Святой в Лондоне

– Мы вывернули все наизнанку, ваша светлость, – кивнул детектив, – но никаких следов не обнаружили. Возможно, он зашил эту штуку в матрас или в кресло, но у нас не было времени выяснить.

– Совершенно верно, – пробормотал лорд Айвелдон, – совершенно верно.

Он снял пенсне, опять протер его и взглянул на Святого:

– Это серьезное дело, мистер Темплер, очень серьезное.

– Очевидно, – вежливо ответил Святой, – очевидно. Лорд Айвелдон откашлялся и кивнул.

– Именно поэтому я был вынужден прибегнуть к чрезвычайным мерам.

– Например, послать парочку фальшивых сыщиков, чтобы они все перевернули вверх дном в моей квартире? – скучным голосом предположил Святой.

Лорд Айвелдон вздрогнул, кашлянул и посмотрел на него сверху вниз.

– Гм-м... – сказал он. – А вы знали, что они... э-э-э... не настоящие детективы?

– Клянусь собственной задницей, – ответил Святой, поудобнее устраиваясь в кресле. – Я знаю, что лондонская полиция снизила стандарты, приглашая на службу людей с высшим образованием, и все такое прочее, но никак не могу поверить, что она пала так низко, чтобы назначить инспекторами такие экспонаты из гербария, как вот этот Подснежник. Кроме того, меня никогда не арестовывают простые инспектора – ко мне всегда является старший инспектор Тил собственной персоной.

– Тогда почему же вы позволили Нассену привезти вас сюда?

– Да я просто подумал, что неплохо бы поглядеть на вас и послушать, что вы имеете сказать, – искренне признался Святой. – Но, должен отметить, вы на меня произвели гораздо меньшее впечатление, чем Марлен Дитрих, с которой я тоже встречался.

Лорд Айвелдон вновь прокашлялся, надул живот, сцепил руки за спиной и начал покачиваться с пятки на носок, совсем как директор школы, готовящийся отчитать ученика, грубо нарушившего дисциплину.

– Мистер Темплер, – медленно произнес он, – это серьезное, весьма серьезное дело. У вас находится книга, содержащая некоторые... э-э-э... заявления и... э-э-э... намеки в отношении меня, каковые, вряд ли это нужно добавлять, абсолютно не имеют под собой никаких оснований...

– Как, например, – негромко сказал Святой, – заявление или намек на то, что, когда вы были заместителем государственного секретаря по военным вопросам, вы разместили заказ на тридцать тысяч пулеметов "льюис" на фирме, предложение которой на шестьдесят процентов превышало предложение конкурентов, а сразу вслед за этим значительно увеличился и ваш счет в банке.

– Грубые и гнусные инсинуации, – громко заявил лорд Айвелдон.

– Как, например, – еще тише продолжил Святой, – грубые и гнусные инсинуации по поводу того, что вы ох имени правительства приняли партию в миллион штук противогазов, которые технические эксперты ранее уже совершенно категорически назвали хуже чем бесполезными...

– Злонамеренные и клеветнические измышления, – дрожащим голосом возвестил лорд Айвелдон, – которые легко могут быть опровергнуты, но которые, тем не менее, в случае их обнародования могут в некоторой степени запятнать имя, каковое до сих пор являлось честным в анналах нации. Только по этой причине – а вовсе не потому, что я опасаюсь результатов расследования моей деятельности и частной жизни, которое может быть назначено, – только лишь по этой причине я согласился... э-э-э... дать вам это интервью.

– Поскольку вашим так называемым детективам не удалось выкрасть у меня ту книгу, – кивнув, сказал Саймон, – это было... э-э-э... чрезвычайно любезно с вашей стороны.

Сардонический взгляд его голубых глаз, прицельно буравивший лорда Айвелдона, заставил сего благородного джентльмена неловко переступить с ноги на ногу.

– Это была чрезвычайная ситуация, – повторял лорд звучным голосом, – которая потребовала принятия чрезвычайных же мер. – Он откашлялся, поправил пенсне и вновь начал покачиваться с пятки на носок, а потом сказал: – Мистер Темплер, давайте больше не будем ходить вокруг да около. По чисто личным соображениям – просто, как вы понимаете, потому, что я не желаю, чтобы мое имя трепали кому не лень, – я не хочу выставлять на публику те низкие инсинуации, которые случайно оказались в вашем распоряжении. Именно по этим соображениям я и устроил нашу личную встречу, чтобы узнать, во сколько вы... э-э-э... оцените книгу.

