Воровские истории города С

Третьего июня Зайцев пришел к Оксане на рынок и потребовал ключи от квартиры: «Мне надо кой-какие вещи собрать, уезжаю в Вологду». Оксана закусила губу: единственный ключ был у Сергея. Взбешенный Зайцев направился к дому. Позвонил, но никто ему не открыл. Путь по газовой трубе он хорошо знал, и через две минуты уже был в квартире. Оксана, почуяв неладное, оставила прилавок и побежала вслед за Зайцевым. Сергея дома не было, а Зайцев орудовал в квартире. Но сама она попасть туда не смогла, даже когда пришел Сергей: бывший муженек в сердцах навтыкал в замочную скважину иголок, чтобы ни жена, ни ее «любовник» зайти не смогли. То, что у Оксаны появился мужчина, было очевидно: в ванной и кухне висели выстиранные мужские вещи — чужие вещи.

Вышел из квартиры Алик тоже по газовой трубе, волоча за собой огромную сумку. Оксана кинулась за ним: «Покажи, что забрал!» Зайцев огрызнулся, дико сверкнув глазами: «Ну, я тебе еще устрою!»

Той же ночью, уже под утро, Зайцев влез по знакомой трубе в квартиру, из ванной прошел в комнату. На софе мирно спали двое: мужчина — он узнал Сергея — с краю. Жена у стенки. Зайцев откинул одеяло и вскипел яростью: какая вольность — спят голыми! Сомнений в предательстве не оставалось. Он с силой ударил спавшего Сергея и выхватил припасенный нож.

От шума проснулась и закричала Оксана. Сергей вскочил было и пошел на Зайцева. Тот не отодвинулся. И Оксана увидела, как, сделав пару шагов, Сергей вдруг стал слабеть, завалился на бок и рухнул на пол. Алик в злобе пару раз пнул лежащего ногой.

— Что он тебе сделал, Сережа? — Оксана вскочила и нагнулась над Сергеем. И тут же отшатнулась: две раны зияли на груди, одна — сквозная — на руке, выше локтя. Она закричала: «Надо позвать скорую!» — и принялась натягивать халат.

— Поздно, ему уже ничем не поможешь, — дьявольски улыбнулся довольный Алик. — Он труп!

Глаза его, почти почерневшие от ярости, чуть ли не налезали друг на друга — такими они показались Оксане дикими. Она задрожала от страха. Труп! И в руках у Алика окровавленный нож… Оксана кинулась было из квартиры, но бывший муж перехватил ее, затащил на кухню, толкнул на табуретку:

— Сядь и не ори, а то и тебя прирежу! — сам сел напротив, зажав ее между столом и холодильником.

Оксана вжалась в стену: глаза Алика дико горели и, казалось, занимали пол-лица. Ножом он распахнул полы ее халата:

— Что ж ты, Оксана, со мной так в лифчике спала, а с ним — голая? — укоризненно спросил Алик и вдруг ударил острием в поверхность старого лакированного стола. — Видишь, какой я ножичек припас на вас? Сам точил…

Сердце Оксаны зашлось и, казалось, остановилось.

— Думаешь, Оксана, убить человека трудно? — Оксана взглянула в его шальные глаза. — Это сделать очень легко!

Алик взмахнул ножом, целясь в голое бедро жены… В последний момент одумался, развернул нож и ударил по ноге рукояткой. Понял: прошьет раз — начнет кромсать без остановки. А страшно….

— Я тебя не убью… Не трону… Танюшку кто-то воспитать должен…

Оксана перевела дыхание. Алик пожирал глазищами голое тело жены, видневшееся между полами халата.

— Так как вы с ним любовью-то занимались? А, Ксюша?

— У нас с ним ничего не было, — быстро проговорила, пытаясь успокоить его, Оксана. — У него долго не было женщин, он ничего не смог…

— Вре-ошь! — кулак Зайцева с зажатой в нем рукояткой обрушился в лицо жены. Губы ее стали раздуваться, Оксана заплакала.

— Ну рассказывай, рассказывай, как вы тут с ним баловались? — нож Алика все глубже втыкался в поверхность стола, потом переключился на деревянную ножку. — А труп я тебе оставлю, — царапина, — выпутывайся как знаешь. А у меня алиби, — царапина, — меня вчера в Коноше кое-кто видел… Я в тюрьму не пойду, — глубокая царапина, — лучше харакири себе сделаю…

Мягкие округлости жены и сейчас сводили Алика с ума. Как она могла, как она могла?! С первым встречным!

— Вставай! — он дернул ее за халат. — Иди в комнату!

Оксана повиновалась, прошла в комнату дочери.

— Раздевайся!

Оксана медлила.

— А он как тебя раздевал? Покажи! — стоя в дверях, Алик воткнул нож, на этот раз в косяк. — Ложись!

— Ты что, Алик, там же Сергей… Может, еще не поздно скорую позвать?..

