Зона поражения

Следом за первым взрывом одновременно и гулко прогрохотали еще два — эти уже оказались куда сильнее и беспощаднее. Перекатываясь через бетонный бордюр, Владимир Александрович против воли глянул назад — туда, где в клубах дымного пламени, не торопясь, разлетались куски кабины. Опережая их, в разные стороны уносило комья горящей плоти и еще что-то бесформенное и совсем не живое… Неотвратимо загораживая показавшееся неестественно крохотным небо, без единого звука вставал на дыбы сорванный с колес многотонный корпус рефрижераторной секции.

Воздуха вокруг будто не стало вообще, и вместо него легкие наполнил раскаленный, удушливый чад. Лицо, волосы, кисти рук припечатал к земле огромный утюг — а одежда моментально превратилась в шелушащийся панцирь.

Что-то прерывисто хлопало, трещало и со свистом проносилось над головой. Хорошо, что майор успел закрыть глаза… На какое-то время он выключился из реальности, а когда вновь начал воспринимать происходящее в полном объеме, ничего, вселяющего оптимизм, не увидел.

В нескольких метрах от Владимира Александровича истекал дымом и зловонием обрушившийся поперек автострады изуродованный корпус российского «дальнобоек». Еще два факела, поменьию, чадили на тех местах, где в момент взрыва стояли «фольксваген» и скоростная спортивная машина — без сомнения, их бензобаки вспыхнули разом, прошитые разметавшимися вокруг раскаленными клочьями металла.

Все пространство между бетонными разделительными бортиками и обочиной с краю дороги на несколько десятков метров в обе стороны от места катастрофы усеивали обугленные останки человеческих тел и механизмов. Впрочем, на удивление, виднелись и почти не тронутые огнем трупы.

Пахло смертью. Не успевшее до конца успокоиться пламя с натужным гулением поглощало окружающий кислород… Кто-то стонал, и издали, со встречного участка трассы, накатывался торопливый и не очень громкий пока еще сигнал полицейской сирены.

Виноградова вытошнило на асфальт.

Все просто, как бином Ньютона… Предусмотрительное начальство подстраховалось — зачем отдавать своих в лапы врага? Поэтому, нажав в самый последний момент на кнопочку тревожную, бедняга Головин не только сообщил куда следует, что они находятся в безвыходной ситуации. Тем же движением он должен был радикально и просто решить проблему самоликвидации провалившейся группы — того, что внутри «крикуна» вполне хватило, чтобы в клочья разнести кабину и вызвать дополнительную детонацию мощных зарядов, упрятанных в необъятное чрево рефрижератора.

Есть вещи и помощнее пластида… Дизельное топливо занялось моментально, не говоря уже о бензине оказавшихся поблизости легковушек.

Спасибо нетерпеливым ребятам, без церемоний вытащившим Виноградова наружу — мотивы их грубого поступка не отличались внутренней чистотой, но конечный итог превзошел ожидания. Бог нам всем судья…

Жаль, что слов благодарности они уже не услышат — тот, что первым схватил Владимира Александровича, распластался поблизости лицом вниз, и вместо затылка у него кровянело противное месиво. А напарника с автоматом взрыв отшвырнул на несколько метров и уже неживого впечатал в бетонное ограждение магистрали.

— С-суки… — безадресно подвел итог Виноградов.

Опыт подсказывал майору, что здесь больше взрываться нечему, — но лучше все-таки от «плохого места» оказаться как можно дальше. Он не был настроен ни на интервью, ни на допросы в следственных кабинетах.

В общих чертах проинспектировав собственный организм, Владимир Александрович констатировал, что на этот раз удалось отделаться легким испугом и выпачканной одеждой. Кожу на открытых участках тела чуть-чуть пощипывало, как после первого пляжного дня на южном курорте — скорее всего, со стороны она смотрится лишь немного розовее, чем обычно.

Волосы присутствовали во всех отведенных для них природой местах — опаленные, во всяком случае, не более, чем после прикуривания от неудачно отрегулированной зажигалки.

Привести в относительный порядок джинсы и куртку было делом нетрудным и быстрым — куда больше огорчало полное отсутствие денег и каких-либо документов.

Если без сумки с вещами, которая, судя по всему, испепелилась на атомы в самом очаге возгорания, вполне можно было обойтись, то паспорт в чужой стране мог бы очень даже пригодиться. Ну а деньги — они вообще штука полезная!

Следовало, однако, поспешить. Вопли сирен уже резали уши, к тому же того и гляди еще раньше полиции и врачей появится какой-нибудь сердобольный скандинав.

Паспорт… Пересилив новый приступ тошноты, Виноградов добрался до того места, где по его расчетам смерть застала старшего из бандитов. Впрочем, лучше бы он этого не делал — то, что осталось от недавнего противника, вообще не подлежало идентификации. Очевидно, «полицейский» на свою беду оказался прямо на пути основного потока пламени.

Вообще майору иногда казалось, что его персональный ангел-хранитель отличается нравом отнюдь не кротким и предпочитает без промедления воздавать обидчикам по заслугам и полной мерой… Сколько раз бывало, что люди, собиравшиеся причинить Виноградову зло или уже успевшие сделать что-нибудь пакостное, неминуемо и довольно быстро за это расплачивались!

Давным-давно, еще во время первой блокады Наращена армянским ополчением, раненый прапорщик позавидовал Владимиру Александровичу:

— Господь таких, любит… Видать, есть у Него в отношении тебя какие-то планы на будущее!

Тогда не крещеный еще старший лейтенант Виноградов только отшутился — не слишком весело, да и не очень прилично… Потом, однако, он не раз мысленно возвращался к тому солнечному, прочерченному пулеметными трассами утру в горах, на берегу пограничной реки Араке.

Божий промысел угадать невозможно. Но хотелось верить, что ничего кощунственного в словах потрепанного временем и людьми служаки не было. Хотелось верить!

Тем более что ведь недаром и в Писании сказано: «Мне отмщение — и Аз воздам…»

К искренней досаде Владимира Александровича, вместе с покойником огонь без сомнения уничтожил и документ, удостоверявший личность Виноградова.