Детектив США. Выпуск 9

Тут для меня никаких загадок не было. Мистер Кристофер Лейвери отбыл на берега бескрайнего Тихого океана, чтобы полежать на солнышке, демонстрируя девицам свои многообещающие и вполне доступные мужские достоинства.

Я вновь сосредоточил свое внимание на докторе Элморе. На этот раз он сидел, прижав к уху телефонную трубку, курил и молча ждал. Вот он наклонился вперед (все мы так делаем, когда в трубке опять раздается голос собеседника), выслушал, положил трубку и что-то записал в лежащем перед ним блокноте. Затем на столе появилась массивная книга в желтом переплете. Он распахнул ее где-то посредине, бросив быстрый взгляд на мой «крайслер».

Найдя нужное место, он склонился над книгой, и торопливые клубочки дыма поднялись в воздух над ее страницами. Он еще что-то записал, отложил книгу и снова сгреб телефон. Набрав номер, подождал, затем быстро заговорил, бодая воздух головой и выписывая вензеля сигаретой.

Закончив разговор, он повесил трубку, после чего откинулся назад и, упершись взглядом в стол, но не забывая поглядывать в окно каждые полминуты, погрузился в раздумья. Он чего-то ждал, и я, сам не зная почему, ждал вместе с ним. Доктора названивают по телефону, разговаривают с массой людей. Доктора выглядывают из окон на улицу, доктора хмурятся, доктора нервничают, доктора тревожатся и не скрывают раздражения. Доктора тоже люди, рожденные для страданий, их жизнь, как и наша, проходит в долгой, упорной борьбе.

Но в том, как держал себя именно этот доктор, было нечто интригующее. Я посмотрел на часы, решил, что пора бы перекусить чего-нибудь, закурил очередную сигарету и не тронулся с места.

Прошло минут пять. Из-за угла вылетел и пронесся по улочке зеленый седан. Он причалил к тротуару прямо перед домом доктора Элмора, и высокий хлыст его антенны завибрировал. Из машины выбрался высокий мужчина со светлыми, как бы припорошенными пылью волосами, и нашагал к парадной двери доктора Элмора. Он позвонил и нагнулся, чтобы зажечь о порог спичку. Повернув голову, мужчина пристально посмотрел именно в ту точку, где сидел в машине я.

Дверь отворилась, и он вошел в дом. Невидимая рука затянула портьеры, и кабинет доктора Элмора скрылся с моих глаз. Я сидел, разглядывая выгоревшую изнанку портьер. Опять поползло время.

Снова отворилась дверь, тот же человек со скучающим видом спустился по ступенькам и вышел в ворота. Щелчком далеко отбросил окурок и взъерошил волосы. Пожал плечами, ущипнул себя за подбородок и пересек улицу по диагонали. В тишине его шаги звучали лениво и отчетливо. За его спиной в кабинете доктора Элмора опять дрогнули портьеры. Доктор Элмор стоял у окна и наблюдал.

Большая веснушчатая рука легла на дверцу рядом с моим локтем. Большое лицо с резкими чертами нависло надо мной. Глаза у этого человека были металлической синевы.

Он посмотрел на меня в упор и сказал низким хриплым голосом:

— Ждете кого-нибудь?

— Сам не знаю, — сказал я. — Вы так считаете?

— Вопросы здесь задаю я.

— Ах, черт меня подери, — сказал я. — Так вот где ответ на всю эту пантомиму.

— Что еще за пантомима? — Его очень синие глаза глядели на меня жестко, бесстрастно и недружелюбно.

Я показал сигаретой на дом через дорогу:

— Нервная Нелли на телефоне. Выясняет мою фамилию — скорее всего через автоклуб, — потом находит ее в городском телефонном справочнике — и тут же вызывает полицию. А в чем, собственно, дело?

— Предъявите-ка ваши права.

Я ответил ему таким же холодным, ровным тоном:

— Вы бы, приятель, предъявили для начала свою бляху. Или, может, вы считаете, что ваша грубость — лучшее удостоверение?

— Какая же это грубость, приятель? Когда дойдет до грубости, вы сразу поймете, что это такое.

Я нагнулся, повернул ключ зажигания и нажал на стартер. Двигатель завелся и заурчал на холостом ходу.

— А ну, вырубите мотор, — свирепо сказал он и поставил ногу на подножку автомобиля.

Я выключил двигатель, откинулся на сиденье и посмотрел на него.

