Красная лента

Миллер, похоже, рассердился.

— Поезжай уже домой, ладно?

Рос бросил взгляд на дом Шеридан.

— Вот это нужно тебе сейчас меньше всего, верно?

Миллер опустил взгляд на тротуар и промолчал.

Рос понимающе улыбнулся.

— Я поехал домой, — сказал он и направился к машине.

Миллер, сунув руки в карманы, постоял еще минут десять-пятнадцать, внимательно наблюдая за огнями в доме, потом ушел. Было уже почти десять вечера, когда он добрался до своей квартиры, расположенной над магазином «Хэрриетс Деликатессен» на Черч-стрит. Хэрриет, старая и мудрая, любила посидеть на свежем воздухе, попивая теплое молоко и беседуя с мужем Зальманом о вещах, которые помнили только они. Миллер поднялся в квартиру по черной лестнице, вместо того чтобы, как обычно, пройти через зал. Он испытывал симпатию к Хэрриет и Зальману Шамир, но они не дали бы ему уйти еще добрый час, угощая сандвичами с куриной печенкой и медовиками. В любой другой вечер он бы с радостью согласился на это, но не сегодня. Нет, не сегодня. Сегодняшний вечер принадлежал Кэтрин Шеридан и поиску причины ее смерти.

Миллер вошел, сбросил туфли и целый час записывал в блокнот первые впечатления от места преступления. Потом смотрел телевизор, пока усталость не начала брать верх.

В одиннадцать, может, немного позже, Хэрриет и Зальман закрыли магазин и пошли спать. Хэрриет с лестницы пожелала ему доброй ночи. Миллер выкрикнул ей пожелание спокойного сна в ответ.

Но не заснул. Он лежал с закрытыми глазами и думал о Кэтрин Шеридан. Кем она была? Почему погибла? Кто ее убил? Он думал об этом и ждал утра, поскольку оно должно было принести дневной свет, а дневной свет призван был отогнать от него его призраков.

Используйте нож. Убийство с помощью ножа — это очень индивидуально. Почти всегда. Многочисленные удары ножом в грудь, живот, горло. Одни неглубокие — лезвие соскальзывает по ребрам, другие более серьезные. После них могут оставаться синяки в тех местах, где заканчивается клинок и начинается ручка. Подобные ранения говорят о неконтролируемой ярости убийцы, о ненависти или мести. Это должно запутать, ввести судмедэкспертов и криминалистов в заблуждение. Все должно выглядеть как нечто иное.

Вы знали, что менее половины случаев изнасилования раскрывается полицией? И это несмотря на то, что в подавляющем большинстве насильником является хороший знакомый жертвы. А вам известно, что менее десяти процентов улик попадают в криминалистическую лабораторию? Только в шести процентах из них удается извлечь и протестировать ДНК. Учитывая, что общие тесты проводятся в регионе, где в год происходит четверть миллиона случаев изнасилования, вы понимаете, что только пятнадцать тысяч жертв могут надеяться на то, что их обидчиков накажут?

