Мафия-93

Официантка засмеялась и взяла рюмку, а Георгий Васильевич, заметив, какие игривые огоньки загорелись в глазах Михаила Николаевича, еще раз убедился, что в Городе нет ему, Белоштану, равных, когда нужны интуиция и организаторские способности.

– Зажарим яичницу? – спросила Светлана.

– Зажарим, – согласился Степан.

– Может, лучше жаркое с луком?

– Пожалуй.

– А если сырники?

– Можно и сырники. – Только сейчас Степан понял, что Светлана подтрунивает над ним, но не обиделся. В конце концов, все приготовленное ею для него будет вкусным.

– А ты есть хочешь? – спросила Светлана.

– Нет.

– Так почему же соглашаешься на жаркое? – Думал, тебе хочется.

– Я выпью только кофе.

– В холодильнике есть свежий торт.

– После кусочка нужно час бегать.

– Ну и побежим.

– У меня нет спортивного костюма. Степан подхватился.

– Какой размер? Я сейчас привезу.

– Ты даже не знаешь, какой мне нравится…

– Есть адидасовские костюмы. Кажется, красные.

– Адидасовские? – Степан почувствовал, что девушка заинтересовалась. – Но, наверное, дорогие?

– Выдержим.

«Тьфу, какая-нибудь тысяча, – чуть не вырвалось у Степана. – Скажи только, намекни, и все будет…»

– Это правда не очень трудно? – все же заколебалась Светлана.

– Какой размер?

– Сорок шестой.

Степан посмотрел на часы. Сорок минут до закрытия магазинов, и надо успеть позвонить Наталии Кобе. У нее есть. В крайнем случае Шварцману. Тот два дня назад получил импорт и, конечно, запрятал в тайном месте, куда не только разным общественным контролерам не попасть, но и официальным ревизорам вход заказан.

Набрал номер телефона.

– Наташа, привет, у тебя есть адидасовский красный спортивный костюм сорок шестого размера? Сейчас приеду, заверни. – Положил трубку, победно посмотрел на Светлану и сказал: – Порядок!

Девушка все еще смотрела недоверчиво.

– Так просто?

– Ведь я еще директор промтоварной базы…

– Маг! – вдруг расхохоталась Светлана, и у Степана отлегло с души. – Маг и кудесник. Но я выхожу за тебя замуж не поэтому. Наоборот.

– Можешь спокойно есть торт, – почти торжественно заявил Степан.

– Буду, и с удовольствием.

Светлана побежала на кухню готовить кофе, а Степан поехал в магазин. Он вернулся через четверть часа – Кобина лавка была недалеко.

Увидев красное чудо, Светлана радостно ойкнула и побежала переодеваться. Она вышла из спальни и остановилась в дверях, уставив руки в бока и отставив ногу, совсем как манекенщица.

Степан поаплодировал и сказал:

– Президент фирмы получил бы инфаркт: с такой рекламой они удвоили бы прибыль.

– Шутишь? А если правда пойти работать в дом моделей? Ведь платят там больше, чем научным работникам.

Представив Светлану на помосте под прицелом жадных и алчных взглядов, Степан энергично замотал головой.

– Испугался? – догадалась Светлана. – Что чужие мужчины будут на меня пялить глаза. Они и так смотрят, а я люблю тебя.

«И я тебя», – хотел сообщить Степан, но постеснялся: слишком часто произносил эти слова.

– Что ж, пойдем в парк, побегаем, – предложил он и направился к шкафу за своим спортивным костюмом, но тут зазвонил телефон. Степан решил не снимать трубку, но телефон не замолкал, пришлось откликнуться.

– Ты один? – послышался голос Белоштана.

– Один, – зло ответил Степан: только Белоштана ему сейчас не хватало.

– А где же невеста?

– Нету… – проворчал.

– Отчалила из дому?

Тон Белоштана рассердил Степана, он хотел ответить резкостью, но не решился, только сказал:

– Гуляет она… Что надо, Георгий Васильевич? А то я спешу.

– Придется, Степочка, отложить дела.

– Не могу.

– Говорю: придется. Сядешь ты сейчас в свою «Самару» и приедешь на двадцать третий километр. Без промедления. Есть серьезный разговор…

– Не могу я, Георгий Васильевич!

– Я с тобой, Степа, не шучу.

– Но ведь мы, кажется, все решили.

– Не все, Степочка, возникли новые проблемы, и ты нам нужен.

– Нам? Кому еще?

– Приедешь – увидишь.

– Ладно… – нехотя согласился Хмиз, – сейчас приеду. – Он положил трубку и развел руками. – Бег откладывается…

– Неотложное дело?

– Я вернусь часа через полтора.

– Буду ждать тебя, милый, – Светлана поднялась на цыпочках и поцеловала Степана в подбородок. – Возвращайся.