— Черт возьми, — сказал он, — вы хотите, чтобы я вас выволок из машины и приложил о тротуар?

Я достал и вручил ему свой бумажник. Он вытащил целлулоидный кармашек и взглянул на мои водительские права, затем перевернул его и ознакомился с моим патентом на обороте. С презрительным видом он сунул кармашек в бумажник и вернул его мне. Я убрал все на место. Его рука исчезла и появилась снова с сине-золотым полицейским знаком.

— Дегармо, лейтенант сыскной полиции, — сказал он своим низким грубым голосом.

— Приятное знакомство, лейтенант.

— Ладно, ладно. А теперь выкладывайте, что это вы здесь принюхиваетесь к дому Элмора.

— Хорошо сказано, лейтенант, но я вовсе не принюхиваюсь к дому Элмора. В жизни не слыхал о докторе Элморе и не вижу причины, зачем мне принюхиваться к его дому.

Он отвернулся и сплюнул. Мне сегодня определенно везло на плевак.

— Тогда какого еще рожна вам надо? У нас в городе нет ни одной ищейки, нам они как-то ни к чему.

— В самом деле?

— Ага, в самом деле. Так что давайте-ка лучше выкладывайте по-хорошему. Если не хотите прогуляться в наше кафе «Пятый угол». Там вы у нас живо расколетесь.

Я не стал отвечать ему.

— Вас что, ее старики наняли? — спросил он вдруг.

Я покачал головой.

— Последний умник, который попробовал встрять в это дело, отправился дробить щебенку на дорогах, так-то, дружочек.

— Какая прелесть, — сказал я. — Если б я только мог понять, о чем речь. Что он попробовал?

— Попробовал взять его на крючок, — неопределенно сказал он.

— Какая жалость, что я не в курсе, — сказал я. — У меня такое впечатление, что он сам так и лезет на крючок.

— Дешевые разговорчики, — сказал он. — Здесь вы на них ничего не купите.

— Ну вот что, — сказал я, — давайте говорить без дураков. Я не знаю доктора Элмора, никогда о нем не слыхал, и он меня не интересует. Я приехал сюда навестить приятеля и в данный момент наслаждаюсь видом на море. Если я занимаюсь еще чем-нибудь, вам до этого никакого дела нет. Если вам это не по вкусу, мы можем съездить в полицейское управление и обратиться к дежурному офицеру.

Он тяжело зашаркал ногой по подножке, явно не зная, что делать дальше.

— Так. Значит, без дураков? — спросил он.

— Без дураков.

— Да ну его к дьяволу, этого мужика с его нервами, — сказал он вдруг, оглянувшись на дом Элмора. — Ему бы нужно доктору показаться. — Он рассмеялся, но в смехе его не было веселья. Он снял ногу с подножки и потеребил свои жесткие волосы.

— Ладно, отваливайте, — сказал он. — Держитесь подальше от наших непуганых мест, здоровее будете.

Я опять нажал на стартер. Когда двигатель опять мягко заработал на холостом ходу, я спросил:

— Как там у вас поживает Ал Норгаарден?

Он пристально посмотрел на меня:

— Вы знаете Ала?

— Ага. Мы тут поработали вместе над одним делом — пару лет тому назад, еще когда начальником полиции был Вэкс.

— Ал в военной полиции. Хотел бы я быть на его месте, — с горечью сказал он. Уже уходя, он вдруг резко повернулся и бросил:

— Ну ладно, отваливайте, пока я не передумал.

Тяжело шагая, он опять пересек улицу и вошел в ворота доктора Элмора.

Я выжал сцепление и отбыл. На обратном пути в город я прислушивался к своим мыслям. Их ход был неровным, как движения тонких нервных рук доктора Элмора, хватающихся за портьеры.

Вернувшись в Лос-Анджелес, я позавтракал и поднялся в свой офис в Кахуэнга-билдинге, чтобы проверить, есть ли почта, и позвонить Кингсли.

— Я был у Лейвери, — сообщил я ему. — Он наговорил мне достаточно гадостей, чтобы выглядеть искренним. Я попытался подзавести его, но это ничего не дало. Мне все еще кажется, что они, скорее всего, поссорились и разошлись, но он не теряет надежды помириться с ней.

— Тогда он должен знать, где она, — сказал Кингсли.

— Это возможно, но не обязательно. Кстати, у меня было довольно занятное происшествие на улице, где живет Лейвери. Там ведь всего два дома. Второй принадлежит доктору Элмору.