Крымский Джокер

Карытин внимательно посмотрел на друзей, подошёл к аквариуму и стал рассматривать рыбок, давая время приятелям переварить услышанное.

Лось сидел, нахмурившись, и нервно катал шарик из салфетки. У Толстого тоже пропала вся его безмятежность, и он просто смотрел перед собой стеклянным взглядом. Так прошло несколько минут. Володя первым нарушил молчание:

— Слышь, Корыто… Может, тебе переодеться бабой? Ну там, где-нибудь внутри. После того как визу получишь…

Витёк, ничуть не смутившись, задумался на минуту. Потом, не оборачиваясь, сказал:

— Не выйдет. Там все вещи при входе оставляют. Да и охрана может сработать — зашёл в сортир мужик, а вышла баба. Камеры, опять же… — он усмехнулся. — Но молодец, Толстякидея нормальная! Дальше жуём…

— Думайте, мужики, мозгуйте! — и, подмигнув, вскрикнул козлиным тенорком фотографа по кличке «Шесть на девять» из фильма «Место встречи изменить нельзя»:

— Надо что-то делать, Глеб!! Они же убьют его!

Теперь никто не засмеялся, и в комнате снова стало тихо. Из открытой форточки, под тихое завывание ветра, доносился негромкий вечерний шум затихающего большого города.

В углу мерцали большие электронные часы, и Володя посмотрел на них. Половина десятого вечера. «Завтра в это время буду уже в поезде…» — мелькнула предательская мысль.

Тут Лось встал, и ни слова не говоря, пошёл в другую комнату. Вернулся он с карандашом и чистым листом бумаги.

— Короче — зырьте сюда, пацаны! Я недавно был там пару раз. Не в консульстве, конечно, а рядом, во дворе. Там ещё срочное фото на анкеты и нотариальная контора. Машину там оформляли одну… — и он начал рисовать план. — Вот так. Здесь Пимоненко улица.… А вот сюда Артёма пошла. А вот здесь… двор из трёх пятиэтажек, стоящих буквой «пэ». Похоже? — он протянул листок Витьку.

Тот спокойно изучил нехитрый набросок:

— Похоже…. Только ты забыл, что вот здесь ограда проходит, которая отделяет консульство от этого двора, — он взял у Лося карандаш и нарисовал жирную линию. — А так — точняк. В общих чертах, конечно…

Лось положил план на стол и пошёл за сигаретами. Когда он вернулся, лоб его разгладился, и в глазах блестели озорные искорки. Он обратился к Карытину:

— Слушай, братишка. Тебя ж не СБУ пасёт, а какие-то бандосы слабоголовые — я правильно понял?

Витька кивнул.

— Они же, в принципе, не шурупят нифига по жизни — просто дать по башке хотят и выбить из тебя бабки? — Лось торжествующе посмотрел на Виктора. — А значит, мыслят они тупо. Что они могут ждать? Ну, выйдешь из консульства, дойдёшь примерно вот досюда — он показал карандашом на место пересечения двух улиц, и будешь ловить тачку. Или, допустим: ты что — то почуял и присел на измену. Тогда ты скорее всего проплатишь тачку, чтобы она тебя сначала довезла до консульства. А потом ждала тебя часа два, или сколько там, у самых ворот до твоего выхода, чтобы тебе и обратно на ней сквозануть. Так?

Витька удивлённо посмотрел на Лося:

— Я, вообще-то, так и думал вначале. Проплатить тачку на целый день — а там как карта ляжет. Только там у самых ворот машинам стоять запрещено.

Лось расслабленно откинулся на спинку дивана:

— А ты так и сделаешь. Только я завтра очень рано, с утреца, в том глухом дворе, что примыкает прямо к консульству своего «мерина» оставлю. Сечёшь?

Витька пожал плечами:

— Не очень…

Толстый тоже пока ни во что не мог въехать. Тогда Лось встал, лихо расправил плечи и с довольным видом изложил свой план.

— Слушать сюда, тундра! Ты завтра ловишь на улице тачку и нанимаешь её до вечера. Потом она тебя подвозит к консульству и ты чешешь за визой. Я в это время иду к своему «мерсу», который загодя, с утра пораньше, во дворике припаркую, и сижу там себе тихонько, читаю газетку. Когда ты с визой выходишь из ворот, то делаешь мне звоночек на мобилу, и я тебя забираю. А корпала, а вместе с ним и все бандюки, которые наверняка, пока ты будешь там америкосов на визу разводить, поинтересуются у водилы кого привёз и почему не уезжает, пущай поджидают тебя хоть до Нового Года! «Мерс» у меня тонированный. И темно уже наверное, будет — сейчас в четыре уже сумерки. А для верности мы ещё такой фокусик забацаем… Фух, заебался…

Лось перевёл дух и открыл новую бутылку пива. Сделав солидный глоток, он хитро посмотрел в удивлённые лица друзей. Карытин и Костров заворожено следили за его движениями.