Она стояла возле окна и смотрела, как Степан садится в машину. Перегнулась через подоконник и помахала. А Степан выехал со двора на улицу, кривыми улочками выскочил на Центральный проспект и помчался к условленному месту. Думал: наверное, Жора опять будет его умолять. Нет, и еще раз нет. Послезавтра свадьба, приедут Светланины родители, потом она вернется с ними во Львов, а он останется в Городе утрясать дела. Вообще дел много, одну только базу сдать преемнику – морока… Но как обрадуется Дима Васильчук! Ходил в вечных заместителях, сейчас станет хозяином, и Белоштан наверняка пригласит его в компанию. Свято место пусто не бывает. У Димы руки загребущие, вчера, когда Степан намекнул, что оставит базу, у того даже глаза заблестели. Попросил: «Похлопочите за меня перед Пирием». Степан согласился. Ему все равно, кто станет директором, ему хоть трава не расти, а Васильчуку он быстрее передаст хозяйство – Дима в курсе всех дел, и они всегда найдут общий язык.

Да, Дима сейчас развернется. На десять лет старше Степана и ходил всегда обиженным. Пытался даже подсиживать его, но, получив пару раз по носу, понял, что Хмиза ему не свалить. Сразу сменил тактику: со всем соглашался и поддакивал, за что получил относительную свободу действий и пользовался этим на полную катушку. Степан только посмеивался, узнавая о мелких Диминых махинациях с директорами магазинов – в конце концов, каждому хочется иметь свой кусок хлеба с маслом.

А, к чертям собачьим и Диму Васильчука, и Белоштана, и даже самого Пирия. Степан видел себя уже свободной птицей во Львове, конечно, свободным относительно – если удастся получить магазин, все равно придется вертеться: у них свои законы, свои неписаные правила, что в Городе, что во Львове, что в Одессе, все расписано фактически по деталям, и нарушителей правил карают иногда строже, чем в суде. Во Львове у него есть хорошие знакомые, бывшие однокашники по торгово-экономическому институту – сейчас кое-кто из них вырос и занимает ключевые посты в торговле, а Васька Трофимук – заместитель начальника городского управления, конечно же поможет, хотя и тому придется дать. Магазин во Львове стоит не меньше ста тысяч, пристойный даже больше – что ж, платить, так платить, не он устанавливал таксу, а люди поважнее и опытнее.

Львов, да еще и со Светланой, – мечта! Во Львове прошла его студенческая юность, сейчас он возвращается туда счастливый и полный надежд.

«Все как-нибудь устроится», – подумал Степан успокаиваясь. Он уже приближался к двадцать третьему километру – еще один поворот, затем небольшой подъем, дальше у дороги растут сосны, а за ними редкий дубовый лес с солнечной поляной. Дубы могучие, лет по триста, а на поляне растут лесные цветы – ромашки, колокольчики, иван-чай… Выезжая на пикники, они расстилали под дубом огромный брезент, на нем хорошо лежать на спине: могучий развесистый дуб, над ним голубое вечное небо, кажется, что и ты будешь жить вечно – на душе становится легко и весело, потому что лесные травы пахнут медвяно, рядом близкие товарищи и симпатичные женщины, брезент, заваленный кастрюлями и тарелками с вкусной едой, бутылками с коньяком и шампанским, – на самом деле чувствовал себя уверенно и беззаботно, воистину вечная жизнь… А сейчас ты, Степан, сам отказываешься от этого. Не пожалеешь ли?

«Нет, – ответил Степан сразу и уверенно, – ради Светланы я отрекся бы и от большего, чем компания Белоштана. Конечно, было приятно чувствовать себя на короткой ноге с Пирием, мог обругать самого милицейского полковника. Ну и что? Разве это определяет суть бытия? А что? – подумал вдруг тревожно. – Что означает? Нет в тебе, Степа, высоких интересов, и граница твоих желаний – проехать с красивой женой вокруг Европы, покрасоваться возле нее на комфортабельном лайнере, пройтись по Монмартру или посетить Колизей. И будешь ты вечным завмагом и торгашом, потому что ничего больше не умеешь и не знаешь. Вот люди выступают по телевизору – писатели, художники, артисты, все их видят, уважают и восхищаются, а тебе только кланяются за какую-нибудь импортную куртку или кожаное пальто. Однако когда-нибудь страна должна будет наверстать упущенное, закончится поголовный дефицит, и тебе перестанут кланяться и благодарить, тогда все прояснится, словно под рентгеном, все станет на свои места и будет видно, кто есть кто. Но, – подумал также, – наверное, не скоро это случится, и есть у тебя шансы дожить до седины окруженным уважением и лестью. А нужно ли забегать далеко вперед? Правильно говорят: лучше синица в руках, чем журавль в небе. А у меня в руках даже не синица и журавль, а сама жар-птица».