Флинн при исполнении

Коки заметил:

— Говорят, что Кэкстон Уилер собирается баллотироваться в Белый дом.

Стоя на ступеньках, они провожали глазами машину. Она медленно, словно черепаха, проползла по дороге, описала полукруг и скрылась за поворотом.

— Знаешь, — заметил Флинн, — на такой скорости ему сроду туда не добраться.

Глава 3

— Господи, Флинн, наконец-то! — Комиссар Эдди Д'Эзопо стоял в главной гостиной клуба «Удочка и ружье», возле огромного камина, сложенного из крупных каменных плит, в котором ярко пылали поленья. И уставился на Коки Конкэннона, который прошел в дверь вслед за Флинном.

— Ну вот, мы и прибыли, — сказал Флинн.

Д'Эзопо покосился на слугу в белой форменной куртке, который ввел новоприбывших, затем, сверкнув взором, заметил Флинну:

— Никаких «мы» не должно было быть, Френк.

— Желаете кофе, сэр? — спросил слуга Флинна. — А потом я покажу вам вашу комнату.

Флинн достал из нагрудного кармана пакетик с травяным чаем и, взяв его за ниточку, поболтал в воздухе.

— Будем очень признательны, если вы опустите это в горячую воду.

Слуга хмыкнул и взял пакетик. Невысокий, крепкого телосложения мужчина. Бугры мышц так и распирали рукава белой форменной куртки.

Флинн растопырил два пальца.

— Две чашки, будьте любезны. Одна для меня, другая для моего друга, который питает особую слабость к этому не слишком крепкому, но полезному напитку под названием «Ред зингер», особенно на рассвете.

Слуга не унимался:

— Лимон, сахар, сливки?

— Без ничего, — ответил Флинн. — В самом что ни на есть натуральном виде.

— «Ред зингер», надо же, — проворчал комиссар Эдди Д'Эзопо, глядя в камин.

— Меня звать Тейлор, сэр, — сказал слуга. — И если вам или вашему другу понадобится что-либо, ну, чтоб чувствовать себя как дома, прошу вас, только дайте знать. К сожалению, завтрак раньше восьми утра здесь не подают.

— Тейлор, вон оно как… — пробормотал Флинн. — Почему это всех лакеев непременно зовут Тейлорами, а портных [1] — Вандербильтами?.. Разве это не свидетельство прогресса в целом?

Все еще ухмыляясь, Тейлор вышел через маленькую боковую дверцу, расположенную по одну сторону от камина.

— Вот видишь, Коки, — заметил Флинн своему другу, — еще одно свидетельство прогресса налицо. По крайней мере слуга не возражает против твоего присутствия.

По другую сторону от камина находилось нечто вроде бара. Большой стол был уставлен бутылками с лучшими в мире напитками. Находился здесь и поднос с рюмочками, фужерами и бокалами всех калибров, а также серебряное ведерко для льда. Блестящие бока ведерка запотели — это указывало на то, что даже в столь ранний час оно было наполнено кубиками льда.

Флинн оглядывал просторное помещение, плетеные индейские коврики, устилавшие темный, сверкающий лаком паркет, красные кожаные кресла и диваны, массивные столы красного дерева. Стены украшали головы оленя и лося, а также фарфоровые тарелки с изображением форелей и окуней. Флинн довольно потер руки.

— Действительно, прямо как дома… — пробормотал он. — За тем исключением, что у меня в гостиной все головы еще пока что дышат.

И он тяжело опустился в просторное кресло у камина.

— А он что здесь делает… как его там?.. — проворчал Д'Эзопо, не отводя взгляда от горящих поленьев.

Комиссар был почти такой же крупный мужчина, как и Флинн, а стало быть — очень крупный. С той разницей, что голова у Флинна была непропорционально маленькой для столь могучего тела, а у Д'Эзопо имелись тяжелый двойной подбородок и неуклонно растущая плешь на макушке, отчего голова казалась еще крупней. А злоупотребления официальными ленчами и бесчисленными политическими обедами оставили отпечаток на талии. Иными словами, у него под широкой грудью вырос изрядный животик.

Флинн тихо заметил:

— Комиссар, вы должны помнить детектива-лейтенанта Уолтера Конкэннона, не так ли? Он уже несколько лет как на пенсии.

Коки, детектив-лейтенант на пенсии, стоял посреди комнаты и напоминал крошечный островок в открытом и бескрайнем море.

