Мертвые воды Московского моря

е завещание должно было ставить некоторые условия насчет Жюли: например, «в случае преждевременной кончины моей законной жены прошу считать наследником(цей) имярек…». Только такой расклад мог бы логически объяснить попытку наезда на Жюли.

Что до братцев, Алексей уже себе доказал, что смерть Яны связана со смертью ее отца, а такого юридического ляпа братцы допустить не могли – это народец вострый, глаз-алмаз, и там, где пахнет деньгами, он зрит всегда в корень, как завещал незабвенный Козьма Прутков. Впрочем, добросовестный Кис дал себе слово выяснить, не пыталась ли Жюли сунуть нос в дела мужа и не напугала ли братцев своим потенциальным вторжением в их очень личные денежные интересы.

Что же до потенциального держателя завещания, то Алексею крайне плохо виделся Карачаев, не пожелавший связываться даже с бумагами по удочерению драгоценной дочери Яны, в роли подобного скрупулезного завещателя.

Тогда, сказал себе детектив, рассмотрим другую гипотезу: Жюли хотели просто напугать . А точнее, не столько напугать ее (какой смысл?), сколько подкинуть повод для сомнений следствию и заставить его поставить под вопрос виновность Кеши. Это вариант совсем детский уже хотя бы потому, что следовательский палец сразу же уткнется в заинтересованных лиц, а именно Марину и Соню. И снова вступает в силу уже проговоренный аргумент: невозможно было предвидеть, что Жюли не запомнит номер машины и что свидетелей не найдется. Это чистая случайность. Затевать подобную «пугалку» было бы глупостью. Алексей решительно не представлял себе в этой роли умную Марину.

Но почему бы не Кешину подружку Соню? А вдруг она пустилась в эту авантюру единолично, не посоветовавшись с Мариной?

Надо ее навестить наконец – вот что!

Глава 21

Сказано – сделано. Кис сговорился по телефону и навестил.

Соня была маленькой, крепенькой. Короткая стрижка без изысков – темные пряди одинаковой длины по обеим сторонам треугольного личика, челка, кроткий взгляд карих пугливых глаз.

Алексей не стал напрягать ее вопросами о машине с самого начала: первым делом он хотел составить свое мнение о характере Сони, о ее отношениях с Кешей и Мариной. В отличие от последней, Соня говорила довольно охотно, во всяком случае, без враждебности. Она была дочерью очень обеспеченных родителей, как понял детектив, но отношения с ними были у девушки напряженными. Отец ею просто-напросто мало интересовался, а мать бросилась в последние годы в религию, проводила время в церкви, молитвах и в нравоучениях дочери, которых последняя не понимала и не любила, хотя почтительно слушала, не смея перечить.

Кеша стал для Сони авторитетом уже потому, что учил ее умению отстаивать свою точку зрения. Только благодаря Кеше Соня сумела отвоевать свое право не ходить в церковь, к примеру. Да ладно бы еще службы – куда хуже было то, что мать таскала ее на какие-то собрания общины, на которых сама она с огромным пафосом обличала современную бездуховность, особенно молодежи, разумеется. Соня чувствовала нутром, что это