Зона поражения

— Отпустил бы ты меня, Вася…

— Не могу, — вздохнул Френкель.

— Боишься?

— Нет.

Владимир Александрович поставил диагноз:

— Сволочь ты, вот кто!

— Здрас-с-сте… Это что — вместо спасибо? Я ведь, между прочим, жизнь тебе спас!

— Ну и радуйся, — не совсем логично парировал Виноградов.

Еще некоторое время собеседники лениво переругивались — без особого энтузиазма. Скорее, просто чтобы убить время.

— Нет, но ты все же совок неблагодарный… Кофе еще будешь?

— Давай.

Френкель наполнил крышку от термоса — сначала майору, потом себе. Запахло тропическим летом и дальними странами.

— Гадость растворимая.

— Не нравится — не пей…

— Еще и голодом хочешь уморить? Саддист!

— Тоже мне, «испанский пленник», — фыркнул собеседник Виноградова. — Нет, но странный народ — кормят, поят, делать ничего не надо, а он обратно в конуру вонючую рвется!

— Не понимаешь? И не поймешь… Вася.

— Ага! Еще чем-нибудь вроде безродного космополита обзови.

— А ты себя, конечно, Че Геварой считаешь?

Ответа он не расслышал — в ночной тишине неожиданно громко подала сигнал портативная радиостанция. Такие УКВ используют обычно для переговоров на дорогах Северной Европы водители большегрузных трейлеров.

— Вот и дождались… — Френкель переключил какой-то тумблер и ответил на вызов.

Обмен условными репликами не занял много времени — получив подтверждение, что все в порядке, невидимый собеседник прервал сеанс связи.

— Это вы на каком языке? По-фински? — чтобы хоть что-нибудь сказать поинтересовался майор.

— На эстонском.

— Понятно…

Между собеседниками постепенно возрастала неловкость, неизменная спутница затянувшихся прощаний.

— Слышь, Василий? Спасибо тебе.

— Сочтемся, Саныч!

— Ты… поосторожнее, ладно?

— Попробую. — Френкель прислушался к постепенно нарастающему вдали звуку мощного дизеля. — Надеюсь, твои друзья хоть на этот раз обойдутся без глупостей?

Вместо ответа Виноградов, проламывая не окрепший еще ледок отчуждения, выругался в адрес людей в больших погонах — искренне и незамысловато…

Наконец, из-за поворота лесной дороги вытянулся рефрижератор: сначала лимонно-желтое поле света, потом обрубок кабины с кокетливо оттопыренной в сторону трубой, и только после — показавшийся неестественно длинным, почти бесконечным борт с эмблемой и названием всемирно известной российской транспортной фирмы.

Размеренно и неторопливо перебирая огромными колесами, рефрижератор дополз до отразившейся в лучах фар стрелки-указателя. Торжествующе выдохнул, рыкнул — и тут же осел на заранее обусловленном месте.

Двигатель, однако, продолжал работать — водитель только убрал дальний свет и переключился на ближний. Был он один или с напарником, определить оказалось невозможно — матовые стекла кабины надежно скрывали происходящее внутри от посторонних глаз.

Френкель сверил номерной знак машины со своими записями.

— Сиди пока, не дергайся.

— Даже не подумаю! — заверил Виноградов.

Бывший коллега по рации уточнил обстановку — Владимир Александрович опять не понял ни слова, но, видимо, никакой подозрительной активности в зоне встречи и на ее ближних подступах не наблюдалось.

— Пора, — поднявшийся на ноги Френкель шагнул из кустов к обочине, и почти сразу же навстречу ему вежливо приоткрылась пассажирская дверь.

Ничего удивительного — кроме пуленепробиваемых стекол и сверхточных систем спутниковой ориентации и связи подобные машины вполне могли быть оборудованы приборами ночного видения. В свое время нашпигованные электроникой и разведовательной аппаратурой японского и отечественного производства, такие вот челноки привозили в СССР, помимо дешевой жратвы и ширпотреба, много-много разной интересной информации о секретных военных и промышленных объектах потенциального противника.

Недавний собеседник Владимира Александровича встал на подножку и легко забросил себя в непроницаемую утробу кабины.

Одна за другой таяли в темноте секунды…

Казалось, ожидание никогда не кончится. Однако в конце концов дверь открылась, и на грунтовое покрытие проселка сошли уже двое — сначала Василий, а вслед за ним грузноватый мужчина, в котором Виноградов сразу же и безошибочно опознал господина Юргенса.

«Новый немец» дисциплинированно и несколько даже нарочито держал руки за спиной — он так и обогнул кабину, прежде чем встать на самом виду, под свет фар.

Френкель тоже не уходил, напряженно вглядываясь в темную кромку леса, укрывавшую Владимира Александровича.

— Ох, мать моя… — спохватился майор. Требовалось срочно подтвердить, что привезли именно того, кто нужен.

Виноградов быстро дал три условные вспышки специально для этой цели оставленным фонарем. Бывший коллега ответил короткой отмашкой — это значило, что сигнал подтверждения принят и Владимиру Александровичу пора предстать перед участниками сделки собственной персоной.

Обмен «заложниками» произошел по всем канонам детективного жанра. Некоторая доля торжественности, правда, была потеряна из-за досадного инцидента — едва попав на обочину, Виноградов споткнулся о поросший мхом валун и чуть было не упал лицом в грязь на виду у всего честного народа. С трудом удержав равновесие, он приблизился к рефрижератору:

— Счастливо оставаться!

— Будь здоров, не кашляй… — Френкель в то же мгновение поравнялся с немцем и, классическим милицейским жестом придерживая свою «добычу» за предплечье, увел ее из относительно освещенной зоны. Господин Юргенс, впрочем, и не особо-то упирался — одарив Владимира Александровича узнавающим взглядом, он молча проследовал за спутником.

Вот сейчас как раз тот самый момент, подумал Владимир Александрович. Я открываю дверь, мне в упор картечью по пузу, потом сразу же автоматная очередь в спину тем, кто уходит… И по газам! Авось не подобьют и не догонят.

Или наоборот? Ребята в лесу свое получили, Виноградов им больше не нужен, а другие свидетели и подавно… Шарахнут пару раз из гранатомета и оставят догорать живьем в этой консервной банке.