Прощальный взгляд

— Я готова на все, лишь бы помочь Нику.

Из ее слов я понял, что Ник сейчас, как никогда, нуждается в помощи.

Университет стоял на плоскогорье в нескольких милях от города, прямо за аэропортом. Издалека расположенные подковой новые корпуса казались древними и таинственными, как Стоунхендж [3]. Январь шел к концу, и, если я не ошибался, зимняя сессия должна быть в разгаре. У студентов, которых я встречал, проезжая по городку, вид был усталый и замученный.

Я когда-то бывал в городке, но последние несколько лет не наведывался сюда. Студентов с тех пор стало гораздо больше, а на месте разбросанных там и сям коттеджей вырос лес многоэтажных домов. После Лос-Анджелеса было непривычно видеть на улицах одни молодые лица.

Ник жил в пятиэтажном доме, именовавшемся «Кэмбридж Армс». Поднявшись на лифте на пятый этаж, я тут же нашел квартиру Ника. На ее двери значился номер 51. Девушка в темном брючном костюме открыла дверь прежде, чем я успел постучать. Когда она увидела, что это всего-навсего я, глаза ее потускнели. Ее прямые светлые волосы ниспадали на плечи. На вид ей было лет двадцать.

— Ник не появлялся? — спросил я.

— К сожалению, нет. Вы мистер Арчер?

— Да.

Она испытующе посмотрела на меня, и я понял, что она старше, чем мне показалось сначала.

— Вы действительно советник, мистер Арчер?

— Я же сказал вам, в некотором смысле. Я роздал немало советов в своей жизни, но только как дилетант.

— А что вы делаете как профессионал?

Нельзя сказать, чтобы голос ее звучал недружелюбно. Взгляд у нее был открытый и беззащитный. И мне захотелось защитить ее. Таких милых девушек я уже давно не встречал.

— Если я вам откроюсь, мисс Тратвелл, вы, наверное, откажетесь со мной разговаривать.

— Вы полицейский, правда?

— В прошлом. Теперь я частный сыщик.

— Тогда вы не ошиблись. Я не желаю с вами разговаривать.

Она явно встревожилась. Зрачки ее расширились. Ноздри дрогнули. Лицо залилось краской. Она сказала:

— Это родители Ника прислали вас?

— Что вы! Они же не знают, что вы здесь. Кстати, раз уж мы разговорились, не лучше ли пройти в квартиру.

Поколебавшись немного, она все же отступила в сторону, и я вошел. Гостиная была обставлена дорого и со вкусом, но как-то уныло. Очевидно, Чалмерсы купили мебель, не советуясь с сыном. Комната выглядела такой безликой, словно Ник больше всего боялся проявить себя. На стенах не было картин. О пристрастиях хозяина свидетельствовали разве что книги в секционном шкафу, но там по преимуществу стояли учебники по политическим дисциплинам, юриспруденции, психологии и психиатрии.

— А Ник не любит оставлять вещественных доказательств, — обратился я к девушке.

— Нет, он мальчик, вернее, мужчина скрытный.

— Так кто же он — мужчина или мальчик?

— Наверное, он сейчас это выясняет.

— Сколько ему лет, мисс Тратвелл?

— В прошлом месяце — четырнадцатого декабря — ему исполнилось двадцать три. Он пропустил семестр несколько лет назад и окончит университет на полгода позже. Точнее говоря, кончит, если ему разрешат сдавать сессию. Он уже пропустил не то три, не то четыре экзамена.

— Почему?

— Только не подумайте, что у Ника проблемы с учебой. Ник поразительно способный, — добавила она, словно я ей возражал.

— По соцнаукам лучше Ника тут никого нет, а на следующий год он собирается заняться юриспруденцией, — говорила она, словно сама себе не веря: так девчонки пересказывают сны или вспоминают о несбывшихся надеждах.

— Ну а какие же все-таки у него проблемы, мисс Тратвелл?

— Как говорится, житейские. — Она шагнула было мне навстречу, но тут же остановилась. Руки ее повисли плетьми. — Ни с того ни с сего Нику все опостылело.

— И вы тоже?

— Если бы дело было только во мне, я б стерпела. Но он от всего устранился. В последние дни Ник изменил всю свою жизнь.

— Пристрастился к наркотикам?

— Не думаю. Ник знает, чем это грозит.

— Иногда соблазн именно в этом и заключается.

