Американский детектив

В какой-то миг он уже напрягся, чтобы вскочить, даже голосовые связки завибрировали от дикого, изо всех сил сдерживаемого крика. Но ничего не случилось. Сильнейший инстинкт выживания удержал его на месте. Дрожа от ярости, он принялся приглаживать свои длинные белокурые волосы. Инстинкт удержал его от самоубийства. Один он ничего не сможет сделать.

Может быть, сила в единстве? Вот если бы все остальные пассажиры... Он наспех разработал план совместных действий и телепатически передал его остальным, предупредив, чтобы все ждали его сигнала. Один за другим, сохраняя бесстрастные мины, они подтверждали получение его мысленной волны. Готовы?

Один взмах рукой, и план воплотится в действие. Первым атакует авангард: солидная дама падает с сидения в проход, старик симулирует сердечный приступ, распутная бабенка срывает свои панталоны. Мать и её мальчики бросаются на помощь солидной даме, которая достает из бесчисленных складок своей одежды булавку и передает её матери. Коренастая негритянка вскакивает и хватает старика за руки, её массивная фигура перекрывает обзора между террористами в передней и задней части вагона. Распутная бабенка с развевающимися волосами бросается на Латинского любовника.

В тот самый момент, когда она швыряет ему в лицо свои панталоны и обезоруживает ловким приемом дзюдо, в действие вступают атакующие силы, возглавляемые воинственным типом. Они разделились на две группы: трое нападают на бандита в головной части вагона и сбивают его с ног; потом наступает черед театрального критика, который наваливается на бандита и вышибает из него дух.

Главные силы бросаются по проходу к коренастому бандиту в конце вагона. Тот не снимает палец со спускового крючка автомата, но прежде чем он успевает на него нажать, мать мальчиков, выхватив булавку из-за уха, швыряет её через весь вагон. С потрясающей точностью булавка пришпиливает руку коренастого бандита к прикладу его автомата. Мгновение спустя он исчезает под грудой навалившихся на него тел.

Сам же Берри ждет, когда появится главарь. Когда тот выскакивает из кабины, Берри просто ловко подставляет ногу. Тот падает на пол, автомат вылетает у него из рук. Он тянется за ним, но старик оказывается быстрее. Подхватив автомат, он наводит дуло в грудь бандиту.

— Не стреляйте, — спокойно произносит Берри. — Он — мой.

Вожак вскакивает и в ярости кивдается на него, размахивая кулаками. Берри меряет его холодным взглядом и наносит великолепный удар правой. Вожак с грохотом рушится на пол, пытается подняться и замирает. Обрадованные пассажиры подхватывают Берри на плечи и устраивают триумфальное шествие по вагону...

Задохнувшись от столь стремительно проведенной операции, Берри глубоко вздохнул: все-таки в фантазии есть элемент самосохранения. Мужчина всегда остается мужчиной, разве не так? И разве так уж необходимо позволять себя убить, чтобы это доказать?

— ПелхэмЧас Двадцать Три. Ответьте, Пелхэм Час Двадцать Три. — Голос Прескота дрожал от возбуждения.

— Пелхэм Час Двадцать Три центру управления. Я вас слушаю. — Голос главаря, как всегда, звучал спокойно и неторопливо.

— Деньги прибыли, — сообщил Прескот. — Повторяю: деньги прибыли.

— Да-да. Очень хорошо. — Пауза. — Вы успели как раз вовремя.

Простая констатация факта. Никаких эмоций.

Прескот был в ярости, вспомнив, как дрожал голос заместителя главного инспектора, как его самого при этой новости заставило содрогнуться чувство облегчения. Но главарю чувства явно были недоступны. Не иначе вместо крови в его жилах текла ледяная вода. Или он был психопатом. Нет, наверняка он сумасшедший.

— А если бы мы запоздали хоть на мгновение, — поинтересовался Прескот, — вы бы убили невинного человека?

— Да.

— Всего лишь на мгновение? Неужели такова цена жизни?

— Сейчас я вам дам инструкции по доставке денег. Вы должны им следовать точнейшим образом. Понятно?

— Продолжайте.

