Мафия-93

– Не доверяешь.

– А почему я должен вам доверять, начальник? Вот если бы вы мне расписочку выдали…

– Ну и наглец же ты!

– Не наглец, а осторожный.

– Все равно миллион это много.

– Согласен, – вздохнул Филя, – сто сброшу.

– Пятьсот.

– Обижаете, начальник.

– Просто у меня нет больше. Филя засмеялся.

– Я считаю так. Вам, начальнику, тот Хмиз до фени. А вот у того, кому он стал на дороге, башли найдутся.

– Умен ты, Филя!

– Умен, – блеснул глазами Хусаинов, – на том и держусь.

– Ну ладно, – дал задний ход Псурцев, – сойдемся на восьмистах. И только лишь потому, что я сегодня уступчивый.

– Согласен, но только потому, что на своих гончих намордник натянешь, начальник. Когда нужно?

– Как можно быстрее.

– Сделаем. Нужно только этого Хмиза куда-нибудь за город вытащить. Хотя бы сюда.

Псурцев подумал и сказал:

– Послезавтра. В девять вечера. На двадцать третьем километре западного шоссе. Там за полкилометра от шоссе в дубовом лесу поляна. Мы там всегда сабантуйчики организовываем. Хмизу позвонят, вызовут – он то место знает и приедет.

– Половину башлей завтра, – щелкнул пальцами Филя. – Аванс.

Псурцев поморщился.

– Игра у нас открытая. А лишний раз встречаться…

– Не надо встречаться, начальник. Вы бабки в портфель затолкайте, а портфельчик этот в газетном киоске забудьте. На углу Центрального проспекта и Индустриальной. Там тетка Катря торгует, она мне и передаст.

– Договорились. Пусть эта тетка завтра в двенадцать как штык там будет. Мой человек трижды постучит ей в дверь и портфель забросит.

Филя еще раз повертел ключи на пальце.

– Сделаем все чисто. Жалко, правда, Степку Хмиза, но только ради вас, начальник.

Полковник смерил Хусаинова с ног до головы тяжелым взглядом, но ничего не сказал: повернулся и молча направился к «Москвичу».

Стол накрыли в банкетном зале. Он стоял у открытого окна, и ветерок забавлялся с шелковыми гардинами. Белоштан придирчиво осмотрел сервировку и остался доволен. Все по высшему классу: икра черная и красная, осетровый балык, немного семги, нежирная ветчина и сырокопченая колбаса – такое в обычном провинциальном ресторане не подадут ни за какие деньги. И две бутылки: вульгарная «Столичная» и коньяк «Двин». «Двина» не нашлось даже в загашнике директора ресторана, пришлось обратиться к собственным запасам, из Любчиковой кладовой. Но не беда. Сегодня ничего не жалко, ибо надо смотреть вперед и рассчитывать не на год и не на два. На каждую вложенную тысячу, если умело повести дело, можно получить не меньше тысячи и даже больше.

– Садитесь, дорогой Михаил Николаевич, – показал на стул Белоштан. – Сейчас мы с вами выпьем по маленькой, так сказать, неофициальной. – Взял за горлышко бутылку с водкой, почему-то посмотрел на свет. – Прозрачна и чиста, как наша душа, и крепка, зараза, но осилим! Мы с вами, Михаил Николаевич, все осилим, ибо жить стало лучше и веселей. Это не я придумал, это сам товарищ Сталин выдвинул такой тезис. А что? Ругают сейчас Сталина на всех перекрестках, поносят, как могут, а человек был мудр – конечно, методы были несколько своеобразные, но языками не трепали и уважали власть. А сейчас, скажу вам… – вдруг Георгий Васильевич прервал свой патетический монолог и округлил глаза. – Тоня, – позвал он официантку, стоявшую у белых дверей, – что же ты, Тонечка, о селедочке забыла? Дунайского посола подай, нет лучше закуски под «Столичную». Когда-то правда, был еще залом, но сейчас, думаю, и в Кремле заломом не балуются, не то что мы, простые смертные…

Официантка, пышногрудая блондинка, всплеснула руками, изобразив на лице страх, побежала на кухню, а Белоштан налил в рюмку водку, но пить не стал, ожидая селедки. Михаил Николаевич, низенький, лысый, с коротко подстриженной седой бородкой, жадно потер руки, соорудил себе бутерброд, не пожалев красной икры, поднял рюмку, но Белоштан остановил его.

