Прощай, моя красотка

– Попытайтесь найти Велму, – сказал я. – Мэллой будет искать ее. С нее же все и началось. Поговорите с ней.

– Ты и займись девицей, – посоветовал Налти. – Я не был в увеселительных заведениях двадцать лет.

– О'кей, – сказал я, встал и направился к двери.

– Эй, минутку! – крикнул Налти. – Я пошутил. Ты ведь не очень занят, не так ли?

Я остановился, разминая сигарету, смотрел на него и ждал.

– Я думаю, у тебя есть время последить за этой дамой? Ты подал неплохую мысль. И должен выяснить кое-что.

– А что это мне дает?

Он печально развел руками. Его улыбка была хитра, как сломанная мышеловка.

– Ты бывал в переделках? Не говори нет. От наших ребят я слышал обратное. И думаю, тебе не повредит напарник.

– Но что мне-то хорошего от того?

– Послушай, – настаивал Налти. – Я обычный парень. Но любой парень из нашего департамента может сделать тебе много хорошего.

– Платите деньгами или дружеской любовью?

– Никаких денег, – нахмурился Налти, наморщив грустный желтый нос. – Мне хочется немного доверия. Жить стало тяжелей. Я не забуду этого, приятель. Никогда.

Я взглянул на часы.

– О'кей! Договорились Если я теперь о чем и буду думать, то только о твоих проблемах. Когда принесут фото Лося, я его опознаю. Но это уже будет после обеда.

Мы пожали друг другу руки, я пошел через холл, выкрашенный в грязные тона, и спустился по лестнице к фасаду здания, где стояла моя машина.

Прошло два часа с тех пор, как Лось Мэллой ушел из «Флорианса» с армейским кольтом в руке. Я пообедал в аптеке, купил пинту виски и поехал на восток к Сентрал Авеню, на Сентрал повернул на север. У меня было предчувствие, такое же неясное, как волны тепла, пляшущие над тротуаром.

Я бы не взялся за это дело, если бы не любопытство. Даже бесплатная работа вносила Разнообразие в жизнь.

Глава 4

«Флорианс», конечно же, был закрыт. Напротив магазина в машине, читая газету одним глазом, сидел явный сыщик. Я не знаю, почему они беспокоились. Вышибалу и бармена не нашли. Никто из квартала ничего не знал ни о них, ни о Лосе.

Я медленно проехал мимо, припарковался за углом и стал осматривать негритянскую гостиницу, расположенную через квартал по диагонали от «Флорианса», за ближайшим перекрестком. Она называлась «Отель Сан – Суси». Я вышел из машины, постоял на перекрестке и решительно зашагал к гостинице.

Два ряда тяжелых пустых стульев смотрели друг на друга через полоску желто-коричневого ковра. В глубине, за деревянной стойкой, виднелся массивный стол. За столом в полумраке сидел лысый человек с закрытыми глазами и мирно сомкнутыми на крышке стола мягкими коричневыми руками. Он, казалось, крепко спал. Обвислый подбородок уютно устроился на галстуке, чистые руки с маникюром на розовых ногтях неподвижны. Старомодный галстук с широкими концами выглядел так, будто его повязали году в 1880. Зеленый камень на галстучной заколке был все же поменьше яблока. Металлическая рельефная табличка у его локтя гласила: «Этот отель находится под защитой объединенной международной корпорации гостиниц».

Когда коричневый мужчина открыл один глаз и задумчиво на меня посмотрел, я указал на табличку:

– Я инспектор из 03Г. Есть трудности?

ОЗГ означает Отдел защиты гостиниц. Это один из отделов крупного агентства, следящего за людьми с фальшивыми чековыми книжками и теми, кто покидает гостиницы по черной лестнице, оставив неоплаченные счета и подержанные чемоданы, набитые кирпичами.

– Трудности, братец, – громко сказал клерк высоким голосом, – это всегда что-то свеженькое, их не предугадаешь.

Понизив голос на четыре или пять делений октавы, добавил:

– Как, ты сказал, твое имя?

– Марлоу, Филип Марлоу...

– Хорошее имя, братец. Чистое и бодрое. Ты сегодня выглядишь в полном порядке, – он еще понизил голос. – Но ты не из ОЗГ. Ни одного не видел оттуда, никогда.

Лысый негр разнял руки и вяло показал на табличку:

– Это подержанная табличка. Я ее купил для солидности.

