Исповедь оборотня (СИ)

прекратить свои противоправные действия, игнорировал, начал оказывать сопротивление.

Пришлось положить на пол и застегнуть на нём наручники. Жена, скорей всего из-за

жалости к мужу, набросилась на милиционеров. «…В это время, наклонившись вперёд,

держал одной рукой мужа, который лежал лицом вниз, другой рукой доставал наручники!

Кто-то меня начал бить сзади, по спине, я отмахнулся и продолжил свою работу дальше!

Потом, когда застегнули наручники, поставили мужа на ноги, смотрю, женщина валяется! Я

сначала удивился, почему она лежит у стенки! Что с ней стало? Понятно, вызвали скорую

помощь! Прикинь! Когда очухалась, написала на меня заяву! Врачи признали тяжкие,

телесные повреждения! Малость не рассчитал! Кто ж знал, что она на меня пойдёт с

кулаками! Так вот и оказался на зоне!» – рассказывал свою историю Игорь. По внешнему,

виду похож на богатыря народных былин. Спокойный, с огоньком в глазах, практически

никогда не унывает.

По прибытию в отряд, нас завели к завхозу. Он принял, показал наши кровати и всё,

на этом общение закончилось. В отряде с нами ни кто не общается. Искоса поглядывают и

продолжают жить своей жизнью, словно нас не существует. Так как никого пока не знаем,

создали свою семейку. Осваиваемся на новом месте. Приобрели кое-какую посуду. По

вечерам готовим сообща пищу, едим вместе. Держим один шкафчик, делимся между собой

своими припасами. В одиночку, на зоне, выжить очень сложно.

Девятый отряд в полном составе работает в ремонтно-механическом цехе. Из-за

нехватки рабочих рук, цех дополняется четвёртым. Это отряд строгого режима. С ними

происходят частые трения по разным вопросам среди бывших срочников и малолеток. Но до

начальства, разборки, почти никогда не доходят. Смотрящие решают вопросы оперативно.

Это устраивает всех. Бывшие сотрудники милиции, держатся обособленно. Между нами

особых разграничений нет, если и существует, то только формально. Мы, выполняем свою

работу, общаемся, поддерживаем дружелюбные отношения, часто помогаем друг другу в

быту, жизненных ситуациях колонии.

Через месяц, как меня повезли этапом, наконец-то, получил первое письмо от жены.

Дрожащими руками, боясь повредить, аккуратно открыл по месту клейки и приступил к

чтению. Перечитывал много раз. Повеяло домашним уютом. Как это всё знакомо и в то же

время очень далеко. Словно, жизнь из другой эпохи, из другого мира. От этого стало ещё

тяжелее. Чувствуя свою вину за то, что оставил её одну, в душе появлялась злость, за

попранную свободу и унижения, которые пришлось испытать по вине прокуратуры и суда. За

то, что дети страдают вместе с нами. Неизвестно, что ещё ожидает впереди и чем это всё

закончится. Сердце каменеет от брезгливости и неприятных ощущений к этой системе,

которая так бездушно поступила со мной и с моими родными. Они, находясь во власти,

творят свои чёрные делишки. И им, совершенно безразлично, кто попадает на скамью

подсудимых, виновный, или добропорядочный гражданин. Когда чиновником охватывает

страсть наживы, то о соблюдении законности не может быть и речи. Дорога таким

работникам одна – увольнение. И это в лучшем случае. Но, как ни странно, они, продолжают

свою деятельность, творят свои чёрные дела и поднимаются по карьерной лестнице. Не

может быть такого, чтоб человек заболевший алчностью, популизмом, не выделялся среди

других, которые нормально выполняют свои обязанности. В любом коллективе, работники,

друг о друге, знают многое. Отсюда можно сделать только один вывод, что вся структура

заражена этим вирусом. Добропорядочных, если там есть таковые, в лучшем случае

меньшинство. И ничего, из себя, не представляют, боясь оказаться за пределами этой

структуры. Если это так, то однозначно всё делается с подачи вышестоящих начальников,

или же с их молчаливого согласия. А это ещё страшнее и губительнее. К такой власти, со

стороны народа нет никакого доверия. Что в принципе мы и наблюдаем на сегодня.

