Целовать девушек

Мне надо помочь остальным. Гарем из коллекционных женщин Казановы обнаружен. И среди этих женщин должна быть Наоми.

Я вломился в следующую комнату. Сердце как бешеное билось у меня в груди. От страха, от возбуждения, от сострадания — от переизбытка всех чувств одновременно.

Высокая блондинка, оказавшаяся в этой комнате, представилась как Мелисса Стэнфилд. Я помнил это имя. Она училась на курсах медсестер. Бесчисленное количество вопросов готово было сорваться у меня с языка, но времени хватало только на один.

Я осторожно тронул ее за плечо. Она вздрогнула и упала мне на грудь.

— Ты не знаешь, где Наоми Кросс? — спросил я.

— Точно не знаю, — ответила Мелисса. — Мне неизвестна вся здешняя планировка. — Она покачала головой и расплакалась. Мне показалось, она даже не поняла, о ком я спрашиваю.

— Теперь ты в безопасности. Кошмар наконец окончен. Мелисса. Позволь мне помочь остальным, — зашептал я.

Оказавшись снова в коридоре, я увидел, что Сэмпсон открывает следующую дверь, и услышал, как он говорит:

— Я следователь полиции. Вы свободны и в безопасности. — Голос его звучал тепло и проникновенно. Этакий Сэмпсон Кроткий.

Женщины, которых мы успели освободить, ошеломленные и растерянные, выбирались из своих тюремных камер. В коридоре они обнимали друг друга. Многие плакали навзрыд, но я чувствовал, какое облегчение, даже радость они испытывали в этот момент. Наконец кто-то пришел им на помощь.

В конце первого коридора начинался второй. Я вошел туда. Там было еще несколько запертых дверей. Где же Наоми? Жива ли она? Сердце колотилось невыносимо.

Я отворил первую дверь справа… и там оказалась она. Липучка. Не было в мире радостнее зрелища для меня.

И тогда из моих глаз тоже полились слезы. Теперь я был неспособен вымолвить ни слова. Казалось, на всю оставшуюся жизнь я запомню эту встречу. Каждое слово, взгляд, вздох.

— Я знала, что ты придешь за мной, Алекс, — сказала Наоми. Она бросилась ко мне в объятия и прижалась всем телом.

— Ласточка моя, солнышко, Наоми, — шептал я, и мне казалось, будто с плеч свалился тяжеленный груз в несколько тысяч фунтов. — Это всего на свете стоит. Ну почти всего.

Я обхватил обеими руками ее милое личико и вгляделся в нее. Она казалась такой маленькой и хрупкой в этой комнате. Но она жива! Я нашел ее наконец!

Я окликнул Сэмпсона:

— Я нашел Наоми! Мы нашли ее, Джон! Сюда! Мы здесь!

Мы с Липучкой стояли в обнимку, как в старые добрые времена. Если я когда-то и сожалел, что заделался полицейским, то только не теперь. В этот момент я понял, что все это время считал ее погибшей. Просто не желал отступаться. Не имел права сдаваться.

— Я знала, что ты придешь, вот так, как сейчас. Мне снилось это по ночам. Я только этим и жила. Каждый день молилась. И вот ты пришел. — На лице Наоми расплылась улыбка, самая прекрасная, какую я когда-либо видел. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Я так тосковал по тебе, что чуть с ума не сошел. Все тосковали.

Но прошло несколько минут, и я осторожно высвободился из рук Наоми. Я вспомнил о чудовищах и попытался представить, что они сейчас замышляют. Какие гениальные планы строят. Повзрослевшие Леопольд и Лоуб, специалисты по «безупречным преступлениям».

— Ты уверена, что нормально себя чувствуешь? — Я наконец тоже улыбнулся, вернее, попытался.

К Наоми вернулась былая экспансивность.

— Иди, Алекс, выпусти остальных, — затеребила она меня. — Прошу тебя, выпусти всех из этих жутких клеток, в которых он нас держал.

И тогда из коридора донесся душераздирающий крик. Это был вопль боли. Я выскочил из комнаты Наоми и увидел такое, чего не мог бы себе представить даже в самом страшном сне.

Глава 109

Этот дикий утробный крик издал Сэмпсон. Мой напарник попал в серьезную передрягу. На него напали двое мужчин, оба в омерзительных масках. Казанова и Рудольф? Конечно, кто же еще!

Сэмпсон лежал на полу в коридоре с открытым от ужаса и боли ртом. Из спины торчал то ли нож, то ли штык.

