Непристойный негатив

Глава 2

Проснулся я лишь к полудню, когда утро было уже в самом разгаре. Принял душ, побрился, не забыв почистить и зубы, которые, конечно же, не стали от этого такими же ослепительно белыми, как у Блэра, но, в конце концов, нельзя же требовать от жизни всего сразу. Затем сел завтракать, и едва успел приняться за третью чашку кофе, как в дверь позвонили.

Я открыл на звонок и лишился дара речи. Можно было подумать, что в кои-то веки Санта-Клаус, наконец, сумел правильно угадать мое самое заветное желание, и, спохватившись, все-таки доставил вожделенный подарок по назначению. Ее черные волосы были расчесаны на прямой пробор и мягко спадали на плечи. Изумрудно-зеленые глаза смотрели дерзко, а полные губки были надменно поджаты. Полы расстегнутой сверху до низу рубашки завязаны узлом у пояса, и под её тканью угадывались маленькие, вздернутые грудки. Коротенькая мини-юбка едва-едва доходила до середины бедра, открывая взору загорелые, стройные ноги.

— Холман? — уточнила она. — Рик Холман?

— Так точно, — подтвердил я. — А вы, наверное, наш новый водопроводчик?

— Меня прислал Расс Блэр.

Она вошла в дом, пройдя мимо меня, как будто я был для неё пустым местом. Я закрыл дверь и проследовал за ней в гостиную. К тому времени, как я пришел туда, она уже со скучающим видом сидела на диване, закинув ногу на ногу.

— Я хочу выпить, — заявила девица. — Мартини со льдом, примерно пять к одному.

Я выполнил указание и протянул ей бокал с выпивкой. Она взяла его у меня из рук и широко зевнула.

— Сама я бы не стала, — пояснила девица, — мне это ни к чему. Но Расс сказал, что надо.

— Пить мартини? — уточнил я.

— Прийти сюда и поговорить с тобой. — Она задумчиво потягивала мартини. — Ладно, задавай свои вопросы, но только уж постарайся управиться побыстрей, хорошо?

— Как себя чувствует Линди Картер?

— Нормально, наверное. — Она пожала плечами. — Джейк говорит, что она в порядке. Похоже, он лично опекает её. Но тебе не о чем беспокоиться. По крайней мере, пока.

— А у тебя есть имя? — спросил я.

— Штучка, — ответила она. — Расс называет меня просто «Штучкой с ручками». По-моему, весьма остроумно.

— Неужели нельзя было выбрать что-нибудь поблагозвучнее, — простонал я.

— Тогда Лотти, — сказала она. — А то Шарлотта как-то не звучит.

— Значит, ты Лотти, и тебя прислал ко мне Расс, — с умным видом повторил я. — А для чего?

— Ты должен выяснить, кто и почему убил Хэла Лессинджера. Так? — Она снова зевнула. — А я должна оказывать тебе всяческую помощь в этом нелегком мыслительном процессе. Ты просто задавай вопросы, а я буду отвечать.

— Так если ты знаешь все ответы, то зачем Блэру понадобилось связываться со мной?

— Слушай, Холман, кончай умничать, — натянуто проговорила девица. Чего-чего не могу терпеть в мужиках, так это когда они начинают строить из себя умников! Если бы ты был голубым, то это ещё можно было бы понять. Но ведь ты не голубой, правда?

— Не голубой, — подтвердил я. — А что, Расс так занят, что не смог прийти сам?

— Расс всегда занят, — ответила она. — У него зачастую даже для секса времени нет, так что чаще всего мы с ним занимаемся этим наспех и в самый неподходящий момент. Например, бывает, я только нагнусь, чтобы поднять что-нибудь с пола, а он уже тут как тут. Да это, наверное, и к лучшему. Но реального удовлетворения все равно нет, если ты, конечно, понимаешь, о чем идет речь.

— Расскажи мне о Хэле Лессинджере, — попросил я.

— Сперва сам расскажи, что ты о нем знаешь, а я потом добавлю недостающее. Так будет быстрее.

Внезапно я почувствовал, что в горле у меня пересохло, и направился обратно к бару, собираясь налить выпивки и себе.