Утерев бородку, Игорь продолжил:

— «Мерина»-то этого зелёного я только с неделю как из Германии пригнал. На него у меня есть транзитные немецкие номера. Красивые такие.… Так что завтра я, когда его с площадки забирать буду, эти номера, с немецкими буквочками, обратно поставлю. И представьте реакцию этих лохов с одной извилиной, которые Витька пасут: от консульства отъезжает шестисотый с немецкими номерами. И который туда не въезжал. Что подумают страшные, но глуповатые бандюки? — он посмотрел на Карытина, который стал понемногу понимать замысел друга, и ухмыльнулся: — Правильно: какая-то посольская машина из дружественной фашисткой Германии навещала консульство своих американских корешей. Им и в голову не придёт тебя в ней вычислять! Теперь и я закончил.

Лось обвёл взглядом притихших корешей:

— Ну как вам мой план «Барбаросса»?

Толстый молча качал головой, с восхищением глядя на возвышающегося над ним Лося.

Витька встал с дивана и, поперхнувшись, как-то глуховато произнёс:

— Если всё это выгорит — я тебе, старая жопа, десять тонн зелени отстегну. Ты их только что честно заработал. Ну, бля, Лось — ты череп! — Он встал, облапил Лося и сделал приглашающий жест. — А теперь, мужчины, давайте забухаем по-серьёзному!

От щедрого обещания Витька Лось растерялся. Он снял очки, и протерев их, впучился на Карытина.

— Ты что, Корытище, трахнул-таки Мадонну в этом блядском Голливуде? Или, может, с Биллом Гейтсом согрешил? Откуда у тебя такие цифры?!

Витька даже не улыбнулся:

— Завтра ты подзаработаешь, чувак…. И не надо лишних движений!

Друзья уже солидно выпили, когда Лось ушёл с кухни минут на пять и вернулся с дорогим красивым тёмно-синим двубортным костюмом.

— Вот, сыну на выпускной подарил, а он ни разу и не одел. Не модно, говорит. — Игорь оценивающе посмотрел на Карытина. — Примерно твой размерчик. Завтра его напялишь, чувак. А сверху напялишь свою дутую курточку дурацкую. И бейсболку яркую какую-нибудь тебе прикупим на рынке, чтоб внимание привлечь этих динозавров…

Витька подцепил вилкой грибок и спросил:

— Нафига такой маскарад? И обувки у меня под него нет.

— Разберёмся. Когда визу свою получишь — прямо в здании консульства куртку и кепку скинешь, и положишь в пакет. Выйдешь солидно — при костюме. Наверняка тебя где-то за воротами пасти будут. А так в сумерках, глядишь, и не врубятся…А педали я тебе свои какие-нибудь подкину. Ваты подложишь — и вперёд! — Лось довольно хмыкнул: — Ну, всё, бойцы, вы тут отдыхайте, а я спать… Мне завтра раньше всех вставать! — И налил себе последнюю.

Витька вскинул вверх большой палец:

— Варит у тебя кочан, лосиная твоя морда! Да, Толстопуз?

Костров, с любовью глядя на корифана, пьяно кивнул:

— Однозначно!

И, смутившись, икнул.

Вскоре после ухода Лося, на кухне, перекрикивая Роберта Планта, Карытин с Толстым исполняли свою версию знаменитой композиции «Лестница в небеса». Это давалось им нелегко. Тональность была высоковата…

…А двумя часами раньше Лидия Петровна уединилась с Ломакиным в большой, украшенной охотничьими трофеями комнате с жарко пылающим камином. В углу возле высокого дубового буфета с цветными рифлёными стёклами, громко тикали большие напольные часы с тусклым циферблатом. Три удобных, сделанных на заказ, кресла, стояли в центре, вокруг небольшого стола из морёного дуба. Рядом с окном примостился диван на гнутых ножках с мягкой велюровой обивкой. Чувствовалось, что над интерьером помещения поработали с душой и без всяких новомодных штучек.