Американский детектив

Сержант из подразделения ИНД, прислушивавшийся к его словам, пришел на помощь:

— Неделю назад у нас в течение получаса произошло три поножовщины.

— Обычно здесь довольно шумно, — подтвердил Прескот.

— В результате двое убитых, трое раненых, один в критическом состоянии. Тот, что в критическом состоянии, просто дышит на ладан, так что скорее всего будет третий труп.

— А вот там, — показал Прескот, — за стеклянной перегородкой — отдел регистрации. Он фиксирует всю деятельность в течение дня — вызовы в суд, аресты, членовредительство, все инциденты. Они ведут книгу арестов, которая аналогична полицейскому регистратору...

Тут он услышал, как за его спиной Гарбер громко вскрикнул, бросил свою трубку и закричал:

— Робертс, проснись. Какая-то банда захватила поезд в отделе А. Они говорят, что вооружены автоматами. Переводи всех на линию Лексингтон-авеню поблизости от Двадцать восьмой улицы...

— Захватили поезд метро? — неожиданно проснулся Кейси, в его голосе звучало нечто среднее между удивлением и смехом. — Зачем, черт побери, кому-то понадобилось захватывать поезд?

— Откуда поступила информация? — спросил Прескот у Гарбера.

— От начальника дистанции. Он разговаривал с налетчиками в кабине поезда.

— Джентльмены, — повернулся к гостям Прескот. — Мне кажется, наш председатель вас ждет.

Он поспешил вывести их в холл и нажал кнопку лифта. Едва кабина подошла, провел их внутрь, отправил на тринадцатый этаж, а сам кинулся к лестнице и помчался по ступенькам на третий этаж в центр управления.

Поджидая в кабине, пока начальник дистанции ответит по радио, Райдер понял, что главная опасность операции, — если исключить неопределенность, связанную с тем, станет или нет другая сторона действовать разумно, заключается в том, что большую часть времени ему придется проводить в кабине. Значит, он подолгу не сможет лично командовать своей армией.

А она была слишком далека от идеальной. Лонгмен трусоват, Уэлкам недисциплинирован, Стивер — надежен, но нуждается в руководстве. Можно было рассчитывать на храбрость двоих (Стивер и Уэлкам), интеллигентность одного (Лонгмен), дисциплинированность одного или двух (Стивер и Лонгмен, если тот не сломается под давлением обстоятельств). Конечно, это оставляло желать лучшего, но такими он командовад и прежде.

Самой странной была команда конголезцев. Абсолютно лишенные страха, скорее даже жаждущие умереть. Но полностью лишенные чувство реальности. Жить или умереть, да, верно, но не совершать самоубийство. Конголезцы поразили его тем, что хотели умереть ради простого удовольствия или возбуждения, которое при этом испытывали. Арабы тоже были дикими, но все-таки с воображением, они по крайней мере знали — или думали, что знают, — ради чего умирают.

Ему пришло в голову, что идеальным был бы солдат, соединивший интеллигентность Лонгмена, дисциплинированность Стивера и решительность Уэлкама.

Итак, в зависимости от того, как проводить подсчет, его армия состояла из трех неполноценных солдат — или одного совершенного.

— ПелхэмЧас Двадцать Три. Ответьте, ПелхэмЧас Двадцать Три.

Райдер нажал кнопку передатчика.

— Вы приготовили карандаш?

— Отличный острый карандаш. Собираетесь диктовать?

— Я хочу, чтобы вы точно записали, что я вам скажу. Точно. Вы меня слышите?

— Слышу, грязный подонок. У тебя явно не все дома, если ты такое затеял.

— Я намерен перечислить вам семь пунктов, — сказал Райдер. — Первые три — информация, дальнейшие — инструкции. Они достаточно просты. Запишите их точно в таком порядке, как я перечислю. Пункт первый: поезд Пелхэм Час Двадцать Три находится под нашим полным контролем. Мы его захватили. Вам понятно?

— Кто вы такие? Ниг... цветные? Пантеры?

— Пункт второй, начальник. Мы до зубов вооружены автоматическим оружием. Можете мне поверить.

— Я тебе верю, псих. Их этого дерьма тебе не выбраться.

