Боль (СИ)

 И только после этой пустоты накатил страх. Отчаянный и сильный. Вернулся мир и музыка в наушниках, но она этого не заметила, она замечала лишь, как исцарапанная её ногтями рука сменилась на грязный платок во рту, ещё до того, как она смогла закричать.

 Ослабленные страхом руки, Льву заламывать было не так сложно, как он думал. Если не обращать внимания на то, что она девушка, да ещё и очень хрупкая, то можно спокойно с ней сделать то, что он запланировал. Нет, нет, никакого секса и извращений. Он всего лишь проходит стаж у одной из самых влиятельных шаек криминального мира, в надежде стать таким же, он не маньяк-насильник.

Балаклава на голову жертве и несколько крепких узлов на руки сзади. Ходит очень много легенд, что люди в состоянии шока, паники или страха обладают недюжинной силой. Лев в это слабо верил, но проверять тоже не горел желанием, поэтому завязал ещё один крепкий узел на её руках и, вытащив наушники (только что им замеченные) из ушей, сказал на ухо:

- Не дёргайся!

Жертва и перестала дёргаться. То ли от того что устала, то ли знала, что это бесполезно. Лев повёл её в заброшку через небольшое кукурузное поле, по протоптанной тропинке. А жертва шла. Но шла как-то не уверенно, словно боясь, что вот, вот влепится в стену или рухнет в обрыв.  И всё же шла.

Всё-таки  балаклава удивительное изобретение – думал Лев – ни она моего лица не видит, ни я её. И в этом он был прав.

Девушку он привёл на второй этаж заброшки (последний этаж). Там повсюду валялись кирпичи, доски, ржавые гвозди, да и вообще очень много мусора заброшенных зданий. Ведь каждый из нас там бывал или хотя-бы видел, что это такое и что там есть. И обычно, про заброшенные здания ходит много всяких легенд, например, ночью там собираются наркоманы и под действием травы смеются как дикие гиены, или же туда по ночам приходят сатанисты и выпускают  из других измерений всяких ведьм, вампиров и демонов, которые под покровом ночи разбредаются по окрестностям.  Самое интересное, что именно благодаря этим легендам дети не шастают ночью по заброшкам,  ссылаясь на то, что не отпускают родители или нужно сидеть с маленьким братом. Естественно, большую роль в этом играет в первую очередь страх.  Было бы «очень весело» если бы сейчас, когда Лев поставил свою жертву посередине одной пыльной комнаты, с другого этажа прибежали бы школьники и увидели всё это. Тут как нельзя, кстати, помог бы Коля. Но никто не ждал появления других персонажей в этом здании, как будто тишина с запахом соли и цветов остановила время вместе с пространством, оставив только Льва в заброшке и его жертву, и чтоб не выглядело всё так жутковато, в нескольких метрах отсюда мурлыкало море и стрекотали цикады.

Девушка стояла посередине пыльной комнаты. Её ноги мелко тряслись, а руки были связанны за спиной, не давая ей сохранять равновесие и постоянно заставляя её переступать с одной на другую трясущуюся ногу. Зубы с силой сжимали грязный платок, порывистое дыхание разбила на миллионы отрывков мелкая дрожь.

- Ты прокурор? – Спросил Лев, когда наконец-то насмотрелся на свою жертву (чего увидишь с его, то зрением и в этой кромешной южной темноте?) и ещё раз подумал о вечере в компании с Севой и Викой. 

Девушка попыталась что-то пробубнить, но дрожь забила её голос и поэтому она просто кивнула.

«Власти не дают нам зарабатывать как они, – вспоминал Лев слова Кости – а когда мы начинаем это делать, они тыкают нам в нос своим уголовным кодексом. Хотя даже не знают, что может им грозить за их деяния». Вспомнив это, Лев пнул по ногам прокурора, и та неуклюже повалилась на пыльный пол.

- Чтишь законы? – Спросил Лев. Девушка не ответила. Лишь начла тяжелее дышать.

- Я ещё раз спрашиваю, чтишь??? – Крикнул Лев и пнул ей прямо по животу, от чего она застонала и сжалась, при этом собирая на свою одежду строительную пыль. Он пнул её ещё раз, но уже выше, в солнечное сплетение, и не так сильно,  но девушка пыталась закрыть от него живот. Какой-то инстинкт говорил ей, что это самое уязвимое место. Она плакала и стонала

- Сколько ты зарабатываешь? – Прикрикнул Лев и ещё раз, уже другой ногой приложил ей по лицу.

