Я приду плюнуть на ваши могилы

— Это неправда.

— А вы пробовали?

Она не ответила, нервно сплела пальцы, а потом решилась.

— То, что вы делали со мной, в прошлый раз…

— И что же?

— Это не было приятно. Это было… Это было ужасно!

— Но не неприятно?

— Нет… — ответила она совсем тихо.

Я не настаивал и допил стакан. Я вновь овладел оставленной территорией. Боже святый, до чего же трудно будет мне с этой девицей; есть форели, которые производят такое же впечатление.

Джин встала и пришла за стаканами.

— Вы не скучаете с Лу?

— Лу очаровательна, — сказал я. — Она мне очень нравится. Могу я просить у вас ее руки?

— Никогда в жизни!.. — сказала Джин. — У меня право первенства.

— Ну, а я что же? — сказала Лу. — Залежалый товар?

— Ты молода, — сказала Джин. — У тебя есть время. Я…

Я рассмеялся, потому что Джин выглядела самое большее на два года старше своей сестры.

— Не смейтесь, как идиот, — сказала Лу. — Разве у нее не поблекший вид? Право слово, мне нравились эти две девицы. Они к тому же, похоже, хорошо понимали друг друга.

— Если вы с возрастом не станете хуже, — сказал я, обращаясь к Лу, — я с удовольствием женюсь на вас обеих.

— Вы отвратительны, — сказала Джин. — Я возвращаюсь к своему бриджу. А потом вы потанцуете со мной.

— Вот черт! — сказала Лу. — На сей раз у меня право первенства. Иди играй в свои мерзкие карты.

Мы опять пошли танцевать, но программа поменялась, и я предложил Лу прогуляться, чтобы слегка размяться.

— Не знаю, хочу ли я остаться с вами наедине, — сказала она.

— Вы не многим рискуете. В сущности, вы всегда можете позвать на помощь.

— Ну да, — возразила она. — Чтобы выглядеть идиоткой!..

— Что ж, — сказал я. — Тогда я выпил бы немного, если вы не против.

Я направился к бару и соорудил себе бодрящее пойло. Лу осталась там, где я покинул ее.

— Хотите?

Она покачала головой, прикрыв свои желтые глаза. Я перестал заниматься ею, перешел на другой конец комнаты и стал следить за игрой Джин.

— Я пришел принести вам удачу, — сказал я.

— Момент подходящий!

Она слегка повернулась ко мне, сияя улыбкой.

— Я проигрываю триста долларов. Вы считаете, что это смешно?

— Все зависит от того, какой процент от вашего приданого это составляет, — ответил я.

— Может, прекратим игру? — предложила она.

Трое других, которым, похоже, играть хотелось не больше, чем заниматься чем-либо другим, дружно поднялись с мест. Что же до некоего Декстера, то он уже некоторое время назад увлек четвертую девицу в сад.

— Что, ничего другого нет? — сказала Джин, презрительно указывая пальцем в сторону радио. — Я найду вам кое-что получше.

Она покрутила ручки настройки и действительно отыскала чтото, подо что можно было танцевать. Один из двух парней пригласил Лу. Двое других пошли танцевать вместе, а я повел выпить Джин до того, как начнем. Уж я-то знал, что ей нужно.

XIII

К моменту, когда мы с Декстером разошлись спать по своим комнатам, я практически больше ни слова не сказал Лу после нашей долгой беседы. Наши спальни были на втором этаже, на той же стороне, что и спальни девушек. Родители занимали другое крыло. Остальные вернулись к себе домой. Я говорю, что родители занимали другое крыло, но в то время они опять уехали то ли в Нью-Йорк, то ли на Гаити, то ли еще куда-то. Комнаты были расположены в следующем порядке: моя спальня, потом спальни Декстера, Джин и Лу. Для совершения налетов я был расположен весьма удачно.

Я разделся, принял хороший душ и энергично растерся рукавицей из конского волоса. Я слышал неясный шум передвижений в комнате Декстера. Он вышел и вернулся пятью минутами позже, и я расслышал звук, какой бывает, когда наполняют стакан. Он совершил небольшую снабженческую экспедицию, и я подумал, что идея эта недурна. Я легонько постучал в дверь, которая одновременно была дверью ванной и дверью в его комнату. Он откликнулся.

