Угол падения

Когда Леонидовы вышли из злосчастного коттеджа и зашагали в сторону столовой, собравшиеся поблизости люди стали их разглядывать, как прилетевших на Землю марсиан.

— Леш, чего это они на нас пялятся? — не выдержала Александра.

— Подойди да спроси. Может, это мы всех порешили. Ка, ждый норовит поиграть в детектива, всем почему-то кажется, что на убийце стоит клеймо, чтобы легко было догадаться о его садистских наклонностях.

— А что, разве убийца ничем себя не выдает?

— А зачем ему это? Вот ты на кого бы сегодня подумала?

— Ну, знаешь, мне только Иванов был как-то несимпатичен.

— Вот-вот, а он-то и стал трупом. Увы, жизнь сама по себе не логична, а преступление тем более. Окружающим всегда кажется, что был какой-то другой выход для решения проблемы, кроме убийства. Однако убийца почему-то выбирает только самый радикальный.

— Ладно, Лешка, кончай со своей философией, уже пришли.

— Интересно, чем сегодня порадует меню.

Меню не порадовало. Скромная порция непонятного салата, анемичные щи, порция макарон с мясной подливкой.

— Почему это еда во всех столовых одинакова на запах, цвет и вкус? — посетовал Алексей, путешествуя ложкой в тарелке со щами.

— Принцип один: чем меньше в кастрюлю, тем больше в карман. Знаешь, какой у них штат? И всем надо.

— А если, допустим, один человек готовит, много он может себе в карман положить?

— Ты это о чем?

— Да так, вспомнил скандал покойного коммерческого директора с поварихой. Я эту даму тоже поначалу подозревал, но потом все в Валеру уперлось. Интересно, а он как на это дело смотрел?

— Ты опять?

— Извини. Знаешь, Саша, я что-то не хочу обратно в коттедж возвращаться.

— Ну и не надо.

— Давай в бильярдную, что ли, зайдем после обеда.

— А я и не знала, что ты увлекаешься бильярдом.

— Какой же мужчина не любит бильярд? И если на деле не пробовал, то наверняка втайне грезит.

— Наблюдательный ты мой. Тоже грезишь?

— Играл когда-то.

— Ну пойдем. Только не долго, а то мне скучно станет.

— А ты иди с Сережкой к игровым автоматам.

— Ладно.

Они провели в главном здании еще полтора часа. Возвращаться обратно в свой номер никому не хотелось.

«Долго еще этот Семеркин будет допрашивать народ? Пойду все-таки. Сколько же можно прятаться?» — решился наконец Алексей.

Он отыскал Сашу и Сережку и повел их в гардероб получать одежду. Как ни медленно они шли обратно, оттягивая момент возвращения, все равно тропинка привела к красному кирпичному зданию, у подъезда которого стояли милицейская машина и «скорая помощь». Алексей со вздохом начал подниматься по ступенькам. Плохое предчувствие поселилось где-то в животе, рядом с желудком.

Людей, обладающих даром интуиции, предчувствие редко обманывает. Сейчас оно материализовалось в виде разъяренного Семеркина, бросившегося навстречу Алексею аж с самой середины холла.

— Что же вы, а?

— А в чем, собственно, дело?

— У меня на территории маньяк разгуливает, полгода поймать не можем, куча трупов со следами насильственной смерти, бог знает сколько дел в процессе расследования, а вы мне мозги канифолите!

— Погодите, погодите. Незачем так орать. Что случилось-то?

— Ну, как же? Это же никакое не убийство!

— Как? — Леонидов даже замер от неожиданности.

— Да все говорят!

— Не кричите вы так, Вячеслав Олегович. Отойдем, люди на нас смотрят. — Алексей подтолкнул старшего лейтенанта в сторону боковой комнаты и, когда тот вошел, плотно прикрыл дверь.

— А теперь спокойно и подробно: что говорят все?

— Что этот Иванов сам с балкона свалился.

— Каким образом?

— Ну, это он, оказывается, убил Сергеева Павла Петровича, а потом, когда понял, что есть свидетели и дело труба, спрыгнул с балкона. Самоубийство.

— Так. Что, кто-то видел, как это произошло?

— Ну да. Вчера вечером, когда отдыхающие после ужина остались в холле, Иванов напился как свинья. Потом неожиданно поднялся на балкон и спрыгнул вниз.