– О'кей, – сказал я. И, слегка склонясь над стойкой, стал вращать на ее обшарпанной поверхности полдолларовую монету.

– Слышал, что случилось сегодня утром во «Флориансе»?

– Братец, я забыл, – теперь оба его глаза были широко открыты и он неотрываясь смотрел на световое пятно, создаваемое вращающейся монетой.

– Убрали босса, – сказал я. – Человека по имени Монтгомери. Кто-то свернул ему шею.

– Упокой господь его душу, братец, – голос стал еще тише. – Фараон?

– Частный детектив.

Поизучав меня пару секунд, он закрыл глаза и задумался. Вскоре опять открыл и вновь уставился на монету.

– Кто это сделал? – еле слышно спросил он. – Кто расправился с Сэмом?

– Крутой парень, недавно из тюрьмы. Он страшно расстроился, что «Флорианс» – заведение не для белых. А ведь когда-то, кажется, было, Может, ты помнишь? Он ничего, не сказал. Монета, перестав вращаться, с легким звоном упала с ребра и затихла на стойке.

– Заказывай музыку, – сказал я. – Я прочту тебе главу из Библии или куплю выпить. Скажи только, что предпочитаешь?

– Братец, я предпочитаю читать Библию в кругу семьи, – его яркие лягушачьи глаза были спокойны.

– Может быть, ты только что из-за обеденного стола? – спросил я.

– Обед, – ответил он, – это то, от чего человек моей комплекции обычно стремится воздержаться, – голос понизился до шепота. – Заходи сюда, на эту сторону.

Я зашел и вытащил из кармана плоскую бутылку с виски, поставил ее на стол. Лысый согнулся, рассматривая этикетку на бутылке. Он остался доволен.

– Братец, этим ты ничего не купил, – сказал он. – Однако мне приятно немного поддать в твоей компании.

Он открыл бутылку, поставил два маленьких стаканчика на стол и налил в них до самой кромки. Поднял один стаканчик, понюхал и, оттопырив мизинец, вылил виски в глотку. Удовлетворительно почмокал толстыми губами, кивнул и сказал:

– Налито из верной бутылки, братец. Чем могу быть тебе полезен? Здесь нет ни трещинки на тротуаре, которую я бы не знал по имени.

Я рассказал ему, что случилось во «Флориансе». Он смотрел на меня торжественно и покачивал лысой головой.

– Милое тихое местечко содержал Сэм, – сказал он. – За последний месяц там никого не зарезали. И на тебе! Он снова наполнил свой стаканчик.

– Когда шесть или восемь лет назад «Флорианс» был белым заведением, как оно называлось? Я полагаю, что оно имело то же название, иначе Мэллой что-нибудь сказал бы по этому поводу. Но кто управлял им?

– Ты меня удивляешь, братец. Имя этого грешника было Флориан. Майк Флориан...

– А что случилось с Майком Флорианом? Лысый широко развел мягкие коричневые руки. Его голос опять стал излишне громким, хотя и звучал грустно.

– Отправился к праотцам, братец, лет пять назад, в 1934-м или 1935-м, точно не помню. Растраченная жизнь, братец. Говорят, испортил почки. Безбожный человек падает, как бык без рогов, братец. Правда, там, наверху, может, и его ожидает милость, – голос клерка достиг делового уровня. – Черт меня дери, если я знаю, почему он умер.

– Кого он оставил после себя? И налей еще! Он закупорил бутылку и толкнул ее через стол:

– Перед закатом, братец, хватит двух. Спасибо тебе, твой подход мне нравится. Оставил Майк вдову. Звать Джесси.

– Что с ней случилось?

– В вопросах, братец, кроется поиск истины. Но о Джесси я не слышал. Поищи в телефонной книге.

В мрачном углу вестибюля стояла телефонная будка. Я зашел в нее и стал искать имя Джесси Флориан в прикованной цепью потрепанной книге. В ней вообще Флорианы не значилось. Я вернулся к столу.

– Ничего, – сказал я.

Негр сочувственно нагнулся и выложил на стол городской справочник. Протянул его мне. А сам закрыл глаза. В справочнике я быстро отыскал адрес вдовы Джесси Флориан: 1644 Вест 54 Плейс.

Я записал адрес на клочке бумаги и бросил книгу обратно через стол. Негр положил ее на место, пожал мне руку и принял ту же позу, в какой я увидел его, войдя в отель. Веки медленно опустились, и он захрапел.