Мессия

– Привет, Ред. Как ты?

Ее голос настолько обалденно нормален, как будто доносится с другой планеты.

– Кейт... Это не Дункан. Это Джез.

– Что? Что не Дункан?

– Убийца. Убийца апостолов. Это Джез. Это он убийца.

– Ред, о чем вообще ты говоришь?

– Он сейчас здесь. Собирается меня повесить. О Господи, Кейт... ты должна помочь.

– Где ты?

– Я у...

Джез выхватывает телефон из руки Реда и захлопывает его.

– Давай. Вешайся.

"Я у... Кейт поймет, что я у себя дома. Всех остальных он прикончил у них дома".

Хаотичные мысли пробегают в голове Реда.

Филипп Род, свисающий со своей лестничной площадки в Фулхэме в прошлом году. Как оно началось, так и закончится – телом, безжизненно свисающим с лестничной площадки.

Может быть, Кейт не поверит ему. Она и Джез... может быть, она последний человек, который способен в это поверить.

Известно, что невозможно повесить человека против его воли. Он просто не будет этого делать. Ну не бросится он в сладкие объятия смерти по доброй воле, вот и все. Его нужно оглушить, избить или применить какую-то хитрость. Но Джез, похоже, намерен обойтись и без хитрости, и без насилия.

Ред смотрит ему в глаза.

– Да пошел ты...

Он видит Джеза в туннеле света, в котором сталкиваются и бушуют их воли. Сила обвинений Джеза резко ударяет в грудь Реда и вихрем кружит вокруг его головы – божественный ветер, который силится сбросить его с перил в небытие. Ред, согнувшись, противится этому урагану.

Не сломайся! Не сдавайся!

Ред льнет к перилам, как будто к самой жизни.

Именно в этот момент до Джеза доходит, что Иуда не будет играть предложенную ему роль. В тот самый момент, когда Ред понимает, что его воля взяла верх.

Джез тоже понимает это и, мгновенно схватив Реда за плечи, толкает его, чтобы сбросить с перил. Ред теряет равновесие, его торс отклоняется в горизонтальное положение. Руки, напрягаясь до боли, пытаются остановить падение, но потом инстинкт срабатывает быстрее, чем мысль, и руки взлетают к шее и успевают ухватить петлю прежде, чем она затянулась. Тугой узел с нестерпимой болью стягивает его пальцы.

Только пальцы – пальцы двух его рук, находятся между веревкой и горлом. Хрупкий барьер, отделяющий жизнь от смерти.

Ред беспомощно дергается в воздухе, пытаясь как-то освободиться от петли. Давление ее столь сильно, что ему невольно приходится запрокинуть голову и широко открыть рот, чтобы набрать воздуху.

Джез перегибается через перила. В руке его поблескивает скальпель.

Ред беззащитен, ибо, борясь за дыхание, не может закрыть рот.

На лице Джеза, под терновым венцом, полная сосредоточенность. Его голова склоняется к голове Реда настолько близко, что они могли бы обменяться поцелуем.

Скальпель во рту Реда.

Резкий вкус крови, когда острое лезвие надрезает язык, – точно так же, как представлял себе это Ред, когда в одиночку пытался восстановить картину преступления в доме Филиппа Рода.

Последний шанс.

Ред отцепляет пальцы правой руки от петли и сжимает их в кулак. С той стороны, где ее больше не удерживает рука, петля резко затягивается, и, чтобы ослабить давление, Ред резко сгибает шею, отворачивая голову в противоположную сторону.

В слепом отчаянии он наносит правым кулаком резкий удар вверх и ощущает столкновение своих костяшек с хрящом. Джез, вскрикнув от удивления и боли, выпускает скальпель, и острое лезвие скользит вниз, в горло Реда.

"О Господи! – мелькает у того в голове паническая мысль. – Я сейчас проглочу этот нож! Я проглочу его, и он покромсает на кусочки все мои внутренности!"

Чудовищным усилием, преодолевая давление веревки, Ред дергает головой вперед и языком выталкивает скальпель назад, прочь от горла. Выплюнуть его не удается, но теперь он не так глубоко, и Ред, извернувшись, хватает его пальцами и вытаскивает изо рта.

Джез отнимает руки от лица. Сморкаясь кровью, он снова нагибается, хватает левую руку Реда и старается отцепить его пальцы от петли.

Если Ред не удержит руку внутри петли, ему конец.

Скальпель по-прежнему в правой руке Реда, и ему взмахом удается полоснуть Джеза по правому боку. Лезвие рассекает резину гидрокостюма в том самом месте, где Джез сам нанес себе порез в декабре прошлого года, сидя на кровати Томаса Фэрвезера.

Вскрывается старый шрам, и Джез, пронзительно вскрикнув и отпрянув, зажимает бок обеими руками.

Ред поднимает руки над головой и пытается разрезать веревку скальпелем. Однако веревка неистово дергается от его собственных движений, и он не может обрести точку опоры, чтобы осуществить задуманное.

"Нужно натянуть веревку. Тогда я смогу разрезать ее. Но я не могу держать веревку в натянутом состоянии и при этом резать ее одной рукой. Мне нужна левая рука, чтобы держать ее, пока правая рука режет. Но левая рука – это единственное, что не дает петле выдавить из меня жизнь!"

Джез на время выведен из игры. Привалившись к стене, он пытается остановить кровотечение из бока.

Выбора нет.

Ред убирает левую руку из-под веревки, и петля тут же стягивает его шею. Ничто более не ограждает его от удушья. Счет идет на мгновения. Вскинув левую руку над головой, Ред хватается за веревку и начинает резать ее скальпелем как раз под своим мизинцем, там, где она наиболее натянута.

Петля сдавливает дыхательное горло. Воздуха в легких не осталось, перед глазами пляшут черные мушки.

Ну, давай же!

Если веревка не будет перерезана сейчас же, он потеряет сознание. А если он потеряет сознание, он умрет.

НУ, ДАВАЙ ЖЕ!

На краю поля зрения Реда возникает движение. Джез поднимается, снова опираясь о перила. На его гидрокостюме блестит кровь.

Джез тянется к правой руке Реда, руке со скальпелем.

В пальцах Реда резкая боль – Джез пытается оторвать их от лезвия.

Еще чуть-чуть, и Ред может отключиться. Забытье уже манит его, темное вечное забытье.

Но тут последние нити веревки подаются, и Ред с грохотом падает на пол с высоты шести футов.

Два человека, окровавленные, но не сломленные.

Съежившись на полу, Ред дрожащими руками растягивает петлю.

Джез, спотыкаясь, спускается к нему по лестнице, оставляя при каждом соприкосновении со стеной бесформенные кровавые пятна.