— На глазах у изумленной публики?

— Что?

— Кто при этом присутствовал?

— Так, сейчас посмотрю… Вот, у меня все записано: Константин Петрович Манцев, жена покойного Татьяна Иванова, Ольга Николаевна Минаева, Акимцева Наталья Андреевна, Глебов Борис Аркадьевич, Рыженкова Елизавета Валентиновна, Липатов Андрей Леонидович, Марина Сергеевна Лазаревич, Александр Витальевич Иванов…

— Так, почти вся компания. Ясно. Барышева не было?

— Нет, Сергей Сергеевич Барышев с женой ушел раньше, чем все это произошло.

— Очень интересно. А Ирина Сергеевна Серебрякова?

— Ее не было, но она подтверждает, что отношения между Сергеевым и Ивановым были очень напряженные. Они были врагами.

— Вы же утверждали, что с Сергеевым произошел несчастный случай?

— Ошибся. Знаете, как бывает. Несколько человек мне подробно рассказали, что Иванов и Сергеев пошли беседовать на балкон. А после случившегося двоюродный брат Иванова первым выбежал из этой комнаты и видел, как управляющий спустился вниз и нагнулся над телом.

— Да, но ведь Саша Иванов не один был в той комнате.

— Ну да, со своей невестой. Она тоже все подтвердила.

— Что?!

— Эльза Шеина ждет ребенка от Александра Иванова, они собираются пожениться. Эльза Карловна, услышав звук глухого удара, вышла вместе со своим женихом, и она полностью подтверждает его показания.

— Не может быть!

— Как это не может? У меня все записано. Вот. — Семеркин яростно зашуршал какими-то бумажками.

— Бред какой-то!

— Почему это бред? Очень даже не бред. Дело я оформлю, как положено, и закрою. — Вячеслав Олегович довольно облизал мясистые красные губы.

— А почему Иванов никакой записки не оставил?

— Слушайте, а что, так вот все самоубийцы и делают?

— Большинство.

— Ну, значит, он не большинство.

— А как же экспертиза? — А что экспертиза?

— На теле двойной удар на виске и синяк на шее.

— А это уже вы придумали. Коля мне так и сказал: приезжий капитан из МУРа велел написать. Слушайте, чего это вы лезете? У меня тут куча показаний, в которых все так ясно и понятно. Чего тут копать?

— Слушай, Семеркин, да ты сам-то веришь, что можно с такой точностью попасть на угол стола, спрыгнув с этого дурацкого балкона? Ну, в худшем случае будетперелом ноги. И то если здорово постараться. Можно и ушибами отделаться.

— А Сергеев, значит, мог попасть на этот угол?

— Да, случайно попал.

— Ну и Иванов случайно попал. Если можно один раз попасть, почему два нельзя?

— Потому что есть такая штука, как теория вероятности. Ты математику в школе изучал?

— Мало ли кто чего изучал.

— И почему такой странный способ покончить с собой? Петля на шее куда надежнее.

— Кому как нравится. Я тут психологией заниматься не собираюсь. Факты есть факты. Все. Кроме вас, мнение у всех единое. А вы спали.

— Вот это-то меня и пугает. Единственный свидетель, который нисколько не заинтересован в делах фирмы и мог бы дать наиболее объективные показания, оказывается без грамма спиртного в полном отрубе. А если мне в чай снотворное подмешали?

— Докажите. У кого есть снотворное?

— У одной девушки были таблетки, которыми можно слона свалить, но она отбыла с предыдущим мертвым телом.

— Вот именно, отбыла. Вместе с таблетками.

— Постойте, есть еще моя жена! Как я забыл! Саша! Она что говорит?

— Ничего. Спала, ничего не слышала.

— А удар? Такой грохот должен был ее разбудить, а она ничего не слышала. Значит, ничего не было! Ладно, я вам найду еще свидетелей.

— Слушайте, вам копать не надоело? Так все хорошо складывается. Ведь такое про этого Иванова рассказывают! Оставьте вы все как есть. А, капитан?

— И много дел вы уже таким образом подогнали?

— Я, между прочим, при исполнении. — Семеркин встал, расправил плечи. Поправил зачем-то брючный ремень. — У меня взысканий в деле нет, одни благодарности.