Кровавый след

– Да ладно тебе, Витя, – сказал Гена Москвин. – Ничего не случится, если мы немного посидим здесь. Очень хочется узнать, о чем так оживленно беседует твой напарник с «си-эн-эновцами».

– Да, – подтвердил Саша Попцов. – Ты же знаешь, что движение на дороге перекрыто, и сюда Никто не поедет. Кроме того, этот черный квадрат еще долго будет преследовать меня в кошмарных снах.

– Нет, ребята, – не поддавался я на уговоры. – Приказываю разойтись по местам.

– Что же, ты делаешь свой выбор, – разозлился Москвин. – Ты, наверное, ждешь похвалу от начальства? Так оно уже давно забыло о нашем существовании. Подними голову вверх, оттуда быстрее звезда свалится тебе на погоны.

Он развернулся и направился к оврагу. За Москвиным неохотно поплелись и все остальные.

Мне было не по себе от упреков товарищей. Мы всегда понимали друг друга с полуслова и действовали сообща. Теперь происходило непонятное.

Вернулся Терехин. Он подошел ко мне и осторожно положил руку на плечо. Я вздрогнул от неожиданности.

– Что еще? – зло бросил я в его сторону.

– Тебе не лишним было бы послушать этих репортеров.

– И о чем же они тебе поведали?

– Наша карта бита, – прошептал Терехин.

– Чья это карта бита? – переспросил я. – Ты кого это имеешь в виду?

– Нас с тобой, «Витязя» и тех, кто отдал нам этот дурацкий приказ.

– Ты это брось!.. – попытался я заставить его замолчать.

– Тише, – Терехин перехватил мою поднятую руку. – Не нервничай. Подумай, что будет, если мы затеем здесь драку. Лучше послушай, что я тебе расскажу.

– Говори, – немного спокойнее произнес я.

– Понимаешь, им крышка. Они не осмелятся пойти против президента. Им даже уже «Алмаз» не нужен. Они тормознули, провалились, и теперь лишь пытаются выровнять положение. Весь мир смеется над неумелыми зачинщиками. И вот что я тебе скажу, Витя, – он сделал паузу. – На первую роль претендует «Рубин».

– Ну, и что? – безразлично спросил я.

– Как это, что? Как раз для этого «Рубина» и подыскивают сейчас обрамление. И мы с тобой помогаем преступникам в этом.

– Я выполняю приказ, всего лишь, – уверенно сказал я.

– Это просто так называется. Да, да, не смотри на меня так. Боюсь, что ты просчитался. В Москву введены танки. Люди вышли на улицы, их много, и они не допустят незаконных действий по отношению к любому президенту. Они готовят бутылки с зажигательной смесью, бросаются под гусеницы «бэтээров», – Терехин заметил улыбку на моем лице. – Ты хочешь сказать, что это глупо, непрофессионально? Но в их действиях больше логики, чем в наших, поверь мне.

Я молчал. Комок обиды подступил к горлу.

– Инициатива принадлежит не нам, – продолжал напарник, – и не нашему руководству. Она полностью в руках у Белого Дома. Там создан штаб, туда собираются москвичи для борьбы с ГК ЧП.

– С кем? – переспросил я.

– С «гэкачепистами», – повторил Терехин. – Вся страна поперла против них. Знаешь, как это называется на нормальном языке? Это гражданская война! Страна раскололась на два лагеря. Что же ты молчишь, Виктор?

– Я исполняю приказ, – упрямо повторил я, делая ударение на каждом слове.

– Что? – Терехин вскочил на ноги и встал передо мной. – Знаешь ты кто?.. Ты… Ты просто прячешься за дурацкий приказ, потому что так проще.

Он смотрел на меня ненавидящим взглядом.

– А может быть, наоборот? Может быть, в данной ситуации проще быть с большинством?

– Только не нужно проводить политинформацию среди населения, – остановил меня Терехин.

– Хорошо, – я тоже перешел на повышенные тона и вскочил на ноги. – Ты пытаешься выведать, что я думаю по этому поводу? Так слушай. Мне абсолютно наплевать и на «Алмаз», и на «Рубин». Все, что меня сейчас интересует – так это моя работа. И прав я, а не ты. В сложившейся ситуации я даже не имею права думать о своей жене. А ты хочешь заставить меня думать о судьбах президентов и тех, кто совершает государственный переворот. Будет приказ – я убью любого из них: «Алмаза», «Рубина» или Ноль Первого.