Я уже дважды в жизни оказывался в подобной ситуации, патрулируя улицы Вашингтона, когда напарник попадал в беду. Выбора у меня не было, а шанс если был, то один. И я воспользовался им без колебаний. Вскинул пистолет и выстрелил.

Этим внезапным выстрелом я застал их врасплох. Они не ожидали его, считая, что Сэмпсон обеспечивает им надежную защиту. Тот, что повыше, схватился за плечо и рухнул навзничь. Второй поднял голову и посмотрел в мою сторону. Холодный блеск глаз сквозь прорези в смертной маске был недвусмысленным предупреждением. Но я не внял ему.

Я выстрелил еще раз, целясь во вторую маску. В подземном доме внезапно вырубился свет, и в тот же момент из репродукторов, спрятанных где-то в стенах, разнеслась оглушительная рок-музыка. Аксель Роуз взвыл «Добро пожаловать в джунгли!».

В коридоре воцарилась кромешная тьма. От раскатов рок-музыки сотрясались стены подземного сооружения. Я, прижавшись к стене, медленно продвигался к тому месту, где лежал Сэмпсон.

Пристально вглядываясь в темноту, я с ужасом думал: «Они завалили Сэмпсона, а это задача непростая. Эти двое возникли как будто из ниоткуда. Может быть, есть еще один выход или вход?»

Я услышал впереди себя стон, и знакомый бас пророкотал:

— Я здесь. Кажется, все-таки не уберег свой тыл. — Сэмпсон говорил отрывисто, с трудом.

— Не разговаривай.

Я продвигался все ближе к тому месту, откуда доносился его голос. Теперь я приблизительно представлял себе, где он находится, но боялся, что те двое еще не ушли. Они получили преимущество и наверняка собираются наброситься на меня.

Их любимая тактика — двое на одного. Неодолимая потребность друг в друге. Необходимость быть вместе. Вместе они неуязвимы. Так было до сих пор.

Шаг за шагом я продвигался вдоль стены, прижимаясь к ней спиной. Я направлялся в сторону неясных очертаний и зыбких теней в конце коридора.

Впереди тускло блеснул желтоватый свет. Я увидел на полу скорчившегося Сэмпсона. Сердце мое билось гулко и так часто, что между ударами совсем не оставалось промежутков. Мой напарник тяжело ранен. Такого еще никогда не случалось, с тех пор как мы детьми играли на улицах Вашингтона.

— Я здесь, — сказал я Сэмпсону, опускаясь рядом с ним на колени, и тронул его за руку. — Ты истекаешь кровью, будь оно все трижды проклято. Не двигайся.

— Не каркай, приятель. Я не собираюсь отключаться. Меня теперь отключиться не заставишь, — простонал он.

— Не строй из себя героя. — Я слегка приподнял его голову и прижал к себе. — У тебя из спины нож торчит.

— Я и есть герой… вали отсюда… не дай им смыться. Ты одного уже достал. Они пошли к лестнице. Туда, откуда мы пришли.

— Иди, Алекс! Ты должен их поймать! — Я повернулся, услышав голос Наоми. Она опустилась на корточки рядом с Сэмпсоном. — Я позабочусь о нем.

— Я вернусь, — пообещал я и бросился по коридору.

Низко пригнувшись и не выпуская из рук пистолета, я свернул в темноте за угол в конце длинного коридора и оказался в другом коридоре, куда мы попали, когда вошли в дом. «Они пошли к лестнице», — предупредил Сэмпсон.

Свет в конце туннеля? Где-то здесь прячутся чудовища? Теперь в полумраке я двигался чуть быстрее. Ничто не могло меня остановить. Разве только Рудольф и Казанова. Тактика двое против одного на их территории не слишком меня устраивала.

В конце концов, я отыскал выход. На двери не было ни замка, ни ручки; я сам расстрелял их из пистолета.

Лестница казалась свободной, во всяком случае, на первый взгляд. Дверь в подземелье была открыта, и я снизу видел темные сосны и заплатки голубого неба. Они ждут меня наверху? Два умных ничтожества?

Я бежал по деревянной лестнице так быстро, как только мог. Палец прочно лежал на спусковом крючке пистолета. Ситуация снова критическая.

Как первоклассный профессиональный защитник, который с разбега вклинивается в общую свалку вокруг мяча, я пулей вылетел из зияющего в земле прямоугольника. Сделал акробатический кувырок. И выстрелил. Может быть, мои бойцовские приемы, по крайней мере, помешают кому-нибудь тщательно прицелиться.