Любимая женщина Кэссиди. Медвежатник. Ночной патруль

– Это тебе ничего не даст.

– Кончай базарить, – сказал Хэкет, – разве что тебе есть что продать.

Харбин заставил себя сосредоточиться на закрытом чемодане, на чемодане, который Хэкет уже собирался было открыть, когда в коридоре послышались шаги, заставившие Хэкета скользнуть обратно в кладовку. Харбин думал о том, что делает сейчас Хэкет. Он спрашивал себя, осматривает ли Хэкет тот чемодан.

– Где изумруды?

В голосе Хэкета неожиданно послышались истерические нотки, и Харбин слегка воспрянул духом.

– Поговорим как деловые люди, – сказал он.

– Ты не в том положении, чтобы говорить как деловой человек.

– Ты хочешь получить изумруды?

– Прямо сейчас.

– В таком положении я не могу этого исполнить, – сказал Харбин. – Я не могу создать для тебя изумруды прямо из воздуха. Все, что я могу, – это привести тебя туда, где ты найдешь их.

Наступила тишина. Затем Хэкет приказал ему повернуться. Харбин повернулся, начал было садиться, и тут Хэкет сказал:

– Что мне в тебе не нравится, так это то, что ты слишком напуган.

– Точно. – Харбин указал на оружие. – Только будь благоразумен, Чарли. Это все, о чем я прошу. Будь благоразумен.

– Ну хорошо, я буду благоразумным. И задам тебе благоразумный вопрос. Где изумруды?

– Если я скажу тебе, ты меня в любом случае укокошишь. Но даже тогда у тебя не будет гарантий, что я сказал правду.

– Не будем ходить вокруг да около. Что ты предлагаешь?

– Никаких предложений, Чарли. Просто постарайся собрать все воедино и взглянуть на полную картину. Вот ты, вот я, вот изумруды. И…

– И это все.

– Это не все. – Харбин говорил медленно, со значением. Он видел признаки истерики в глазах Чарли Хэкета и чуть подрагивающие губы. Он знал, что должен использовать эту истерику, но он не мог использовать ее слишком долго, потому что именно истерия довела Хэкета до убийства. Истерическое нетерпение привело Хэкета в эту комнату, вызвало вспышку ярости и заставило руку Хэкета опустить рукоять револьвера на череп Бэйлока. Харбин понимал, что имеет дело с неуравновешенным типом и в любой момент пушка может выстрелить. Хэкет спросил:

– Что еще?

– Девушка.

– Девушка, – повторил Хэкет. – Ее здесь нет. Ты не можешь мне сказать ничего нового о девушке. – И тут его губы слегка задрожали в уголках, показались зубы – это была почти улыбка. – Ты знал ее много лет, а я – всего несколько дней. Но, полагаю, я знаю ее лучше, чем ты.

– Ты даже не знаешь ее настоящего имени. – Харбин, сидя, выпрямился. – Ее зовут вовсе не Ирма Грин. Ее зовут Глэдден. А теперь, если хочешь, я тебе кое–что расскажу. – И, не дожидаясь ответа, он продолжил: – Тебя обвели вокруг пальца, Чарли. Она тебя дурачила. Ты вступил в игру, но ты не знал, что это была ее пьеса. Ты слишком торопился и теперь не удивляйся, когда я скажу тебе, что ты – в проигрыше, ты у нее в руках, и она может сделать с тобой все, что захочет.

Уголки рта Хэкета опустились.

– То, что она знает, – ноль.

– Она знает много.

– Что, например?

– Тебя лично.

– Мое лицо? – Хэкет на мгновение закашлялся. – Что значит лицо?

– Я имею в виду не только твое лицо, Чарли. Я имею в виду твое имя. Не то имя, которое ты ей назвал, не Чарли Финли. Я имею в виду другое имя, подлинное имя, имя, которое ты от нее скрывал. Но она его узнала.

– Ты лжец, – нервно отозвался Хэкет.

– Иногда бывает, – признал Харбин. – Но не сейчас. Я говорю тебе, Глэдден все знает. Не спрашивай меня как. Я никогда не мог объяснить пути, которыми она действует. Все, что я знаю, – она обдумает сотню действий, прежде чем сделает хотя бы одно. Это относится ко мне так же, как и к тебе.

Хэкет почесал в затылке:

– И какое имя она тебе назвала?

– Хэкет.

Хэкет отозвался быстро и громко:

– Откуда она узнала? Расскажи мне, как она узнала.

