Женщина в озере

Дегамо вышел из машины и стал искать въезд в гараж. Он нашел его и скрылся за углом дома. Я услышал, как открылась дверь гаража, потом грохот, с которым она снова закрылась. Показавшись из-за угла дома, он отрицательно покачал головой и прошел по газону к входной двери. Нажав большим пальцем на кнопку звонка, он другой рукой достал из кармана сигарету и, отвернувшись от двери, прикурил. Свет спички осветил глубокие складки на его лице. Спустя некоторое время верхняя, застекленная часть двери осветилась. Дверь медленно и как бы нехотя открылась. Дегамо показал свой полицейский жетон и вошел.

Он оставался внутри не дольше пяти минут. За окнами, то за одним, то за другим, загорался и гаснул свет. Наконец Дегамо вышел. Когда он направился к машине, свет погас и в верхней части двери. В доме опять стало темно, как и раньше.

Дегамо стоял около машины, курил и поглядывал на изгиб улицы.

– В гараже стоит только маленькая машина, – сказал он. – Повар говорит, что она принадлежит Кингсли, а его нет. Прислуга утверждает, что с утра его не видела. Я осмотрел все комнаты. Пожалуй, это правда. Под вечер приезжал Уэббер вместе со специалистом по отпечаткам пальцев. Порошок, которым для этого пользуются, повсюду в спальне. Уэбберу нужны отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с найденными в доме Лэвери. Неизвестно, удалось ли ему что-нибудь обнаружить. Где же может быть Кингсли?

– Мало ли где, – сказал я. – В пути, в гостинице, в турецкой бане, может быть, он там успокаивает свою нервную систему. Но я бы начал с его подружки.

Ее фамилия Фромсет, она живет на площади Сансет.

– Чем она занимается? – спросил Дегамо, садясь за руль.

– Она командует его конторой, а в свободное время командует им самим.

Но это не обычная конторская курочка. Она умна, и у нее есть свой стиль.

– Судя по положению дел, ей понадобится и то, и другое, – сказал Дегамо.

Мы опять повернули в восточном направлении. Через двадцать минут мы уже были на месте.

На седьмом этаже было тихо и прохладно. Коридор, казалось, был длиной в милю. Наконец мы оказались перед дверью, на которой позолоченные цифры образовывали номер 716. Рядом с дверью виднелась кнопка звонка из слоновой кости. Дегамо позвонил. Дверь тотчас же открылась.

На мисс Фромсет был стеганый халатик поверх пижамы. Ноги – в меховых туфлях на высоких каблуках. Темные волосы гладко зачесаны назад. По всей видимости, она только что стерла с лица крем и попудрилась.

Мы прошли мимо нее в небольшую комнату с двумя красивыми овальными зеркалами и темной старинной мебелью, обитой синим шелком. Это отнюдь не было похоже на меблированные комнаты. Она уселась на низенькую банкетку и спокойно ждала, пока кто-нибудь из нас заговорит. Я взял слово:

– Это лейтенант Дегамо из полиции Бэй-Сити. Мы ищем Кингсли. Дома его нет. Мы подумали, может быть, вы нам подскажете, где его найти.

Она ответила, не глядя на меня:

– Это очень срочно?

– Да. Кое-что произошло.

– Что же?

Дегамо грубо произнес:

– Мы только хотим знать, где Кингсли, девушка. Нечего устраивать спектакль!

Мисс Фромсет смотрела на него без всякого выражения. Потом она обернулась ко мне и спросила:

– Может быть вы все-таки скажете, мистер Марлоу?

– Я отвез деньги в «Павлиний погребок». Встретился с ней, как было условлено. Потом пошли вместе с нею в гостиницу, в ее номер, чтобы поговорить. Пока я там находился, появился какой-то мужчина, прятавшийся за портьерой, и оглушил меня. Я его не видел. Когда я пришел в себя, она была убита.

– Убита?

– Да, – сказал я. – Убита.

Она на секунду прикрыла глаза, уголки губ опустились. Потом пожала плечами, быстро встала и подошла к небольшому мраморному столику. Взяв сигарету из серебряного ящичка, прикурила и продолжала стоять, глядя на столик. Спичка в ее руке догорела, и она бросила ее в пепельницу. Потом обернулась к нам, прислонившись спиной к столику.

