Лишённые плоти

— Нет, Тони, не в этом дело. Смотри на дело шире. Я хочу быть уверена, что у моей команды не будет проблем со специалистами в будущем. Нынешнее дело, конечно, важно, но не настолько. Если мы сейчас не настоим на своем, то в дальнейшем не сумеем спасти гораздо больше людей. И убийцы так и будут ходить безнаказанными. Я не могу работать со связанными руками и хочу, чтобы Блейк это понял. Ты прав, сейчас на кону действительно стоят человеческие жизни. И именно поэтому я не собираюсь сдавать свои позиции.

Тони вдруг вспомнил, что вообще-то не должен знать, что команде помогает Тим Паркер. Он прикинул, как повел бы себя, если бы и в самом деле был не в курсе.

— Значит, вы ведете расследование одни, без чьей бы то ни было поддержки? У вас потенциальный серийный маньяк на руках, а вы вдруг решили вернуться в старые добрые времена, когда копы считали, будто только им известно, как мыслит преступник? — Тони пытался говорить так, будто он в ужасе от услышанного, но не был уверен, что ему это удалось.

— Нет, не одни. — Кэрол отвела взгляд. — Нам прислали профайлера из университета.

— То есть я сам себя подсидел, получается. Ну и кто теперь вместо меня? Надеюсь, кто-нибудь из приличных?

— Тим Паркер.

Тони обхватил голову руками:

— Ну и как он тебе?

Сияя тугим шелковым кимоно, к ним подошла официантка с полным подносом и составила тарелки с роллами на стол. Подхватив один, Кэрол тут же откусила кусочек.

— Ай! — вскрикнула она. — Горячо! — Прожевав с открытым ртом, проглотила и запила вином. — Знаешь, в детстве у нас было даже прозвище для таких, как Тим: ХПН.

— ХПН? — Тони осторожно попробовал ролл.

— Хороший Парень, Но…

— А что вы под этим подразумевали?

— Ну, такой нормальный чувак. Но чего-то ему не хватает. Обаяния, красоты, ума, чувства юмора, индивидуальности. Иногда всего вместе. В общем, неподходящий материал для бойфренда. — Тони все так же непонимающе смотрел на Кэрол, и она попробовала объяснить еще раз: — Не то чтобы я вообще оценивала Тима с этой точки зрения. Он вполне симпатичный, совсем не дурак и понимает, когда следует подчиниться. Но лично мне очевидно, что он, прямо скажем, не фонтан.

— А я, значит, фонтан?

— Получается, так, — рассмеялась Кэрол.

— Не могу сказать, что меня это очень радует, — засмеялся в ответ Тони.

— Так что, выходит, вы с Тимом знакомы? Ну и как, ошибаюсь я в нем или нет?

Тони задумался. Сказать Кэрол правду — что у Тима способностей к сопереживанию примерно как у таблоидного журналиста? На Тима ему было плевать, но ему не хотелось вносить сумятицу в работу Кэрол и ее команды. В конце концов, Тони решил проявить дипломатичность.

— Способности у него, бесспорно, есть, — сказал он. Большей похвалы от него Тиму не светило.

Тони и Кэрол молча принялись за еду.

— Если он хреновый специалист, я это скоро пойму, — спустя какое-то время заметила она.

— Знаю. Вопрос в том, что ты после этого предпримешь.

— Скажу ему, — сухо улыбнулась Кэрол. — А потом устрою скандал Блейку. Надеюсь, после этого он позволит мне вновь взять тебя в нашу теплую компанию.

Тони всегда восхищал неизменный оптимизм Кэрол. Как бы ни трепала ее жизнь, она все равно верила, что все будет хорошо. Ему следовало быть ей за это благодарным. Не будь Кэрол оптимисткой, давно махнула бы на него рукой.

— Постараюсь к этому моменту не замерзнуть окончательно, — улыбнулся Тони.

— Ладно. Посмотрим. — Прикончив последний ролл, Кэрол промокнула губы салфеткой. — Расскажи лучше, как тебя чуть не арестовали.

Тони повиновался и поведал свою историю, лишь слегка приукрасив ее, чтобы немножко повеселить Кэрол.

— Что самое смешное, это не помешало им внимательно отнестись к составленному мной профилю, — закончил он.

— Эх. Хотела бы я посмотреть на физиономию той тетки-агента, — вздохнула Кэрол.

— Орала она как резаная. В общем, не самое приятное воспоминание.

— Ну а как тебе особняк? Он оставил приятные воспоминания?

В поисках ответа на этот вопрос Тони уставился в потолок.

— Да, — подумав, ответил он. — Весьма приятные.

— Ну и как?

