Дьявольская секта (Сборник)

— Войдите! — крикнула Никола; сейчас ей не было дела до того, кто там.

Дверь открылась. Девушка подняла голову.

Внезапно ее чувства ожили. Кто-то одним движением переключил все блокировавшие их тумблеры. Николу залил свет, она ощутила тепло тысячи огней, в ее мозгу вспыхнуло половодье красок.

— Тристан! — воскликнула она. Вскочив, Никола подбежала к нему. — Тристан, я не в силах описать тебе мое состояние!

Он улыбнулся ей. Его одежда была черно-белой, но Никола видела яркие цвета, она могла касаться, поглощать, пить их до бесконечности.

— Я сейчас потеряю сознание, — сказала девушка.

— Нет, не потеряешь.

Время остановилось. Она видела, как он удерживает его своими руками, заставляет часы идти назад. Один месяц. Два месяца. Три... четыре... Время стало послушным рабом в руках вечности. Один год. Два. Три...

И вдруг она вернулась в те дни, когда еще не знала Эвана Колвина, была свободной, молодой и умела радоваться жизни.

— Я опьянела от наркотиков, — сказала Никола.

— Нет, ты просто все видишь в реальном свете.

— Я схожу с ума.

— Ты наконец выздоровела после трех лет болезни,

— О господи, — прошептала Никола, — кажется, да.

Он прикоснулся к ней, и все замерло. Никола инстинктивно прильнула к нему, и маленькая комната стала прежней, костюм Пуула — черным, рубашка белой. Его глаза находились в нескольких дюймах от ее глаз.

Он поцеловал девушку. Сначала поцелуй показался ей обыкновенным, но потом все изменилось. Никогда прежде Никола не испытывала ничего подобного. Неведомые чувства заполнили ее душу, мир приобрел новое, таинственное измерение без начала и конца.

Он перестал целовать ее. Мир снова стал нормальным; комната вращалась вокруг Николы. Вечерний свет, проникая через окно, падал на закрытую дверь.

— Верни меня туда, — попросила Никола, — где мы только что были. Верни меня труда.

Подавшись вперед, она притянула его лицо к себе, чтобы снова коснуться губ Тристана своими губами.

Никола почувствовала, что его пальцы скользят по ее коже, и наконец осознала, что халат на полу, а на ней ничего нет. Его рот слился с ее ртом, и все условности исчезли в бархатной темноте сотни солнечных систем. На Николу обрушился жар гигантской невидимой печи.

— О боже, — сказала Никола, — я на небесах.

Он засмеялся. Открыв глаза, она увидела над собой Тристана; его лицо находилось так близко, что она видела лишь широкий рот и белые неровные зубы.

— Почему ты смеешься? — прошептала она.

— Потому что ты сказала нечто забавное, — ответил он.

Его голос был голосом темноты, приглашавшим ее в великолепие неистовой ночи.

Солнце уже село, когда Пуул, покинув комнату Николы, отправился вниз искать Агнес. Он нашел ее в столовой. При появлении Пуула Агнес вскочила и с облегчением воскликнула:

— Наконец-то!

Она словно потеряла надежду увидеть его этим вечером.

— Я знала, что не должна мешать вам, и последние полчаса мечтала только о том, чтобы вы пришли поскорей! Послушайте, Тристан, Лайза уже здесь. Она ждет вас в гостиной и отказывается уйти, не повидав вас. Что мы будем делать?

— Агнес, — сказал Пуул, — ты — неисправимая паникерша. Где мой обед?

— Но что...

— Я ужасно голоден, Агнес. Если от обеда что-то осталось, неси это немедленно.

Агнес вздохнула,

— Хорошо, Тристан, Одну минуту — я все подам.

— Спасибо.

Он опустился на стул с высокой спинкой во главе стола и, думая о Николе, вывел вилкой на салфетке пентаграмму.

Вернувшись с дымящейся тарелкой, Агнес спросила:

— Вы удовлетворены?

Пуул попробовал фаршированный баклажан.

— Восхитительно.

— Я имела в виду не пищу, — сказала Агнес.

— Я — тоже, — отозвался Пуул.

Они еще улыбались друг другу, когда в столовую заглянула сестра Агнес.

— Агнес, Лайза беспокоит нас на кухне. Она отказывается ждать в гостиной и требует немедленной встречи с Тристаном. Что мне делать?

— Ну и женщина! — раздраженно произнесла Агнес. — Я выставлю ее с кухни.