– Это весьма любезно с вашей стороны, – осторожно ответил Святой.

– Если бы, скажем, речь шла о сумме... э-э-э... две тысячи фунтов стерлингов... – проговорил лорд Айвелдон.

Однако тут его речь была внезапно прервана смехом Святого. Это был тихий и сдержанный смех, но от его звука кровь застыла в склеротических жилах лорда Айвелдона.

– Вы бы точно угадали мою цифру, если бы предложили двести тысяч фунтов, – холодно ответил Святой.

В комнате надолго повисла абсолютная тишина, в которой даже шелест материи прозвучал бы как гром судьбы. Потом тишину нарушил оглушительный сухой кашель лорда Айвелдона.

– Сколько, вы сказали? – хрипло выдавил он.

– Я сказал, двести тысяч фунтов.

Ледяной взгляд Святого ни на секунду не отрывался от слегка побагровевшего лица лорда Айвелдона. Этот взгляд, казалось, пронзал его насквозь, как холодный клинок шпаги, лишая его всей помпезности и заставляя трепетать его душу, как жука на булавке.

– Но это же... – дрожащим голосом произнес лорд Айвелдон, – это же невозможно! Это шантаж!

– Боюсь, что так, – ответил Святой.

– И вы смеете, в присутствии свидетелей...

– В присутствии любого числа свидетелей, которых вы пожелаете привести. Я хочу, ваша светлость, чтобы вы все правильно поняли. Есть свидетели или нет – значения но имеет. Это ведь случай необычный. Если бы я угрожал открыть широкой публике ваши любовные интрижки или что-либо в этом роде, вы могли бы притянуть меня к ответу, а ваше имя нигде бы не упоминалось. Но в нашем случае даже верховный комиссар полиции не может гарантировать вам иммунитета. Зто не просто невинные шалости. Это государственная измена.

Саймон пустил к потолку кольцо дыма и стряхнул с сигареты пепел. Его взгляд вновь уперся в лицо лорда Айвелдона. Нассену и второму детективу почудилось, что по библиотеке пронесся порыв ледяного ветра, от которого, несмотря на теплый вечер, у них по коже побежали мурашки. Куда-то вдруг исчез трепач-шут, доводивший их почти до апоплексического удара своими подначками, и теперь его голосом разговаривал совершенно другой человек.

– Книга, о которой вы говорите, – продолжал Святой ровным и бесстрастным тоном, – была передана мне, как нам известно, Рейтом Мариусом. Вам также известно, каким образом он стал миллионером. Он сделал деньги на войне и на орудиях войны. Да-да, все те миллионы, из которых платили вам и вам подобным, лорд Айвелдон, были заработаны смертью, разрушениями и массовыми убийствами. Те деньги чеканились из крови, бесчестья, голода и страдания мирных народов. Гибель, увечья и мучения несметного множества мужчин, женщин и детей были источником тех денег – денег, из которых платили вам, лорд Айвелдон.

Лорд Айвелдон облизал губы и открыл рот, собираясь что-то сказать, но ясный жесткий голос Святого пресек ту тщетную попытку.

– Поскольку книга оказалась у меня, я решил найти ей применение. И полагаю, что моя идея неплоха. Я намереваюсь учредить фонд Саймона Темплера, начальный капитал которого составит один миллион фунтов стерлингов. Ваш вклад в него составит пятую часть. Фонд будет предназначен для вспомоществования людям, изувеченным и пострадавшим во время войны, а также вдовам и сиротам погибших. Кроме того, одной из задач фонда будет поддержка любых начинаний, которые имеют целью способствовать установлению мира в будущем. Согласитесь, что возмездие справедливо.

Вся помпезность Айвелдона пропала. Из него, казалось, выпустили воздух, и он больше не раскачивался с пятки на носок. Лицо его исказилось и пошло пятнами, а глаза потеряли всякую надменность – теперь это были подлые бегающие глазки объятого невообразимым ужасом человека.

– Вы с ума сошли! – прокаркал он. – Не желаю этого слушать! Клянусь Богом, что перед тем, как выйти отсюда, вы запоете по-другому! Нассен...