— Лессинджер был знатным прощелыгой, — сказал я. — И непревзойденным ловкачом. У него были были связи повсюду. Например, кое-кто собирается запустить новый проект, а для этого нужны деньги. Лессинджер сводит заказчика с нужным человеком и забирает себе некоторый процент от суммы сделки в качестве платы за услуги.

Она усмехнулась и посмотрела на меня, как мне показалось, даже с некоторым сожалением.

— И что, Холман, это все, что ты о нем знаешь?

— Все, — признался я.

— Лессинджер был шантажистом, — сказала она. — Но только не в общепринятом смысле этого слова. Он пользовался этим, как рычагом для заключения сделок. И недоброжелателей у него было предостаточно. Особенно среди тех, кого он шантажом и угрозами вынуждал соглашаться на не слишком-то выгодные сделки.

— Удивительная история, — честно признался я. — А Расса Блэра он тоже шантажировал?

Она устало покачала головой.

— Скорее всего наоборот. Он сумел уговорить Расса на две сделки, которые оказались убыточными, а Расс не любит терять деньги. Поэтому у них с Джейком был долгий и серьезный разговор с этим Лессинджером. Ему было сказано, что им нужна ещё одна сделка. Но на этот раз все должно быть по-крупному. То есть чтобы в результате можно было бы не только вернуть потерянное, но также получить солидный навар за прежние, потраченные впустую усилия. Наверное, поэтому они даже немного огорчились из-за того, что Лессинджера вчера кто-то убил. Ведь без него, скорее всего, сделка не состоится.

— Они что же, угрожали ему? — спросил я.

— Расс никогда никому не угрожает, — ответила она. — Для этого он держит при себе Джейка. Конечно, может быть Лессинджера и припугнули, но это больше так, для порядка, чтобы ему лучше соображалось, когда станет подыскивать то, что от него требуется.

— Что именно?

— Выгодную сделку, — напомнила Лотти, — которая гарантировала бы им солидную прибыль. Слушай, Холман, ты что, и впрямь такой тупой или только притворяешься?

— Давай подробности новой сделки, — прорычал я в ответ.

— Помнишь, была такая Айрис Меривейл? — спросила она. — Секс-символ большого экрана! — Она пренебрежительно фыркнула. — Ну и давно же это было!

— Айрис Меривейл я помню, — подтвердил я. — Она умерла недели три тому назад.

— А перед тем как умереть, она снималась в одном фильме, — продолжала Лотти. — Производство пришлось свернуть, потому что роль она явно не потянула. Она уже тогда была одной ногой в могиле, и все об этом прекрасно знали, кроме неё самой. И Тони Феррелла, разумеется.

— Он был режиссером всех картин, в которых она снималась, — припомнил я.

— А в последнеей ещё и продюсером, — поправила меня Лотти. — Какой-то богатенький придурок согласился профинансировать их фильм. Когда же денежки у Феррелла закончились, то благодетель лишь взглянул на уже отснятый материал и понял, что переводить деньги на такое дерьмо может лишь распоследний идиот, коим он себя не считал.

— И что тогда? — заинтересовался я.

— И тогда Феррелл остался на бобах с наполовину отснятым дурацким и никому не нужным фильмом. Он вложил туда все свои сбережения. Так что сейчас бедолага совершенно разорен, а Айрис мертва. Хотя кто-то все же сжалился над ним и одолжил десять тысяч долларов под залог уже готового негатива. Но только Феррелл оставил за собой право закончить фильм в качестве режиссера и продюсера. Если, конечно, до того вообще когда-либо дойдет дело. Вседь все это происходило, разумеется, ещё при жизни Айрис, а Феррелл, как мне кажется, всегда любил помечтать.

— Хочешь ещё выпить? — спросил я у нее.

Лотти задумчиво посмотрела на опустевший бокал и покачала головой.

— Нет, Холман. У тебя наредкость паршивый мартини.

— Тогда расскажи мне поподробнее о Феррелле, — попросил я.

— Хэлу Лессинджеру было известно об этом, — сказала она. — Надо сказать, что он всегда все про всех знал. Тогда-то у него и появилась эта грандиозная идея. А что если Феррелл все-таки закончит свой фильм? Принимая во внимание, какую шумиху вызвала в прессе смерть Айрис Меривейл, то его прокат мог принести очень даже хорошую выручку.

— Но каким образом можно закончить съемки без Айрис, ведь она умерла? — терпеливо допытывался я.