Американский детектив

Неожиданно с отчаянной надеждой Берри вспомнил о предмете, на который напоролся коленом. Он торопливо пошарил по грязному полу и нашел свой револьвер.

Теперь он перевернулся на живот, все ещё укрываясь за колонной, и прижал короткий ствол револьвера 38-го калибра к левому запястью. Хотел было взять на мушку главаря, но тот исчез. Потом появился снова и склонился над телом итальянца. Берри услышал, как он выстрелил, и увидел, как дернулась у бедняги голова. Главарь расстегнул плащ убитого и что-то снял с тела. Жилет с деньгами? Берри видел, как он пристроил жилет на плечи коротышке и закрепил его.

У Берри возникли проблемы со зрением. Он на мгновение закрыл глаза и крепко сжал веки, чтобы избавиться от застилавшей их пленки. Когда он вновь открыл их, маленький бандит уже исчез в отверстии в стене туннеля, коренастый сообщник готов был последовать за ним. Берри прицелился в его широкую спину и нажал курок.

Коренастый банлит конвульсивно дернулся, а потом опрокинулся навзничь. Том поспешно сменил прицел, разыскивая главаря, но тот исчез.

Анита Лемойн, едва удерживаясь на ногах, направилась в голову вагона. За её спиной как новоявленный пророк продолжал разглагольствовать старик. Анита за что-то ухватилась, чтобы не упасть, и выглянула в окно. Рельсы, туннель, колонны проносились мимо, словно увлекаемые назад мощным пылесосом. Как оазис света мелькнула станция, забитая народом. Какое-то двойное название. Бруклин-бридж-Уорт-стрит? Еще три-четыре станции до конечной — Саут-ферри. А что потом?

— Я никогда не думал, что эти штуки могут так мчаться.

Рядом с ней стоял театральный критик. Взъерошенный крупный мужчина тяжело дышал, словно поддерживать собственный вес ему удавалось с трудом. Лицо его заливал алкогольный румянец, голубые глаза смотрели одновременно невинно и понимающе. Что означает, — подумала Анита, — что невинность большей частью показная, а понимание не удается полностью скрыть.

— Боитесь? — спросил он.

— Вы же слышали, что сказал старик. Он в таких вещах, похоже, разбирается. По крайней мере, так он утверждает.

— Мне просто хотелось узнать... — глаза смотрели ещё невиннее, чем прежде, он слегка придвинулся. — Вы когда-нибудь работали в театре?

Ох уж эти мужики. Ну, ладно, может быть, это поможет скоротать время.

— Два года.

— Я так и подумал. — Дыхание немного успокоилось. — Мне много чего приходится видеть, но я знал, что видел вас на сцене. Только не знаю где.

— Вам случалось бывать в Кливленде, штат Огайо?

— Конечно. Вы там работали?

— Знаете маленький Театр драгоценностей? Я там служила. Билетершей и продавщицей поп-корна.

— Вы шутите.

Критик рассмеялся и воспользовался рывком вагона, чтобы отвесить ей солидный шлепок по заду. Чисто машинально она ответила легкой усмешкой, отчего он снова засопел.

— Кто в такой момент станет шутить? Через пять минут мы все можем отправиться на тот свет.

Он отшатнулся.

— Вы не верите старику? Что красный сигнал светофора нас остановит?

— Конечно, верю. — Она ткнула пальцем в окно. — И ищу красный сигнал. Но повсюду одни зеленые.

Анита приложилась задом к критику и поднажала. А почему бы и нет? Может быть, это вообще в последний раз. Она выгнула спину и ощутила ответную реакцию. Позволив пару раз себя пихнуть, чтобы собеседник заинтересовался, она продолжала смотреть на проносящийся мрачный ландшафт. Они миновали Фултон-стрит и снова нырнули в туннель. Впереди, насколько она видела, все светилось зеленым.

Едва поезд миновал станцию Фултон-стрит, полицейский Гарри Рот позвонил в штаб-квартиру.

— Вагон только что промчался мимо.

— Ладно, спасибо.