— Обойдемся без комментариев. Пункт третий: мы люди серьезные и готовы на все, и не испытываем угрызений совести по поводу убийства. Не стоит нас недооценивать. Поверьте мне.

— Ты знаешь, что вывел из строя всю линию Ист-сайда, чёрт бы тебя побрал?

— Поверьте мне.

— Валяй дальше. Послушаем, что там ещё осталось.

— Пункт четвертый: не пытайтесь восстановить электропитание, пока мы не дадим соответствующей команды.

— Замечательно!

— Я не шучу.

— Шел бы ты в задницу!

— Если вы восстановите электропитание, — продолжал Райдер, — мы убьем одного из пассажиров. И будем убивать по одному каждую минуту, пока вы питание не отключите.

— Ну, дерьмо, полиция до тебя доберется.

— Пункт пятый, — чеканил Райдер, — если кто-то попытается вмешаться, полиция, железнодорожники, кто угодно, мы расстреляем пассажиров. Вы меня слышите?

— Есть у тебя что-нибудь еще?

— Пункт шестой: вы немедленно свяжетесь с мэром. Сообщите ему, что мы требуем за освобождение поезда и пассажиров миллион долларов. Понятно?

— Размечтался, бандит.

— Пункт седьмой. Сейчас два тридцать. Деньги должны быть у нас через час. То есть не позднее трех тридцати. Если этого не произойдет, за каждую минуту задержки мы станем убивать по пассажиру. Все поняли, начальник?

— Понял, гангстер проклятый. Но если ты ждешь, что я что-нибудь из этого сделаю, ты ещё глупее, чем я думал.

Райдер подумал, что расчет был построен на разумной реакции другой стороны, иначе все бесполезно. Но глупость чиновника может все погубить.

— Послушайте, начальник! Я хочу, чтобы меня связали с транспортной полицией. Повторяю: свяжите меня с полицией.

— Здесь сейчас как раз есть один. Полицейский. Желаю приятной беседы.

Райдер подождал, пока из динамика не донесся новый, слегка запыхавшийся голос.

— О чем идет речь?

— Назовите себя, — велел Райдер.

— Лейтенант Прескот. Транспортная полиция. А кто вы?

— Я — человек, захвативший ваш поезд, лейтенант. Попросите начальника показать вам его записи. Но не теряйте слишком много времени.

Дожидаясь ответа, Райдер слышал, как сопит лейтенанта. Потом раздался его голос.

— Прескот вызывает ПелхэмЧас Двадцать Три. Я прочел. Вы что, с ума сошли?

— Очень хорошо, пусть я сошел с ума. Это вас устраивает? Это достаточная причина не принимать меня всерьез?

— Послушайте, — заверил Прескот, — я отношусь к вам серьезно. Но ведь вы не сможете оттуда выбраться. Вы же под землей, в туннеле.

— Лейтенант, обратите внимание на седьмой пункт. Точно в три тридцать мы начнем убивать пассажиров, по одному в минуту. Надеюсь, вы немедленно свяжетесь с мэром.

— Я всего лишь лейтенант транспортной полиции. Как я могу связаться с мэром?

— Это ваши проблемы, лейтенант.

— Хорошо. Я попытаюсь. Не причиняйте никому вреда.

— Когда поговорите с мэром, немедленно свяжитесь со мной для получения дальнейших инструкций. Конец связи.

Глава 7

Хотя у транспортной полиции была прямая связь со штаб-квартирой городской полиции в старинном здании на Центральной улице, 240, донесение о захвате поезда ПелхэмЧас Двадцать Три поступило туда по линии 911 — системе экстренной связи на случай чрезвычайных обстоятельств. Поступая таким образом, отправлявший сообщение оператор отнюда не игнорировал вспомогательные силы полиции, а просто старался наиболее эффективно и полно использовать штабной компьютер.

Прекрасно понимая, что угон поезда метро — событие незаурядное, диспетчер, получивший сообщение, вовсе не был им потрясен. Когда постоянно имеешь дело с беспорядками, массовыми убийствами и самыми невероятными катастрофами, сомнительный угон поезда метро, как ни эффектно это звучало, был все-таки не той сенсацией, о которой стоит срочно звонить домой. Поэтому диспетчер начал действовать по установленному распорядку.