— Эй! Декс, — сказал я через дверь. — Мне почудилось или я вправду расслышал звон бутылок?

Это был ром. Нет ничего лучше, для того чтобы заснуть или остаться бодрствовать — в зависимости от времени суток. Я намеревался продолжать бодрствовать, а Декс, как я услышал, вскоре улегся. Он пил его с другой целью.

Я выждал полчаса и тихо вышел из своей комнаты. На мне были трусы и пижамная куртка. Не выношу пижамные брюки. Невыносимое устройство.

Коридор был темен, но я знал, куда направляюсь. Я продвигался вперед без предосторожностей, потому что толщины ковра хватило бы, чтобы заглушить шум бейсбольного матча; и вот я тихонько постучал в дверь Лу.

Я услышал, как она приближается; скорее, я почувствовал это, и ключ повернулся в замке. Я проскользнул в комнату и живо закрыл за собой лакированную дверь.

На Лу было потрясающее белое дезабилье, которое она, наверное, похитила у одной из «Варгас Герл». Ее туалет состоял из кружевного лифчика и крохотных трусиков в том же стиле.

— Я пришел узнать, по-прежнему ли вы сердитесь на меня, — сказал я.

— Уходите отсюда, — запротестовала она.

— А почему вы мне открыли? Кто это мог быть, по-вашему?

— Не знаю, право! Может быть, Сюзи…

— Сюзи легла. Другие слуги тоже. Вы это прекрасно знаете.

— К чему вы клоните?

— К этому.

Я подхватил ее на руки и поцеловал в соответствующем стиле. Не знаю, что делала в это время моя левая рука, но Лу отбивалась, и я получил в левое ухо такой удар кулаком, который затмил все остальные, что мне было ниспослано свыше снести до сего дня. Я отпустил ее.

— Вы — дикарь, — сказала она.

Волосы ее были причесаны нормально, они слегка растрепались, посередине шел пробор; она и вправду была отборный экземпляр. Но я пребывал в спокойствии. В этом мне помогал ром.

— Вы производите слишком много шума, — сказал я. — Джин, конечно, вас услышит.

— Между нашими комнатами есть ванная.

— Замечательно.

Я возобновил атаку и приступил к ее дезабилье. Мне удалось сорвать с нее трусики прежде, чем она снова меня ударила. Но я перехватил ее у запястья и соединил ей руки за спиной. Они очень ладно легли в моей правой ладони. Она боролась бесшумно, но яростно и пыталась нанести мне удар коленом; я обхватил ее левой рукой за талию и плотно прижимал к себе. Она попыталась укусить меня через пижаму. Мне никак не удавалось освободиться от проклятых трусов. Тогда я неожиданно отпустил ее и толкнул на постель.

— В конечном итоге, — сказал я, — до сих пор вы справлялись с ситуацией самостоятельно. С моей стороны было бы глупо перенапрягаться из-за такой малости.

Она была на грани слез, но глаза ее сверкали гневом. Она даже не пыталась вновь одеться, и я ею любовался. Гривка между ног у нее была густая и черная, блестящая, как каракуль. Я развернулся и направился к двери.

— Желаю хорошего сна, — сказал я. — Простите меня за легкий беспорядок, который я внес в ваш туалет. Я не осмеливаюсь предложить себя для приведения его в порядок, но рассчитываю получить от вас счет.

Мне трудно было быть таким хамом, однако определенные способности у меня есть. Она ничего не ответила, но я видел, как сжались ее ладони в кулаки и как она прикусила губу. Она резко повернулась ко мне спиной, и какую-то секунду я продолжал стоять, любуясь ею в этом ракурсе. В самом деле, жаль. Я вышел, пребывая в очень странном состоянии. Не стесняясь, я открыл следующую дверь — дверь Джин. Она не закрыла ее на ключ. Я уверенно направился к ванной комнате и закрыл никелированную задвижку.

А потом я снял пижамную куртку и расстался с трусами. Комната была озарена мягким светом, и оранжевые обои еще больше смягчали атмосферу. Совершенно нагая Джин лежала ничком на низкой кровати, и делала маникюр. Она повернула голову и следила за мной, пока я закрывал двери.

— Нахальства вам хватает, — сказала она.

— Да, — ответил я. — А вы меня ждали.