— Понимаю, понимаю, что вы хотите сказать.

— Он обсуждал это с вами?

— Что это?

— Ну, ту перемену в его жизни, которая произошла за последние несколько дней.

— Толком нет. Видите ли, тут замешана другая женщина. Женщина гораздо старше Ника. — Девушка побледнела от ревности.

— Он, должно быть, лишился рассудка.

Я хотел ей польстить. Но она поняла меня буквально.

— Конечно. Ник никогда не стал бы делать ничего подобного, будь он в своем уме.

— Расскажите мне, что он делал.

И тут впервые за время нашей беседы девушка задержала свой взгляд на моем лице.

— Не могу. Я ведь вас совсем не знаю.

— Меня знает ваш отец.

— Правда?

— Позвоните ему, если не верите.

Она перевела взгляд на телефон, стоявший на столике около дивана, потом на меня.

— Значит, вы работаете на Чалмерсов? Они папины клиенты.

Я не ответил.

— Для чего вас наняли родители Ника?

— Ответа на этот вопрос не будет. Зря тратим время. Мы оба хотим, чтобы Ник снова стал прежним. Поэтому нам следует помогать друг другу.

— Как я вам могу помочь?

Я почувствовал, что подобрал к ней ключ.

— Вам явно нужно излить душу. Вот и расскажите мне, что натворил Ник. — Я все еще стоял как незваный гость, но тут, не дожидаясь приглашения, сел на диван. Девушка робко подошла к дивану и примостилась на валике подальше от меня.

— Если я вам расскажу, вы не передадите мои слова родителям Ника?

— Разумеется, нет. А что вы имеете против его родителей?

— В сущности, ничего. Они славные. Я знаю их с детства — мы ведь соседи. Но мистер Чалмерс слишком суров к Нику. Уж очень они разные. К примеру, Ник не одобряет войны, а мистер Чалмерс считает это антипатриотичным. Он отличился в последней войне, и поэтому у него несколько косные взгляды.

— Что он делал во время войны?

— Служил в морской авиации, он тогда был моложе Ника. Ник ему кажется ужасным бунтовщиком. — Она замолчала. — Но на самом деле он вовсе не бунтовщик. Хотя, не стану отрицать, одно время Ник придерживался крайних убеждений. Но со всем этим покончено несколько лет назад, еще до того, как Ник вернулся в университет. Вплоть до прошлой недели дела шли как нельзя лучше. А потом все полетело в тартарары.

Я ждал. Она легко, словно птичка, вспорхнула с валика и нерешительно опустилась на диван рядом со мной. Лицо ее вдруг горестно скривилось, и она изо всех сил зажмурила глаза, чтобы сдержать хлынувшие слезы.

— По-моему, всему виной та женщина, — через минуту продолжила она. — Понимаю, в какое дурацкое положение я себя ставлю. Но как мне не ревновать, если он меня отшвырнул, как старый башмак, и променял на женщину, которая годится ему в матери. Да еще замужнюю.

— Откуда вам это известно?

— Он представил ее мне как миссис Траск. Я уверена, что она живет не здесь, — в телефонном справочнике никаких Трасков не значится.

— Он представил ее вам?

— Ему ничего другого не оставалось делать. Я увидела их в «Лидо», подошла к столику и не уходила до тех пор, пока Ник не представил меня ей и мужчине, который с ними сидел. Его зовут Сидней Хэрроу. Он живет в Сан-Диего и работает в фирме, торгующей в кредит, — собирает просроченные взносы.

— Он вам это сказал?

— Не совсем. Я сама выведала.

— А вы, я вижу, великий сыщик.

— Да, — сказала она, улыбнувшись, — хотя обычно я не сую нос в чужие дела. Но бывает так, что обстоятельства на это толкают. Так вот, когда мистер Хэрроу отвернулся, я незаметно взяла талончик со стоянки — он лежал у его тарелки. Сходила на стоянку «Лидо» и попросила служителя показать мне машину Хэрроу. Он указал на потрепанную машину с откидным верхом, заднее стекло у нее было разбито. Дальше все пошло как по маслу. Я прочла его имя и адрес на паспорте машины, а потом заказала разговор с его квартирой в Сан-Диего. Но оказалось, что это номер не квартиры, а конторы. Там мне сказали, что Хэрроу в отпуске. Ничего себе отпуск!