— Не трать силы, — сказал Пуул. — Пригласи ее сюда, Харриет.

— Да, кстати, — сказала Агнес, когда ее сестра послушно исчезла, — пока не забыла — Эван говорил, что завтра утром он поедет в Лондон. Он намерен найти доктора для Гвайнет и встретиться с частным детективом. Вы нажили себе врага, Тристан.

— Агнсс, — терпеливо произнес Тристан, — пожалуйста, перестань волноваться. Ты заработаешь язву, это совсем ни к чему.

— Хорошо,— сказала Агнес. — Оставлю .вас наедине с вашей подругой и постараюсь думать о чем-то другом.

— Ты можешь составить перечень наших долгов Уолтеру Колвину. Я обещал дать Эвану расписку.

— Вы безжалостны, — сказала Агнес. — Если что-то и доведет меня до язвы, так это наши финансовые дела. Хорошо, я сделаю все, что смогу. Удачи вам с Лайзой.

— Удачи тебе с арифметикой.

Он задумчиво жевал баклажан, когда в комнату ворвалась Лайза.

— Здравствуй, — сказал Тристан. — Как себя чувствуешь? — Не вставая, он жестом предложил ей сесть рядом с ним. — Садись.

— Спасибо за радушный прием, — сказала Лайза. — Где ты был?

— В Лондоне.

— Ты обещал позвонить, в субботу. Я прождала весь день...

— Весьма сожалею, — сказал Пуул.

— Ну...

Лайза замолчала в нерешительности. Она нервничает, заметил Пуул. Ее глаза выражали упрямство.

— Я подумала, что ты мог бы сдержать свое обещание, — неуверенно произнесла женщина.

— Извини, — сказал Пуул.

Они помолчали. Пуул продолжал есть.

— В чем дело? — удивленно спросила Лайза. — Что случилось?

— Ничего.

Снова пауза.

— Тристан, мне надо поговорить с тобой!

— Говори.

— Я... я попала в ужасное положение, и виновна в этом не я одна, верно? Если бы Мэтт не увидел нас вместе на берегу...

— Моя дорогая, ты не можешь винить меня в том, что твой муж изменил завещание в момент гнева и врезался в стену, не успев остыть и переписать его заново.

— Конечно, я могу винить тебя! — взорвалась Лайза. — Если бы я не познакомилась с тобой, Мэтт не изменил бы завещание таким образом!

— Если бы не появился я, появился бы кто-то другой.

— Как ты смеешь!

Она в бешенстве вскочила со стула.

— Будем честными, Лайза! Тебе до смерти надоел твой муж, и ты была готова предложить себя первому встречному.

Она попыталась ударить его, но он бросил нож и перехватил ее руку. Возникла пауза. Лайза попробовала отступить назад, но он лишь сильнее сдавил пальцами ее запястье, Лайза испугалась.

— Тристан, извини — я не хотела, я...

— Лайза, — тихим, сдержанным голосом сказал Пуул,— тыще любишь меня. Ты не любишь меня. Никогда не любила. Извини меня, если мое поведение покажется тебе неоправданно жестоким, но на данном этапе нам обоим необходимо взглянуть правде в глаза. Мы встретились, и это породило некоторые осложнения, от которых у меня во рту — и у тебя, не сомневаюсь, тоже, — остался неприятный привкус. Думаю, для нас обоих будет лучше, если мы разойдемся в разные стороны. Так будет лучше для нас обоих. Если пойдут слухи о том, чем мы занимались перед смертью твоего мужа, ты не сможешь рассчитывать на сочувствие судьи, когда будешь оспаривать завещание.

— Ну...

Он подождал.

— Да, — наконец сказала Лайза, —думаю, ты прав. Но...

— Да?-

— Я действительно люблю тебя, Тристан. Ничего не могу с собой поделать.

— Ты не любишь меня, Лайза.

— Но...

— Ты не любишь меня.

Она помолчала.

— Ты знаешь, что я прав. Лучше расстаться сейчас, не дожидаясь новых неприятностей.

— Да... наверно, да.

— Несомненно.

— Да.

Она отвернулась, но он не отпустил ее запястье.

— Лайза.

— Да?

— Последний поцелуй на память о прошлом?

Она неуверенно улыбнулась и подставила губы, но он поцеловал ее в лоб. С нежностью провел рукой по волосам Лайзы и начал развязывать платок, которым они были стянуты.