— Послушайте, я хочу рассказать одну странную вещь...

— Как-нибудь в другой раз.

— Нет, я хочу сказать. Вы знаете, в чем дело? Я не увидел, кто ведет поезд.

— Какого черта, о чем вы?

— Я никого не видел в кабине машиниста. Похоже, лобовое стекло выбито, и в кабине никого нет. Я стоял на самом краю платформы и все равно никого не увидел. Вот так-то.

— Разве вы не знаете, что поезда сами двигаться не могут? Там есть специальное устройство блокировки в отсутствие машиниста.

— Да, и все таки...

— Вы в самом деле думаете, что в кабине никого не было?

— Может быть, он пригнулся.

— А, пригнулся... Конец связи.

— Я-то знаю, что я видел, — буркнул полицейский Рот. — Если мне не верят, то черт с ними. Жаль, конечно.

Колонна служила надежным укрытием для обороны, но обороняться было не в правилах Райдера. Человека, который только что стрелял, нужно убрать, и причем быстро, если он собирается воспользоваться аварийным выходом.

Когда прозвучал выстрел, он действовал совершенно инстинктивно. Понимая, что не сможет сбросить тело Стивера и нырнуть в аварийный выход до второго выстрела, отскочил в сторону и скрылся за колонной. Стреляли с юга; на путях он никого не видел, так что разумно было предположить, что противник тоже прячется за колонной. Райдер не стал тратить времени на размышления о личности противника или предаваться угрызениям совести. Был тот полицейским или пассажиром, который, по мнению Стивера, спрыгнул с поезда, это не имело отношения к проблеме, которую предстояло решить.

Он взглянул в сторону аварийного выхода. Лонгмен стоял возле лестницы и смотрел на него. Райдер торопливо махнул в его сторону, потом жестами приказал подниматься наверх. Но Лонгмен продолжал смотреть на него. Он снова самым решительным образом повторил свой жест. Лонгмен ещё какое-то время поколебался, затем повернулся к лестнице. Стивер лежал там, где упал. Он рухнул на спину с такой силой, что мог сломать позвоночник, даже если пуля этого не сделала. Глаза его были открыты, и лишь они жили на непроницаемом лице, так что Райдер понял, что тот парализован.

Выбросив обоих из головы, он вернулся к своей проблеме. Противник точно знал, где он находится, а он — лишь приблизительно. Его местонахождение следовало выяснить, и не оставалось ничего другого, как пойти на риск. Он проверил оружие и решительно шагнул из-за колонны. Тотчас грохнул выстрел, и Райдер выстрелил на вспышку. Прежде чем укрыться за колонной, он успел выстрелить ещё дважды. Потом напряженно вслушивался, надеясь уловить хоть какой-то звук, но напрасно.

Не имея возможности проверить, попал он или нет, оставалось только снова рисковать. Второй раз противника таким же трюком не обманешь, а времени для маневров не оставалось. Он метнулся из-за колонны и кинулся к следующей. Выстрелов не было. Либо он попал, либо противник ждет подходящего момента, чтобы стрелять наверняка.

Райдер побежал к следующей колонне. Выстрела не было. Он перебежал к третьей, и теперь увидел своего врага. Тот растянулся на путях, только ноги закрывала колонна. Райдер понял, что тот ранен. Он не мог оценить, насколько серьезно, но, по крайней мере, тот находился в сознании и пытался поднять голову. Не следует ждать подарков от судьбы, нужно пользоваться сложившимся преимуществом. Такое преимущество у него сейчас было, так что следовало его использовать.

Он шагнул из-за колонны, вышел на середину путей и направился к противнику. Тот вытянул правую руку, и Райдер увидел его револьвер на полу туннеля в нескольких дюймах от вытянутых пальцев. Противник увидел или услышал его и пытался дотянуться до оружия, но не смог.

Револьвер находился вне пределов его досягаемости.

Когда поезд ПелхэмЧас Двадцать Три миновал станцию Уолл-стрит, пассажиры вновь заволновались и собрались вокруг старика.