– Я спрашивал ее, а она сказала мне, чтоб я пошел попить водички. И тогда я пошел попить водички. Ты видишь, Чарли, я на нее работаю. Ты понимаешь? Она – главная фигура. Она отдает приказы. Она за все отвечает. Ты видишь, во что я вляпался?

– Скажи мне, черт тебя побери, где изумруды!

– Изумруды у Глэдден.

Лицо Хэкета стало цвета темного воска, потом побелело и становилось все белее, по мере того как начинали дрожать губы. Аквамариновые глаза остановились на пушке, затем посмотрели на Харбина. Эти глаза напугали Харбина, и теперь он думал только о том, как долго ему удастся оставаться в живых. Но у него все же достало сил забросить еще одну наживку.

Он сказал:

– Никто из нас не хочет умирать.

– Пушка у меня.

– Пушка, – отвечал Харбин, – это еще не все. Я говорю не о пушке. – Он изобразил на лице глубокое беспокойство. – Может быть, ты видел сегодня утренние газеты.

– Нет.

– Прошлая ночь. На Блэк–Хорз–Пайк. Они остановили нас за превышение скорости. Трое в патрульной машине. Один увидел, что у одного из наших пушка. И тут началось. Дело кончилось тем, что все они умерли, и один из наших тоже умер. – И снова он указал на тело на полу. – Теперь еще одна смерть. Не думаешь ли ты, что уже достаточно?

– Я хочу изумруды.

– Не слишком ли они стали горячими?

– Я хочу их.

– Насколько я понимаю, ты можешь их получить.

– Я тебе не верю. – Хэкет придвинул револьвер поближе к животу Харбина. – Ты все еще хочешь их, разве не так? Разве не так? – Он показал зубы. – Разве нет?

– Нет, – сказал Харбин, и ему хотелось повторить это снова, захотелось даже заплакать. И тут он услышал шаги в холле за дверью. Он увидел, как поворачивается голова Хэкета.

Звук шагов приблизился к двери, потом раздался стук в дверь. Послышался женский голос. Хэкет открыл дверь, не спуская с Харбина пушки.

Когда Делла вошла, ее глаза уткнулись в красное пятно на полу и мертвое лицо Бэйлока. Она быстро отвернулась. Подождала, пока Хэкет закроет дверь, и потом уставилась на него. Ее голос был низким и чуточку дрожал:

– Ты кто, лунатик?

Хэкет стоял, глядя на дверь.

– Я ничего не мог поделать.

– Это означает, что ты лунатик. – Делла быстро глянула на Харбина. Потом медленно повернула голову и снова посмотрела на Хэкета. – Я сказала тебе ждать в твоей комнате.

Хэкет несколько раз моргнул.

– Я слишком долго ждал. Я сыт по горло ожиданием.

– А я сыта по горло тобой. – Делла указала на мертвое тело на полу. – Посмотри сюда. Только посмотри сюда.

– Кончай читать мне мораль. – Хэкет моргнул еще несколько раз. – Мне достаточно читали мораль. – Неожиданно он нахмурился, глядя прямо на нее. – Зачем ты сюда пришла?

– Я позвонила тебе. – Ее голос больше не дрожал. – Ответа не было. – Ее глаза скользнули по телу Бэйлока, лежащему на полу. Она направилась прямо к нему и в то же мгновение обернулась, рванулась к Хэкету и закричала: – Господи, что с тобой случилось?!

– Я хотел довести дело до конца.

– Прекрасный способ довести дело до конца.

– Ты встревожена?

– Разумеется, я встревожена.

– Не волнуйся. – Неожиданно Хэкет широко улыбнулся. Казалось, его что–то очень порадовало. – Рад, что ты здесь. Хорошо, что ты пришла. Ты не могла прийти в лучшее время. Это одна из лучших твоих черт, Делла. Ты всегда знаешь, когда появиться на сцене. – Он послал улыбку Харбину. – Благодари леди, – сказал он. – Если бы она не пришла, ты был бы уже мертв.

– Я это знаю, – серьезно ответил Харбин. Он посмотрел на Деллу без всякого выражения. – Благодарю, леди.

Хэкет продолжал улыбаться. Он повел пушкой в сторону Харбина:

– Скажи это снова.

– Благодарю, леди. Большое спасибо.

– А теперь скажи это еще раз.

Хэкет начал смеяться. Его голова отклонилась далеко назад, тело вибрировало от смеха. Это был истерический смех, и он становился все громче.

Делла подождала, пока смех не заполнит всю комнату, а затем подошла вплотную к Хэкету и ударила его по лицу тыльной стороной ладони. Он перестал смеяться, и Делла ударила его снова. Пока она била Хэкета, его глаза были широко открыты и пушка была нацелена на Харбина.