Ко мне, первые дни после распределения, подошёл один из заключённых, во время

обеда:

– Ты Светлов из Перми?

– Да! – недоумённо ответил я, смотря на него. Передо мной стоял молодой мужчина

примерно 30-ти лет, моего роста. Тонкие, правильные черты лица, голубые глаза, светлые

волосы, атлетического сложения. Одет, по зековским понятиям, модно. Аккуратная роба из

хорошего материала, куртка вместо телогрейки, гражданская меховая шапка.

– Привет зёма! Меня зовут Дима Угольников! Я тоже из Перми, служил в полку ДПС!

– Здорово Дима! Я Николай!

– Слышал, что этапом тебя везут, вот поинтересовался! Хотел познакомиться! Тут нас

немного, но мы поддерживаем связь и друг друга в обиду не даём! На зоне власть у

Новосибирской диаспоры, их тут много! Мы с ними в дружеских отношениях! Обитаю в

штабе колонии! Если что, найдёшь меня там!

– Я рад тебе! Спасибо за информацию!

– Ну, как, освоился? Может помощь, какая нужна?

– Нет, Дим, спасибо! Всё нормально! В отряде не притесняют! Жена пишет, что дома

тоже нормально! Вот на днях письмо получил!

– А письмо у тебя где?

– В тумбочке!

– В тумбочке говоришь? Мой настоятельный совет, зёма! Когда придёшь в отряд,

первым делом уничтожь это письмо, лучше всего сожги! Выйди в курилку и сожги! Чтоб о

твоих родных ни кто не узнал, где они живут и чем занимаются! Из-за этого письма, иначе

могут быть проблемы! В первую очередь у твоих родных! И последующими письмами

поступи точно так же: прочитал – сожги! Я думаю, ты меня понял!

– Хорошо, я так и сделаю!

Пустословие на зоне не приветствуется и оно не приживается. Находясь в

заключении, нужно чётко продумать о том, что ты говоришь и кому говоришь. Нужно

следить за каждым своим шагом, чтоб не оступиться и не попасть впросак. Любая малейшая

ошибка, может тебе стоить многого. Часто получалось так, что кто-то в отряде, из числа БС-

ников, своевременно предупреждал о каком-то неверном шаге, чтоб уберечь тебя от таких

промашек. Благодаря таким, как Дима, удавалось избежать и не попадать в нелепые

ситуации.

Нас с Игорем поставили в 94-ую бригаду электромонтажников. Бригадой руководит

дагестанец из Челябинской области Максудов Марат. Не знаю почему, но он не любит, когда

его называли дагестанцем. В ответ, всегда выкрикивает: «Я не из Дагестана! Моя родина

Россия, Челябинская область! Запомни и больше не спрашивай об этом!» Так же не любит

своё имя, просит называть Максом. Он, входит в семейку завхоза отряда. Держит себя

возвышенно, с нами, практически, не общается. Один раз, мы с Игорем, решили его

проверить:

– Я слышал, что есть такой город Дербент! Макс, ты не слышал? – обратился я к

бригадиру, во время работы.

– Он в Дагестане! – недоверчиво смотря на меня, буркнул Макс.

– По моему этот город один из древнейших, «живущих» городов России! Офигеть! Это

же так круто! Игорь, ты не знаешь?

– Что-то я такое слышал! По-моему, первые поселения возникли ещё в эпоху ранней

бронзы – в конце 4 тысячелетия до н. э! Типа ворот в горы, со стороны моря!

– Это вообще крутой город! Я там бывал не один раз! Мои предки живут не далеко от

этого места! Им гордится весь Дагестан, и даже вся Россия! Об этом городе знают во всём

мире! Находится на берегу Каспийского моря! В переводе с персидского – закрытые

(связанные) врата!.. – начал свой рассказ Макс, закрыв от удовольствия глаза.

Мы с Игорем, только улыбнулись, переглянувшись друг с другом.

Целыми днями занимаемся установкой станков в цехах, проводим проводку, копаем

кабельканалы, так же ремонтируем электроплиты, кипятильники. Часто приходится