— Раздевайся! — Алик снова разъярился. — А то я сейчас притащу его сюда! — нож снова врезался в дерево. — Не зли меня, Ксюха, не зли!

После недвусмысленных угроз Оксана разделась и села на диван. Тотчас же разделся и Зайцев и встал перед ней. Она увидела: как всегда, во всеоружии… Попытался поцеловать ее. Она отвернулась.

— Ах, так! Тогда целуй его…

Оксана захныкала: губы болят… Но Зайцев нож держал наготове: «Ну!» Она послушно разомкнула губы, он с силой пригнул ей голову к своему паху…

Потом заставил ее лечь. Нож положил рядом, на табуретку. Оксана подчинялась требованиям похотливого бывшего супруга, а сама видела страшное тело, что лежало совсем рядом, за стенкой. Взгляд ее остекленел.

Взяв таким образом верх над женой, Зайцев ее покорность принял, видимо, за полную свою победу. Вот теперь, решил, она приняла его, поняла, кто в этом доме хозяин. Да и как не покориться ей такому крутому герою? Он ей свою любовь только что доказал: ведь это он ради нее, из-за нее… Значит, оценила?

— Одевайся! — по-хозяйски распорядился Зайцев. — Пойдешь со мной. Я снял квартиру, в ней поживешь пока, а труп я разделаю и вывезу, все тут приберу…

Он взял нож и отправился в соседнюю комнату. Когда Оксана вошла туда, чтобы забрать одежду, Зайцев… заправлял кровать.

— Что, Оксана, холодно было? — то ли любовно, то ли насмешливо спросил он жену, аккуратно разглаживая морщинки на покрывале.

Оксана опасливо обошла труп, что лежал посредине комнаты. Зайцев склонился над ним с ножом… Она выскользнула за дверь.

Почему Олег был в ней так уверен? Принял за соучастницу? Оставшись без пригляда, Оксана лихорадочно открыла входную дверь и бросилась из квартиры. На первом этаже жила ее подруга. Белая как мел, дрожащая Оксана забилась к ней. От подруги и позвонили в милицию..

Когда вышли встречать машину, в тамбуре подъезда увидели Зайцева. Стоял и дико смотрел на Оксану. Повторного «предательства» он не ожидал. «Пойдем со мной!» — требовал. Но та, стоя подальше от новоявленного убийцы, не реагировала. Вскоре появился милицейский уазик. Зайцев решил спастись бегством. Уже сидя в автобусе, заметил, как на него смотрит какой-то мужик. И тут только оглядел себя: руки в крови, куртка тоже вся в пятнах… Выскочил из автобуса, побежал неведомо куда…

Зайцева искали недолго: скрывался на квартире у бывшей тещи. На следствии, когда понял, что, кроме убийства, «шьют» изнасилование в естественной и извращенной формах, стал отрекаться: никакого насилия не было, все было полюбовно — они с женой как любили, так и любят друг друга; а убил мужика потому, что не смог стерпеть его предательства. Но по материалам допросов, отобранных у пострадавшей, выходило не совсем так: Оксана была зла на Зайцева за то, что разбил ее новое супружество, длившееся четыре дня, что жизни ей не дает, да еще повесил на нее этакий камень вины — до конца жизни… На суде узнали, что убитый Сергей был последним сыном у матери: старшего она похоронила за полгода до этого…

Судебных заседаний было несколько, разбирательство длилось почти два года. Преступник решил «закосить» под невменяемого. Но экспертиза за экспертизой подтверждали: несмотря на то, что Зайцев легко возбудим, вспыльчив, груб, любитель драк и хулиганских выходок (что и привело его на преступную дорожку), но вполне вменяем и убийство совершал не в состоянии аффекта, поскольку после содеянного был так же агрессивен, зол (что подтвердили многочисленные зарубки на столе и косяке), сил хватило даже на изнасилование, да и последующие действия были вполне разумными. Так что снисхождения ждать не приходилось.

…Доброе женское сердце… Или неразумное? За два года многое сгладилось, и позабыла Оксана то, что было в ту страшную июньскую ночь, перестала жалеть малознакомого тридцатилетнего погибшего мужчину. Повернулась лицом к бывшему мужу. Стала многое «забывать», на суде доказывая обратное… «Оценила» его поступок? Значит, «победил» он ее? Когда в марте 1999 года бы оглашен — может быть, излишне суровый — приговор: пятнадцать лет лишения свободы, кинулась писать кассационную жалобу, где доказывала, что не занимались они с мужем извращенной любовью; что для них оральногенитальный секс — явление обычное; что она сама во многом виновата, а Зайцева они с дочерью любят и будут ждать его возвращения домой… Просила снизить наказание. Но областная судебная коллегия сочла эти откровения несостоятельными и надуманными. Каждый волен в своей спальне принимать любую, даже унижающую собственное достоинство позу. Но только не стоя над трупом…