— Я хочу, чтобы два полицейских спустились на пути. Один должен нести мешок с деньгами, у другого в руках должен быть зажженный фонарь. Поняли?

— Два полицейских, один с деньгами, другой с фонарем. Что за полицейские — из транспортной полиции или из полиции Нью-Йорка?

— Неважно. Тот, что с фонарем, должен все время водить им из стороны в сторону. Когда они подойдут к вагону, мы откроем заднюю дверь. Тот, что с деньгами, бросит мешок на пол вагона. Потом оба повернутся и уйдут на станцию. Понятно?

— Ясно. Это все?

— Все. Но помните, основные правила остаются в силе. Любая провокация со стороны полиции, любое неверное движение — и мы убиваем заложника.

— Да, — вздохнул Прескот. — Я так и предполагал.

— У вас есть десять минут, чтобы доставить деньги. Если их вовремя тут не будет, тогда...

— Да-да, — перебил Прескот. — Вы убьете заложника. Это уже становится скучным. Десяти минут нам не хватит. До вас так быстро не дойти.

— Десять минут.

— Дайте нам пятнадцать минут, — попросил Прескот. — Идти по путям нелегко, тем более с тяжелым мешком. На это нужно минимум минут пятнадцать.

— Десять. И вопрос не обсуждается. Когда деньги будут у нас, я свяжусь с вами и передам дальнейшие инструкции.

— Инструкции? Но для чего? Ах, да, для вашего побега. Вам не удастся скрыться.

— Проверьте часы, лейтенант. На моих три часа четырнадцать минут. Деньги нам должны доставить до трех часов двадцати четырех минут. Конец связи.

— Конец связи, — буркнул Прескот. — Конец связи, сволочь.

Патрульный Венторф, вжав педаль газа в пол, мчался за ревущим мотоциклетным эскортом. В три пятнадцать он влетел на Юнион-сквер, нырнул в узкий проезд между домом Клейна и парком и через сорок секунд вылетел на поворот к Двадцать восьмой улице. Полицейский в чине не ниже лейтенанта разрешил ему разворот в обратном направлении. Он вывернул так, что зацепил левым задним колесом разделительный бордюр, отчаянно нажав на тормоза, так что задымились скаты, и наконец оказался на автостоянке. Мотоциклетный эскорт умчался прочь.

Венторф узнал тяжело шагавшего к ним начальника округа и уголком губ шепнул:

— Мы неплохо поработали, Ал. Думаю, что за такие подвиги нас немедленно повысят сразу через две ступени.

Начальник полиции, тяжело дыша, распахнул дверь со стороны Риччи и заорал:

— Давайте сюда этот чертов мешок!

Риччи торопливо швырнул мешок к начальнику полиции и попал тому по коленям. Начальник чертыхнулся, подхватил его и перебросил двум стоявшим рядом полицейским. Один был постовым в голубом шлеме, другой явно относился к транспортной полиции.

— Тащите, — закричал начальник округа. — У вас восемь с половиной минут. Бросьте козырять и убирайтесь!

Постовой перебросил мешок через плечо и кинулся ко входу в метро, сержант транспортной полиции последовал за ним. Начальник округа следил, как небесно-голубой шлем и фуражка сержанта исчезли внизу, потом повернулся к Венторфу и Риччи.

— Нечего тут болтаться. Тут и так слишком много народу. Доложите своему диспетчеру и возвращайтесь на службу.

Венторф завел мотор и выбрался из толпы.

— Наш начальник — само милосердие, — заметил он, обращаясь к Риччи, И знает самый трогательный способ сказать "спасибо".

— Повысили сразу через две ступени, — осклабился Риччи. — Просто удивительно, что нас не разжалывали в стажеры.

Венторф свернул на Южную Парк-авеню.

— Ну и как, тебе сейчас не хочется, чтобы я тогда свернул и ищи-свищи нас со всеми этими деньгами?

— Хочется, — мрачно буркнул Риччи и потянулся к микрофону.

— Поцелуй себя в задницу, потому что больше ничего не остается. Уезжать с деньгами — глупость, но кто бы узнал, стяни мы по паре тысченок?