В этот момент темноту осветил свет фар автомобиля, послышался шум мотора. Мы замерли и прислушались.

Из машины вышел и направился к нам «Витязь».

Я думал, что наконец-то обстановка должна проясниться. «Витязь» приказал ребятам собраться.

– Мы задержали двоих телерепортеров, которые направлялись к резиденции «Рубина», – доложил я. – Иностранцы, из СИ-ЭН-ЭН.

– Ищейки, – процедил сквозь зубы «Витязь». – Кому же, как не им знать о реальной расстановке сил в нашем доме? Проклятая халатность. Ладно, давай их сюда.

Дроздов и Грязев подвели репортеров к «Витязю». Тот осветил их фонариком, посмотрел документы.

– Что господа репортеры делают ночью в лесу? – спросил он у них. – Только не говорите, что вам вдруг захотелось русских грибов.

Журналисты сразу догадались, что перед ними стоит начальник, который и решит их участь.

– Товарищ командир, – на ломаном русском обратился к нему Майк Кенди.

– Но, но! – остановил «Витязь» репортера. – Ты мне это прекрати. Я тебе не товарищ и не командир. Ишь ты, что придумал.

– Понимаете, – не растерялся тот, – мы из службы всемирных новостей и обязаны передавать самые последние, самые объективные новости. Весь мир следит сейчас за тем, что происходит в России.

Командир посмотрел на нас и, подмигнув мне, сказал:

– Думает, что он самый умный, а я лаптем щи хлебаю.

Он улыбнулся, мы последовали его примеру. Журналисты озадаченно переглядывались.

– Так что же, братцы, происходит у нас в России? – спросил «Витязь» у растерявшихся репортеров.

– Ну, понимаете… – Майк Кенди замялся, подыскивая нужное слово.

– Везде это называется одинаково – гражданская война, – решил щегольнуть осведомленностью Стив Тойнби.

Его приятель только согласно кивнул.

– Вот как? – «Витязь» продолжал насмехаться над представителями свободной прессы. – А мы-то глупые, никак не могли сообразить без вас. Спасибо, что помогли, – он сделал паузу.

Дальнейшее озадачило не только меня, но и всех остальных ребят группы.

– Проваливайте отсюда, – серьезно сказал «Витязь». – Только быстрее, без вас проблем хватает.

Репортеры будто оцепенели от такого поворота событий. Они не знали, как реагировать на слова командира. Первым нашелся Майк Кенди:

– Вы отпускаете нас? – удивленно спросил он.

– Слышали? – сказал «Витязь», обращаясь к нам. – Эти сукины дети решили записаться к нам в группу. Потом он повернулся к журналистам и протянул им документы:

– Чтобы через минуту вас здесь не было.

Те сразу же пришли в себя, выхватили документы из рук грозного командира и бормоча «спасибо» бросились к машине.

– У нас мало времени, – произнес полковник, когда нежданные гости убрались восвояси. – В Москве творятся страшные дела. Разъяренные толпы пьяных хулиганов опрокидывают троллейбусы, бросают бутылки с зажигательной смесью в проходящий транспорт. В город введены подразделения войск, потому что милиция бездействует, не подавляет сопротивления преступников. Нарушители порядка бросаются в пьяном виде под гусеницы «бэтээров» и танков. В связи со сложной обстановкой мы получили такой приказ: возвращаемся и занимаем прежнюю диспозицию. «Альфа-2» приказано взять в оправу «Рубина». В случае неуспеха эту миссию выполняет наша группа. Приказ понятен?

Он обвел нас взглядом, стараясь в темноте разглядеть лица. Наступила пауза, которой каждый из нас воспользовался для того, чтобы ощутить ответственность возлагаемой на нас миссии.

– Отлично, – по своему понял наше молчание полковник. – Я знаю, ребятки, что на вас можно положиться. Приступаем к выполнению приказа. Надеюсь, что эта ночь будет последней неясной ночью в нашей жизни.

Мы снова вернулись на прежнее место. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. На лице шефа застыла решительность. Я радовался перемене в настроении полковника. Его уверенность придавала оптимизма и остальным.

Приближался рассвет, наступал новый день – вторник, двадцатое августа. Через каждые пятнадцать-двадцать минут мы докладывали «Витязю» об обстановке на трассе, а также о передвижении транспорта.