– Я вас прошу, – воскликнул, – потерпите минутку, не пожалеете!

И действительно, ждать пришлось лишь минуту, Тоня уже несла селедку, она сделала книксен, извиняясь, и Георгию Васильевичу неожиданно захотелось ущипнуть ее за соблазнительное бедро.

– Хороша девка! – подмигнул Михаилу Николаевичу и, дождавшись, когда официантка отошла, тихо произнес: – Если хотите, она вечерком заглянет к вам.

– Посмотрим… Может, в этом и будет необходимость.

Георгий Васильевич откинулся на спинку стула, с пониманием посмотрел, как налегает на деликатесы гость, и подумал: «Плюгавец… Хоть и бородка, и очки в импортной оправе, хоть и пыжится, а мелкота… Ну, доктор наук, заведует каким-нибудь отделом в институте – пять тысяч рублей от силы, нищий… Мы таких можем», – как и что он может делать с такими, как Михаил Николаевич, Белоштан не додумал, да и так все было ясно: покупать оптом и в розницу. Однако сейчас от этого лысого плюгавца зависело многое, поэтому и выписал его на неделю из стольного града Киева. Позвонил домой и попросил приехать. И Михаил Николаевич сразу откликнулся. Да и как не откликнешься, когда просит сам Белоштан, а Белоштана Михаилу Николаевичу рекомендовал сам первый заместитель министра – на такую протекцию следует всегда реагировать.

Георгий Васильевич налил еще по рюмочке и перешел к деловой части разговора.

– У меня к вам будет просьба, дороженький, – сказал, сжав рюмку в руке. – Необходим совет, и ваш неординарный ум может прояснить нам путь. Ибо вы сами понимаете, что усыпан он не розами, а терниями, можно проколоть шины, а этого ох как не хотелось бы!

– Согласен с вами, – подтвердил Михаил Николаевич. – Кстати, вам пригодилась моя предыдущая разработка?

– Вы – гений, – вполне серьезно высказался Белоштан, – и я удивляюсь, почему наша власть так мало использует ваши гениальные открытия.

– Не скажите, я консультировал в Госплане!

– Госплане… – выразительно скривился Белоштан. – Не вспоминайте, дорогой, эту контору: одна ваша голова перевесит все их отделы вместе с компьютерами и программами.

– Преувеличиваете.

– Только немного. Пользуясь вашими установками и расчетами, мы поставили дело так, что при других условиях могли бы претендовать на звание предприятия коммунистического труда. Не дутого, а настоящего.

– Приятно слышать.

– Но сейчас все переменилось. Государство открывает перед нами новые перспективы, и грех не воспользоваться этим.

– Кооператив?

– Я всегда верил в вашу прозорливость: кооператив с красноречивым названием «Красная Шапочка».

– Кооператив – это серьезно и перспективно.

– Главное, Михаил Николаевич, спать можно будет более-менее спокойно.

– Немаловажный фактор.

– Не то слово! И мы рассчитываем на вас. Требуются теоретические, так сказать, обоснования, необходимо определить наиболее эффективные и наиболее безопасные способы производства и сбыта продукции, используя новейшее оборудование. То, что мы имеем, уже частично устарело, частично износилось. Пусть вас не волнует, где можно приобрести импортные станки. Ваше дело нарисовать общую картину, разработать направление деятельности будущего предприятия. Если внесете конкретные детали, будем только благодарны. Все используем, для нас важно абсолютно все. – Белоштан нагнулся над столом и сказал шепотом, хотя зал был пустым и никто не мог подслушать их: – Прошу не сомневаться: ваш труд будет достойно вознагражден. Как и в тот раз… Сто тысяч хватит?

– Даже много.

«Экий… – подумал Георгий Васильевич. – Эти ученые мужи наивны до предела. Не знают настоящей цены своей голове. Я бы заплатил и двести и больше, если бы только он намекнул… Дураки наши руководители. Этого Михаила Николаевича нужно немедленно посадить в правительство с неограниченными полномочиями, а с ним только изредка консультируются, а платят вообще копейки».

– Вот и договорились, – произнес радостно. – По этому поводу следует выпить. – Увидев в дверях официантку, подозвал ее. – Выпей с нами, Тоня, ты произвела большое впечатление на нашего дорогого гостя, и он рассчитывает на твое расположение…