— Ну конечно, — со вздохом ответил комиссар. — Конечно, я его помню! — Он отошел от камина и приблизился к Коки с протянутой для рукопожатия рукой. — Как поживаете, Уолтер?

— Спасибо, хорошо, комиссар.

— Я слышал, вы очень подружились с нашим инспектором Флинном, большим, надо сказать, оригиналом… И что якобы, не моргнув глазом, раскрываете у него все дела, так?

Затем комиссар взглянул на парализованную левую руку Коки и досадливо поморщился, понимая, что допустил бестактность.

— Извините. Просто не привык так рано вставать. И почти не спал ночью.

Коки выдавил кривую улыбку.

— Я не в обиде, комиссар, что мне назначили полпенсии. Естественно, ведь у меня действует только половина тела.

— Зато голова работает дай бог каждому, — вставил Флинн. — Но за это, заметьте, ему не приплачивают ни цента.

Д'Эзопо перевел взгляд с Коки на Флинна.

— Вообще, вынужденный выход Коки на пенсию, — спокойно продолжил Флинн, — лишний раз свидетельствует о том, как мало ценятся мозги в департаменте полиции Бостона.

Переварив этот вполне недвусмысленный выпад, Д'Эзопо сказал Коки:

— Френк должен был приехать один, Уолтер. Должно быть, он меня просто не расслышал.

— Очень даже расслышал, — сказал Флинн, не поднимаясь с кресла. — Я вообще, к глубокому своему сожалению, слышу и замечаю все, даже то, чего не следовало бы. И готов любезно предоставить возможность убедиться в этом. И доказать, что, для чего бы меня сюда ни вызвали, я исполню свой долг куда лучше с посильной помощью детектива-лейтенанта Уолтера Конкэннона. — После секундной паузы Флинн добавил: — На пенсии.

— Ко всему у тебя свой особый личный подход, Френк, — пробормотал Д'Эзопо. — Только и знаешь, что переделывать мир.

— Ясное дело, — кивнул Флинн. — В этом и заключается часть моего неотразимого обаяния, верно? А разве можно рассматривать часть в отрыве от человека в целом? Кстати, то же относится и к появлению здесь моего напарника.

— Знаете что, Уолтер, — заметил Д'Эзопо, обращаясь к Коки. — Я вовсе не упрекаю вас в том, что вы приехали. Вы стали всего лишь невинной жертвой неиссякаемого идеализма Флинна, уверен в этом.

— Здорово сказано! — заметил Флинн. — И самое главное — верно.

Д'Эзопо отвернулся к камину:

— Вот что, Френки… Я вовсе не уверен, что нам с тобой удастся выпутаться из этой заварухи целыми и невредимыми. Это я обещаю. И вне зависимости от того, какими мотивами ты руководствовался, вовсе не уверен, что ты сделал Уолтеру такой уж подарок, взяв его с собой.

— Что, все действительно обстоит так скверно?

В этот момент появился Тейлор с подносом, на котором стояли две чашки чая.

— А тут что, нечто вроде частного клуба? — спросил Флинн.

— Да, — ответил Д'Эзопо.

— Охотников и рыболовов? Людей, преследующих все, что плавает и бегает?

— Охотников и рыболовов, — кивнул Д'Эзопо.

Коки взял чашку без блюдца.

— Ну а какое-нибудь другое название, кроме как клуб «Удочка и ружье», у него имеется? — спросил Флинн.

— Нет. Они называются именно так. Клуб «Удочка и ружье», — ответил Д'Эзопо.

— Что и понятно, такое название особого внимания не привлекает. — Флинн взял чашку с чаем. — И никаких опознавательных знаков, указателей или вывески у дороги… Иными словами, сюда попадает только тот, кто знает. И большая территория?

— Две тысячи акров, — сказал Д'Эзопо.

— Две тысячи акров? — поразился Флинн и откинулся на спинку кресла. — Есть на земле места, которые называются странами, но по площади они меньше этого заповедника! — Он отпил глоток. — Теперь скажи мне… что, эта металлическая изгородь высотой четыре метра и с проводом под током тянется по всему периметру этих самых двух тысяч акров?

— Да, тянется, — кивнул Д'Эзопо.

— И предназначается она для того, чтоб охранять дикого зверя, что находится на этой территории? И не допускать… э-э… чужаков, что могут попробовать пробраться сюда извне?