Последняя ночь

Господин Тоом всегда и во всем следовал древнему правилу: в полной безопасности можно будет почувствовать себя только лежа в гробу.

Его неторопливая осторожность давным-давно стала притчей во языцех и обросла легендами… Коллеги по Министерству внутренних дел даже подшучивали за спиной, что прежде чем удалиться вечером в супружескую опочивальню, шеф Департамента полиции безопасности непременно какое-то время ходит туда-сюда по квартире — «проверяется», нет ли наружного наблюдения.

Впрочем, эстонская контрразведка по праву считалась одной из лучших среди специальных служб прибалтийских государств…

За несколько минут до полудня господин Уго Тоом вышел из Художественного музея Синебрюхова. Прелестно! Пиво с фамильной маркой русской купеческой династии принесло Финляндии заслуженную славу, а городу Хельсинки — коллекцию живописи семнадцатого-восемнадцатого веков, старинных миниатюр, графики и мебели.

Площадь Хиеталахдентори оказалась на удивление немноголюдной — «блошиный рынок» переживал далеко не лучшие времена. Овощи, фрукты, рыба…

Несколько продавцов поношенной одежды и какого-то копеечного барахла без особой надежды хлюпали носами на холодном ветру — среди них были араб, двое негров и россиянин.

Поодаль, у красной кирпичной стены, молча грустила о чем-то своем стайка местных алкоголиков.

Где-то на середине пути румяная проститутка по-фински поинтересовалась у господина Тоома, который час.

— Не понимаю! — брезгливо пожал он плечами и двинулся дальше. Уже на ходу поправил шляпу, поднял воротник добротного шерстяного пальто… Потом сунул руки в карманы — и сразу же стал удивительно похож на телевизионное воплощение комиссара Мегрэ.

Женский голос сзади не очень замысловато послал удаляющегося господина Тоома по матери.

Реагировать было глупо. Контрразведчик в очередной раз убедил себя в том, что его миссия более чем своевременна — «русское влияние» в Финляндии ощущается с каждым годом все сильнее. Еще немного, и криминальная буря с Востока неукротимо выплеснется на оперативный простор беззащитной Европы.

…Туристические справочники относят «Сисайд отель» к категории четырехзвездных. Наверное, это действительно так, но с точки зрения избалованного комфортом туриста располагается гостиница не слишком удачно — вроде, и в центре Хельсинки, но на самом краю этого центра. Прямо на берегу — но на берегу довольно ветреном и отнюдь не самом живописном.

…Девушка за стойкой с дежурной улыбкой оторвалась от компьютера:

— Добрый день!

Языкового барьера для господина Тоома не существовала — он родился и вырос на севере Эстонии, а потому финское телевидение с детства смотрел даже чаще, чем московские программы. Однако произношение могло девушке запомниться, поэтому он ограничился коротким ответом на приветствие:

— Здравствуйте.

После чего с уверенным видом завсегдатая направился прямиком в сторону бара и ресторана.

— Разрешите? — Он подошел к ожидающему его человеку как раз в тот момент, когда сигналы точного времени по радио сообщили: в городе Хельсинки наступил очередной полдень.

— Пожалуйста, — Андрей Маркович Удальцов посмотрел снизу вверх и сделал приглашающий жест: — Значит, вы и есть тот самый господин Тоом?

— Можете называть меня просто по имени — Уго! — эстонец приветственно приподнял шляпу, потом положил ее на свободный стул. Расстегнул пальто и передал его на руки подошедшему с вешалкой молодому человеку в гостиничной униформе.

Присел напротив Андрея Марковича:

— Вы уже заказали?

— Нет.

На скатерти перед господином Удальцовым чернела только одинокая чашка с недопитым кофе.

— Я, пожалуй, тоже пообедаю потом. — Представитель эстонской спецслужбы жестом отослал приближающегося с папкой-меню официанта. — Время — деньги! Верно?

Собеседник кивнул:

— Я вас внимательно слушаю.

— Вы ознакомились с документами?

— Разумеется.

— И нам, надеюсь, есть о чем поговорить?

— Иначе меня бы здесь не было.

Очередную реплику следовало произнести господину Тоому, но он теперь пребывал в некотором затруднении. Продуманный и просчитанный до мелочей сценарий беседы с самого начала не сработал — Удальцов повел себя до неприличия по-деловому.

Ни угроз, ни истерик, ни принятия поз оскорбленной невинности… Контрразведчик настроился на беспощадный поединок интеллектов, а их встреча больше походила на какие-то рутинные коммерческие переговоры.

На всякий случай он уточнил:

— Вы понимаете, чем лично вам грозит ликвидация банка и «книжной» схемы?

— Да, господин Тоом. Даже, если мне бы удалось в конце концов разобраться с полицией, в нашем… в наших кругах подобных провалов не прощают.

— И что скажете?

Андрей Маркович допил кофе и нехорошо, одними губами, улыбнулся:

— Вы легко и сразу могли бы нас прихлопнуть. Но наоборот — вместо этого раскрываете передо мной карты! Зачем? На банальный шантаж не похоже… Значит, имеете свой резон.

— Хотите поторговаться? Не советую.

— Прежде всего я хотел бы выслушать предлагаемые условия.

— Условия?

Господин Удальцов пожал плечами:

— Согласитесь, даже если речь идет о безоговорочной капитуляции, следует все-таки знать, что конкретно имеется в виду.

— Логично… Только предлагать вам я ничего не буду. Просто расскажу, как станут развиваться события.

Уго Тоом уже выбрал тон для дальнейшего разговора:

— С вашим липовым банком все равно придется покончить. Ничего не поделаешь — надо отчитываться перед Интерполом! Арестуем имущество, заблокируем движение по счетам… Сколько вам нужно времени для минимизации потерь?

Андрей Маркович на секунду задумался:

— Три недели!

— Две. Даже чуть меньше.

— Спасибо, — кивнул господин Удальцов.

В лексиконе разведок всего мира для подобного мероприятия существует специальный термин — «локализация провала». Необходимо было как можно быстрее перебросить в надежные места часть активов и кое-какие депозитные вклады, ликвидировать потенциально опасные документы и… позаботиться о ненужных свидетелях.