жечь. Она бы плакала, но в организме не осталось воды. Тина нажимала на грязь, чтобы появлялись лужи, и смачивала язык. Мать снова орала на нее:

– Смотри, что ты наделала!

Орать в ответ у нее не было сил.

– Извини, – прошептала Тина. И закрыла глаза. Ей снился разгар миннесотской зимы. Снилось, как мать протягивает к ней руки. И она молилась, чтобы конец наступил поскорее.

Путь на восток, к болоту Дисмал-Суомп, занял два часа. Въезд для туристов находился в Северной Каролине с восточной стороны. Кэти Левайн, исходившая из предположения, что убийца ведет игру на виргинской территории, вела их маленький караван к пешему входу в Виргинию, с западной стороны. Все три машины въехали на грунтовую автостоянку, и Кэти, официальный член их поисково-спасательной группы, взяла на себя руководство. Первым делом она раздала свистки.

– Запомните, три свистка означают международный сигнал бедствия. Попадаете в беду, оставайтесь на месте, громко свистите, и мы найдем вас.

Затем она раздала карты.

– Я скачала их из Интернета перед выходом из мотеля. Как видите, Дисмал-Суомп представляет собой почти прямоугольник. К сожалению огромный. Если брать только его виргинскую часть, в нем больше ста тысяч акров. Многовато для семерых.