Есть люди, которым это хорошо известно. Это можно найти в Интернете. И особого ума, чтобы понять это, не надо. Во всемогущей Всемирной паутине можно найти сотню различных способов скрыть преступление. Обычной белизной можно убрать отпечатки пальцев, слюну, сперму, ДНК. Ради бога, надевайте перчатки, но не кожаные или лайковые! Надевайте латексные перчатки, как это делает доктор, какой-нибудь хирург или стоматолог. Их несложно раздобыть. И стоят они почти ничего. Не надевайте собственную обувь. Купите новые кеды. Дешевые. Не отправляйтесь убивать людей в кроссовках «Найк» за три сотни баксов, потому что все физические объекты имеют две основные характеристики: общую и индивидуальную. Дешевые кеды имеют общую характеристику. Это массовый продукт. Их нашлепали уже целые миллионы, и, по существу, они все одинаковы. Чем дороже кеды, чем необычнее их подошва, тем у меньшего количества людей они есть. Прежде чем выходить на улицу, проверьте подошвы. К подошвам обычно пристают разные вещи. Волокна ковра, кусочки дерьма на полу, мусор из вашего дома. Как я уже говорил, все это совсем не сложно. Некоторые объекты, например автомобильные покрышки, имеют как базовые, так и индивидуальные характеристики. К общим относятся форма покрышки, конфигурация протектора. Потом уже идут различные элементы и углы износа в зависимости от типа автомобиля, с которым использовалась данная покрышка, и от типа местности, которую этот автомобиль пересекал. Данные факторы могут создавать уникальные черты, которые присущи одному автомобилю, одному водителю. Это ваши индивидуальные характеристики. Смотрите сериал по телевизору? Я имею в виду «CSI. Место преступления». Складывается впечатление, что у них все схвачено. Да черта с два! Просто нужно быть осторожным. Не забывайте о здравом смысле. Продумайте все. Не надо ничего усложнять. Чем сильнее вы все усложните, тем больше шансов, что что-то пойдет не так. Суть в том, чтобы продумать все от конца к началу. Понимаете, о чем я? Посмотрите на результат дела, как его увидит кто-то со стороны. И, скорее всего, в этом случае вы вспомните, что выкурили сигарету, стоя на углу, и швырнули окурок в кусты, вспомните обертку от жвачки, на которой так хорошо сохраняются отпечатки пальцев… Улавливаете мою мысль? Понимаете, от чего я отталкиваюсь?

Если не хотите крови, душите. Задавите до смерти. Нет лучшего оружия, чем собственные руки. Потом исчезните. Сделайте это быстро, потому что если не найдут вас, то не найдут и орудие убийства.

Я мог бы провести семинар. Как вы считаете, дорогие друзья и соседи? Провести семинар в университете Джорджа Вашингтона на тему «Нанесение увечий и убийство», аудитория 101.

Отличная мыслишка.

ГЛАВА 2

«Жизнь становится намного сложнее, если ты знаешь, что должен быть мертв».

Похоже на строчку из песни. В этой фразе присутствовал определенный ритм, из-за которого ее невозможно было забыть. Она появилась где-то на задворках сознания Миллера и неотступно преследовала его. Она напоминала ему тупоносую пулю двадцать второго калибра, которую часто использовала мафия. У такой пули хватает ударной силы, чтобы пробить череп, но недостаточно ее, чтобы вылететь с другой стороны, и пуля летает внутри черепа, отскакивая от стенок, превращая мозги бедняги в куриный суп. Такая мысль пришла Миллеру в голову, и ему захотелось побыстрее забыть об этом. Он вспомнил об умершей девочке, которая покинула его, о внутреннем расследовании, о газетчиках. Он вспомнил обо всем этом, как вспоминал последние три месяца. Он пытался представить все эти воспоминания как несущественные и не стоящие внимания. Миллер сидел в кабинете капитана Фрэнка Ласситера из второго участка города Вашингтон. Он сосредоточил внимание на том, что видел в доме Шеридан накануне вечером, и терпеливо ждал дальнейшего развития событий.

Ласситер буквально ворвался в кабинет, громко хлопнул дверью и повалился на стул. Покачал головой и нахмурился. Открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумал.

— Ты знаешь, что это, не так ли?

— Вы имеете в виду серийного убийцу или конкретно эту женщину? — спросил Миллер.

Ласситер нахмурил брови и покачал головой.

— Это худшее развитие событий, какое только можно вообразить, вот что это.

— Мы полагаем, что есть связь с…

Ласситер оборвал его на полуслове.

— Мы ничего не полагаем. У меня еще нет данных от судмедэкспертизы. Нет отчета коронера. У меня есть убитая женщина, вторая в рамках юрисдикции этого участка, а поскольку еще два подобных убийства произошло вне данного участка, поскольку вся эта дрянная, запутанная система не более чем куча бюрократического дерьма, у меня нет ничего, за что можно было бы зацепиться. Все, что я знаю, так это то, что шеф полиции позвонил мне сегодня в семь утра и сообщил, что теперь все это дело переходит ко мне, что лучше бы мне подключить к нему надежных людей, что лучше бы его раскрыть… Ну, ты понял, верно?

Миллер скептически усмехнулся.

— Такие дела, — подытожил Ласситер.

— Такие дела, — словно эхо отозвался Миллер.

— Так что это за дурацкая история с переводом из отдела убийств?