– Вероятно, я должна была бы поплакать, – сказала она, – но я не испытываю вообще никаких чувств. Дегамо сказал:

– В настоящий момент нас не интересуют ваши чувства, мисс. Мы только хотим знать, где Кингсли. Можете нам это сказать? Можете и не говорить. Во всех случаях кончайте ломать комедию. Ну, решайтесь!

– Этот лейтенант принадлежит к полиции Бэй-Сити? – спросила она у меня спокойно.

Я кивнул. Она медленно повернулась к нему и с достоинством произнесла:

– В таком случае, вы не имеете никакого права разговаривать в моей квартире таким тоном!

Дегамо посмотрел на нее мрачно. Потом осклабился, прошел в другой конец комнаты, уселся в глубокое кресло и вытянул ноги.

– Ну, ладно, – сказал он мне и махнул рукой. – Тогда говорите с ней сами.

Мне ничего не стоило бы вызвать коллег из полиции Лос-Анджелеса, но пока я им все буду объяснять, пройдет неделя!

– Мисс Фромсет, – сказал я. – Если вы знаете, где находится мистер Кингсли или куда он собирался, то пожалуйста, скажите нам. Вы же понимаете, что его необходимо найти.

– Зачем?

Дегамо закинул голову и захохотал.

– Малышка недурна! – сказал он. – Может быть, она считает, что от него нужно скрывать, что его половина отправилась на тот свет?

– Она гораздо умнее, чем вы думаете, – ответил я. Он перестал смеяться и прикусил большой палец, беззастенчиво разглядывая ее с головы до ног.

Мисс Фромсет спросила:

– Только для того, чтобы известить его о происшедшем?

Я вынул из кармана желто-зеленый шейный платок и показал его ей.

– Эта вещь была найдена в комнате, где произошло убийство. Я думаю, вам знаком этот платок?

Она посмотрела сначала на платок, потом на меня. При этом на ее лице ничего не отразилось. Она медленно сказала:

– Вы требуете от меня слишком многого, мистер Марлоу. Особенно если учесть, что как детектив вы проявили себя не блестяще.

– Я требую этого, – ответил я, – и надеюсь получить ответ. А блестящий я или не блестящий, не вам судить.

– Браво, браво! – сказал Дегамо. – Из вас двоих получилась бы отличная упряжка. Вам бы на пару в цирке выступать. Не хватает только акробатов. Но в данный момент...

Она перебила его, словно и не слышала его слов.

– Как она была убита?

– Она была задушена. Раздета, изнасилована, исцарапана и задушена.

– Такого Деррис не мог бы сделать, – сказала она спокойно.

Дегамо почмокал губами.

– Никто не знает, на что способен человек при некоторых обстоятельствах, девушка. Кто-кто, а уж полиция об этом знает!

Все еще не глядя в его сторону, она спросила равнодушно:

– Итак, вы хотите знать, куда мы отправились, выйдя от вас, проводил ли он меня домой и так далее?

– Верно, – сказал я. – Это часть того, что мы хотим знать.

– Он не отвозил меня домой, – продолжала она неторопливо. – Я взяла такси на Голливудском бульваре, минут через пять после того, как мы от вас вышли.

И с тех пор я его не видела. Я думала, что он поехал домой.

Дегамо сказал:

– Обычно такие мышки изо всех сил стараются обеспечить своему любимому алиби. Но, оказывается, бывает и по-другому, не так ли?

Мисс Фромсет обращалась ко мне одному:

– Он хотел отвезти меня домой, но это был бы большой крюк, а мы оба до смерти устали. Я говорю вам это так откровенно, потому что знаю, что это все равно не имеет никакого значения. Если бы я считала это важным, то молчала бы.

– Значит, время у него было, – сказал я. Она покачала головой:

– Я не знаю. И не знаю также, сколько для этого потребовалось бы времени. Прежде всего, откуда он мог знать, где она живет? Я ему не говорила, а он с нею не разговаривал. Мне же она не сказала. – Ее темные глаза настойчиво и вопрошающе искали мой взгляд. – Вы это хотели знать?

Я сложил платок и опять спрятал его в карман.

– Мы должны знать, где он находится.

– А я не могу вам этого сказать, потому что понятия не имею. – Глаза ее следили за тем, как я убирал платок. – Вы сказали, что вас оглушили. Значит, вы были без сознания?