Девушка рвалась ответить, но грязный платок во рту мешал ей это сделать.  Она стонала, стараясь назвать цифру, дабы угодить Льву, но платок…

- Знаю, что много! – Гаркнул Лев и ещё ударил ей ногой куда-то по рёбрам. Девушка взвыла.

Лев чертыхнулся и закурил. Он вдруг подумал, что, наверное, сейчас Севастьян и Вика сидят дома и ждут его, ведь они всегда были рады его у себя принять, да и он любил коротать с ними вечность. Он с досады ещё раз пнул девушку, и достал телефон.

- Да, привет, сегодня вечером я приду да? – Говорил Лев в трубку Севастьяну – ну наверное на работе задержалась,  не переживай, ты ведь знаешь этих юристов – Усмехнулся Лев и покосился на свою жертву. Точнее, она походила на тёмный силуэт, как из детской страшилки, про тёмный-тёмный город, дом, в котором тёмный-тёмный человек,… а вот из этого тёмного человека уже сочилась тёмная-тёмная кровь, он понял это по запаху, и шла она не откуда то, а изо рта.  Девушка сидела, вжимаясь в угол, прижимая к себе колени, а из-под балаклавы, без дырок для глаз, доносились робкие всхлипы. Только не это. Девушка думала, что слезами ещё сильнее разозлит своего маньяка и по этому, прикусив платок, сглатывала комки крови и сдавленно рыдала.

Женские слёзы это была слабость Льва. Пусть даже если это слёзы счастья, любую женщину или девушку следует успокоить. Ему стало досадно и даже противно. Но он подумал о своём плохом зрении, а потом, какая-то подлая мыслишка, вообще не из его головы, будто продиктовала «а что, если у этого человека тоже есть болезни и она копит на их лечение?» нет, такое забрести в голову Льву не могло. Но забрело же!!! Он не знал что делать. Уйти, и чтоб потом поймали его, а не дай Бог, всю их шайку! И всё из-за него, из-за его слабостей!!!  Ему так не хотелось терять способ заработка больших денег, так же не хотелось терять эту шайку, которые уже стали ему друзьями и наставниками…  и он решил покончить с этим, завершить начатое и по скорее уйти из этого места. Хоть к себе домой! Но и там, вряд ли его отпустит это чувство неправильности и подлости, будто положил под язык заплесневевший абрикос. 

- Не сдашь меня? Не сдашь?!! – Спросил он почти шёпотом, выдыхая в лицо жертве последний сигаретный дым.  – Не выступишь против меня? Нас? Не делай этого, слышишь! А то… считай сегодняшний вечер, был предупреждением!!! – Закричал он в лицо своей жертве так, что она начала активно кивать, цепляясь балаклавой за острые выступы стен, от чего её «головной убор» прилично съехал.

Лев попинал девушку ещё  и ещё, даже не со злости, а просто с желанием побыстрее убраться. 

Он как при свете дня видел окровавленный бетонный пол, густые куски крови вместе с кашлем выходят из её рта, смешиваясь с бетонным крошевом на полу, и она прокурор. Хотя слово «прокурор» мало что для него значило. Он сделал то, что от него требовали. Завтра он получит свою долю с этого дела и забудет как страшный сон. Сколько ещё таких ночей ему нужно пережить, сколько ещё таких дурных снов ему предстоит забыть? Стоит ли это тех денег? – Спрашивал он сам себя, и не понимал, как на такое можно ответить «нет».

***

Лев последний раз окинул взглядом тело, точнее тёмный силуэт, и пошёл к выходу. Но в последний момент остановился и обернулся ещё раз. Она дышала. Слабо, но настойчиво вбирала в себя воздух и отдавала его вместе с кровью этому холодному бетонному полу. Она, наверное, умрёт уже к утру. Лев не хотел видеть её смерти, в этом случае он бы взял её на себя. Но он уйдёт, а умрёт она ближе к рассвету, когда его уже не будет рядом. Балаклава на её голове, от частых киваний, съехала, и казалось, будто это такой неправильный нарост на лбу. Вдруг ему резко захотелось узнать, кого таит под собой темнота балаклавы. И он подошёл, аккуратно задирая края. Свою он не снял, боялся, что девушка может выжить.