Маньяк является в дождь

Майор кивнул:

– И все равно пока ничего не выходит. Мы получаем ориентировки МВД о том, что такие же преступники есть в Белоруссии, Подмосковье, Узбекистане.

– В Витебске прокуратура как будто задержала маньяка Михасевича? – спросил эксперт. – Недавно об этом писали в «Литературке».

– Задержали, – сказал майор, – но до задержания Михасевича успели за совершение преступления осудить несколько человек.

В Узбекистане задержали людоеда – Джумагалиева, а он бежал из-под стражи

– Знаете, в чем одна из причин неудач следствия? – неожиданно спросил эксперт.

– Хотел бы знать, – заинтересованно ответил майор.

– В том, что вы способствуете преступникам, помогаете маскироваться им в толпе.

Сыщик удивленно посмотрел на Васильева:

– Что вы имеете в виду?

– Вашу секретность. Что вы скрываете от людей? Статистику преступлений, совершаемых в отношении их самих. Помните, вы давали мне справку с вашими соображениями о маньяке. Там стоял гриф «Секретно». А ведь ее следует напечатать в газетах. Нужно прерывать передачи радио, телевидения, чтобы немедленно сообщать о каждом преступлении сексуальных маньяков. Это тот, пожалуй, уже единственный вид преступлений, по которому вы еще можете рассчитывать на помощь населения. А вы присвоили себе право сделать эти сведения ведомственной тайной. Скажите, кому, кроме преступников, выгодна сегодня эта секретность?

– Согласен, но вы же понимаете, это не от меня зависит. Наш новый министр Власов тоже за гласность. Наверное, вы видели его интервью, где он обещает рассекретить статистику МВД. И здесь мы тоже пытаемся что-то делать.

– Да, уж, – в сердцах махнул рукой эксперт. – Читал в «Молоте» статью вашего генерала. Очень уж осторожен Александр Николаевич Коновалов! «Найден труп мальчика «Ч». Я вскрывал труп мальчика. Маньяк имеет гомосексуальное влечение, но кроме того, я убежден, что он еще и некрофил.

Позже его предположение подтвердится.

Глава 8

Отказавшись от версии «дураков», следствие снова оказалось в самом начале пути, по которому следовало пройти с тем, чтобы назвать убийцу.

У следствия были лишь варианты, которые предстояло перебирать. У убийцы была своя «виа витэ» – дорога жизни.

В восемьдесят четвертом пути следствия и подсудимого из будущего девяносто второго года пересеклись.

– Перекройте все вокзалы, остановки электричек, автобусов. Ищите людей, чье поведение может вызывать подозрение, – подвел итоги встречи с начальниками отделов милиции Михаил Фетисов.

В ходе двухчасовой встречи подполковник подробно рассказывал, какое поведение может вызывать подозрение. Вокзалы в любой час заполнены массой людей, среди которых отираются личности, не стремящиеся к знакомству с милицией. Наоборот, на вокзалах пытаются укрыться от ее внимания уголовники, приходят провести время пацаны и наведываются начинающие проститутки. На вокзалах начинается множество преступлений. Здесь знакомятся злодеи и жертвы, здесь течет своя, невидимая для непосвященных жизнь, проходящая па фоне движущихся пассажиров под гул невнятных объявлений об отправлениях и прибытиях самолетов, пароходов, поездов и автобусов.

– Посмотрите, – Фетисов передал по рядам фотографии. – Это оперативная съемка. Она иллюстрирует вокзальную жизнь. На фотографиях люди передавали друг другу деньги, наркотики, лежали на полу вокзальных залов, выпивали и дрались.

– О, а это наши судимые, – сказал начальник одного из ростовских райотделов.

– Ваши, ваши, – усмехнулся Фетисов, собирая снимки. И чтобы исключить сомнения, показал карандашную запись на обороте фотографии: фамилия, имя, отчество, год рождения, адрес и сведения о судимости.

– В том-то и дело, что транспортная милиция, которая обслуживает вокзалы, в этих клиентах не заинтересована. Старшине из линейного отдела на станции или в аэропорту легче выгнать подозрительных людей на улицу, за границу, так сказать. Там уже с ними должна разбираться районная милиция. А ее, как вы знаете, не интересует, что делается во владениях транспортной милиции, во всяких там депо, отстойниках вагонов, вот поэтому я и прошу вас сломать стереотип ведомственной разобщенности и поработать по вокзалам.