— Было ощущение, будто я оказался дома. В месте, удобном для жизни. Никакого выпендрежа, ни в чем — я так понимаю, Артуру это было не надо. Мне кажется, он бы мне понравился, — вздохнул Тони.

— Мне очень жаль. — Кэрол с сочувствием посмотрела на друга.

— Ну, тут уж ничего не поделаешь. — Намотав на вилку лапшу, Тони отправил ее в рот. Чем не повод завершить разговор.

Кэрол неуверенно посмотрела на него. Она перестала есть и жестом попросила официантку принести ей еще вина.

— Пока тебя не было, я кое-что разузнала, — начала она, и Тони одарил ее заинтересованным взглядом. — Об Артуре. О том, почему он бросил твою мать.

Тони перестал жевать. Пища во рту вдруг превратилась в отвратительный ком, который он с трудом проглотил.

— И как же ты это выяснила?

И зачем?Затем, что не могла иначе, ответил сам себе Тони. Затем, что лучше детектива он еще не встречал.

— Начала со старых телефонных справочников. Нашла его завод. Он был очень талантливым инженером. Разработал новую методику нанесения гальванического покрытия на хирургические инструменты. Запатентовал ее, а потом продал завод корпорации в Шеффилде. Удивительный человек.

— В Вустере он тоже отличился, — ответил Тони, уставившись взглядом в тарелку. — У него и там был завод. Он постоянно изобретал всякие новые штуки. И избавлялся от них. — Тони прекрасно сознавал, насколько двусмысленно прозвучала последняя фраза. Она полностью отражала двойственность его чувств к Блайту.

— И я узнала, почему он уехал, — добавила Кэрол. Порывшись в сумке, она извлекла распечатку газетной статьи и передала Тони. Он принялся за чтение. Кэрол молча ждала.

— Не понимаю, — дочитав статью, заговорил Тони. — С чего ему было уезжать? Он же оказался жертвой. Или ты еще что-то об этом знаешь? Может, ему угрожали?

— Нет-нет, ничего подобного. Как говорит Ванесса…

— Ты что, обсуждала это с Ванессой? Кэрол, ты же знаешь, как я отношусь к Ванессе! — Тони повысил голос, и на них начали оглядываться другие посетители ресторана.

— Знаю, знаю. Но больше некого было спросить, Тони. — Перегнувшись через стол, Кэрол взяла Тони за руку. — Мне кажется, пора тебе узнать ответы на свои вопросы. Ночевка в постели Артура и работа в его кабинете не расскажут тебе того, что тебе действительно необходимо знать. Ты никогда не примиришься с самим собой, да и с ним тоже, пока не выяснишь, почему он вас бросил.

Тони так обозлился, что даже не рискнул ей ответить. Как же так, неужели Кэрол совсем его не понимает? Неужели все эти годы он обманывал сам себя? Наделял ее качествами, совершенно ей не свойственными, только потому, что ему так хотелось? Тони чуть не заорал на Кэрол. Она слишком далеко зашла! Он знал, что ему достаточно произнести всего несколько точных фраз, и он размажет ее как букашку, навсегда оттолкнет от себя. Какая-то часть Тони страстно этого хотела. Надо вышвырнуть нахалку из своей жизни. Без Кэрол ему будет проще, легче и удобнее.

И вдруг сквозь душившую его ярость пробилась ужаснувшая Тони мысль. Да ты рассуждаешь как Ванесса!

— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Кэрол. В ее глазах отражались те же чувства, что сейчас владели Тони. Страх и ужас — в равной пропорции.

Тони глубоко вздохнул:

— Не уверен, что смогу это описать. Иногда меня пугает, до чего я похож на Ванессу.

Кэрол посмотрела на него так, будто готова была вот-вот расплакаться:

— Ты с ума сошел? В тебе нет ничего от твоей матери. Вы с ней полные противоположности! Ее никто не интересует, кроме себя. А тебя интересуют все, кроме себя.

— Я ее сын, — покачал головой Тони. — Временами это приводит меня в ужас.

— Ты — творец собственной жизни, — веско сказала Кэрол. — Знаешь, если я чему от тебя и научилась, так это тому, что люди становятся такими, какие они есть, не только из-за событий, происходящих с ними, но и из-за того, как они на эти события реагируют. Нельзя признавать право на самоидентификацию за убийцами, которых ты изучаешь, и отказывать в нем самому себе. Я не собираюсь сидеть здесь и слушать, как ты ставишь себя на одну доску с Ванессой. — Со свирепой категоричностью Кэрол трудно было спорить. Раз она так разъярилась, защищая его, значит, в нем и впрямь есть что-то хорошее? Тони не мог отказать себе в удовольствии согласиться с этой мыслью.