– Если нет вопросов – все свободны, – сказал Фетисов и, отыскав глазами подполковника Петрова, попросил: – А вас, Василии Григорьевич, попрошу задержаться.

Начальник Первомайского отдела милиции Ростова подполковник Петров, внешне медлительный, молодой еще человек, с крупными плечами и роскошной черной шевелюрой волнистых полос, подошел к столу.

– Вас, Василий Григорьевич, особо прошу об оперативном прикрытии аэропорта и автовокзала. Смотрите, – Фетисов показал на схему преступлений, приписываемых маньяку. – Роща напротив аэропорта – парк авиаторов. От аэропорта и автовокзала могут начинаться сюжеты многих убийств. Представьте такую картину: преступник прилетает, приезжает из другого города, здесь же, в аэропорту, знакомится с жертвой, заводит ее в рощу, убивает и тут же уезжает или улетает, возможно, уже имея обратный билет. Таким образом твоя территория становится особым районом.

– Сам часто об этом думаю, – согласился Петров. – Поверите ли, перевидал немало, но эти трупы в парке авиаторов по ночам снятся. Самых толковых ребят тан держу.

– Хорошо, я надеюсь на вас. – Фетисов протянул руку, прощаясь,

По дороге в райотдел подполковник Петров заехал на автовокзал. Легко шаркая, обошел небольшое его помещение, вышел на узкий перрон, где проходила посадка пассажиров сразу в три автобуса. При виде плотной фигуры начальника милиции три тени, «соображавшие» у стены, испарились, а вынырнувший откуда-то постовой приветствовал подполковника, по-военному приложив руку к козырьку. Провожаемый милиционером, Петров вернулся к машине. Отъезжая от автовокзала, одобрительно подумал о том, что Занасовский правильно поступил, не подойдя к нему, не «засветившись» общением с человеком в форме.

Капитан Занасовский, участковый инспектор милиции из Первомайского отдела, уже пятый день дежурил на ростовском автовокзале: встречал и провожал автобусы, наблюдал за сотнями спешащих людей. Его интересовали только те, кто никуда не спешил. Таких на автовокзале тоже было немало. Здесь назначались встречи, совершались сделки, словом, шла своя, незаметная для непосвященных жизнь. Но Александр Занасовский знал ее и продолжал всматриваться и бесконечную ленту, составленную из маленьких фрагментов тысяч жизней.

Бездомные подростки, проститутки, бродят, разбитные карманники мелькали, как в калейдоскопе.

«Не то, не то», – сверяя в памяти предполагаемые приметы преступника с увиденными людьми, спокойно отмечал Занасовский. И начальника милиции с погонами подполковника тоже увидел, но не подошел, чтобы «не засвечиваться», а лишь без особого интереса посмотрел на него. Петров, несомненно, видел его, но тоже не подал виду, уехал.

Летний зной и мелькание лиц утомляли. Капитан поднялся, кивнул напарнику и, оставив па скамейке газету, вышел из здания. Вернулся буквально через минуту и, проходя мимо милиционера Ахматханова, подал знак.

– За мной!

Когда поравнялись, проговорил:

– Берем под наблюдение вон того, серого.

Он кивнул на сутуловатую спину мужчины, а тот уже уходил от автовокзала к остановке троллейбуса, и сыщики едва успели вскочить в отходивший аквариум троллейбуса.

– Что случилось? – чуть слышно спросил Ахматханов. А случилось вот что: едва Занасовский вышел из здания, как заметил знакомую фигуру. Полторы недели назад он несколько часов наблюдал за долговязым мужиком в сером костюме.

Глаза за стеклами очков – вот что вспомнилось после той мимолетной встречи. Занасовского поразили глаза за толстыми стеклами очков, словно стеклянные, отражающие пустоту. То были неживые глаза.

Занасовский продвигался по троллейбусу и вскоре оказался за спиной человека в сером костюме. Через три остановки аэропорт…