Пуля для звезды. (Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?)

— Вероятно, нам придется еще не раз столкнуться с такими сюрпризами, — сказал я, пока она вытирала слезы.

— Я тоже этого боюсь. — Она убрала все вещи в сумочку и положила ту в самый нижний ящик моего письменного стола. Я ободряюще улыбнулся, она тоже ответила мне улыбкой.

Не в первой половине дня, а лишь позже, после того как я вернулся с обеда с Джорджем, мне бросились в глаза изменения, происшедшие с Френсис. Во-первых, она была одета элегантнее, чем обычно. Облегающее вязаное платье подчеркивало красоту ее фигуры. Низкие лодочки, которые она всегда носила, сменили остроносые туфли на высоких каблуках, выставлявшие в выгодном свете ее стройные ноги, когда она входила, выходила, или волнующей походкой семенила по коридору.

Наши отношения с давних пор были дружескими в результате многолетней совместной работы и ее тесной дружбы с Эллен. Сейчас я вдруг обнаружил с ее стороны некоторое кокетство. Она дразняще улыбалась при разговоре, шутила со мной, когда позволяли обстоятельства, и вообще вела себя вызывающе, как только могла. Время траура по Эллен, очевидно, прошло. На ее пути больше ничего не стояло, даже лояльность по отношению к подруге.

Я находил все это очень забавным. Я читал мысли Френсис, как будто те были написаны у нее на лбу. Мы оба были одинокими людьми, оба перенесли страшные удары судьбы и сведены вместе нашими похожими судьбами. Почему бы нет?

Я точно знал, почему нет. Френсис была соблазнительной и привлекательной женщиной, но этого явно недостаточно. После смерти Брюса она не жила монахиней и имела многочисленных поклонников, которые, однако, не много для нее значили, и я опасался, что именно в отношении меня она имела серьезные намерения. Она хотела бы услышать свадебные колокола, а с меня этого звона пока было достаточно. Образ жизни Клинта Тернера был для меня самым приемлемым. Мне нужно было только выждать достаточное время, чтобы это не показалось слишком неприличным и неблагочестивым. Я чувствовал, что Клинт будет мне идеальным другом, как только я окажусь в состоянии сбросить с себя оковы скорбящего вдовца.

24

К концу рабочего дня меня ожидал второй за этот день сюрприз, на этот раз совсем не со стороны службы гражданских воздушных сообщений. Снова это было то, к чему я должен был быть готов, что должен был предусмотреть в своей зловещей игре, но тем не менее это оказалось для меня совершенно неожиданным ударом.

Френсис вошла расстроенная и сердитая.

— Джефф, — сказала она, — звонит мужчина, который настоятельно требует разговора с тобой. Он не хочет ни назвать себя, ни сообщить, по какому делу звонит — только настаивает, чтобы я его с тобой соединила.

У нас так не было принято. Наша практика была неподходящим местом для анонимных телефонных звонков.

— Значит так, — сказал я. — Либо он представится и скажет, по какому делу хочет говорить со мной, либо ты просто положишь трубку.

— Я уже ясно дала ему понять, что ты очень занят и не можешь отвлекаться и что он должен, по меньшей мере, назвать свое имя. Он невероятно упрям и, кроме того, довольно груб. Он сказал, чтобы я убиралась к чертям и соединила его, или тебе еще придется пожалеть об этом.

Это прозвучало как первый укол. Меня медленно начал охватывать страх.

— Хорошо, я поговорю с ним. — Сняв трубку, я заметил, что руки от волнения дрожат. — Моррисон у телефона. Кто вы, и что вам надо?

Сначала послышалось глухое ворчание, презрительное и вульгарное.

— Я хочу сказать тебе только одно, Моррисон… Я знаю все! — Его голос звучал грубо и резко. Последние три слова он произнес медленно и угрожающе.

Черт, я чуть не выронил трубку.

— О чем? — промычал я.

— Ты прекрасно понял меня, дружок. Я все знаю.

— О чем вы говорите?

— Ты кое-что знаешь, Моррисон, и я кое-что знаю.

Я чувствовал растерянный взгляд Френсис. Мне нужно было сказать что-то разумное. Я решил играть роль крутого парня.

— Послушайте, кто бы вы ни были, либо выражайтесь яснее, либо немедленно положите трубку. Я не желаю больше выслушивать эту бессмыслицу.

— О, тебе все же придется это делать. Это только начало, дружок. Ты еще очень полюбишь меня, когда я тебе выложу все начистоту… Сейчас, к сожалению, меня ждут другие дела, но не отходи слишком далеко от телефона, приятель. Я еще позвоню тебе, и притом скоро!

Он громко расхохотался и повесил трубку. Я с треском бросил трубку на рычаги, рассчитывая, что Френсис расценит это как выражение моей ярости. Она уставилась на меня с разинутым ртом.

— Джефф, ради Бога, что это значит?

Я крутил в руках телефонный шнур, пытаясь успокоиться. Да что, Бога ради, это должно означать? Я рассеянно посмотрел на Френсис — было ясно, что я должен что-то сказать.

— Не знаю, Френсис, — выдавил я в конце концов. Должно быть, я выглядел совершенно обалдевшим. Это как гром среди ясного неба. А я был почти уверен, что могу, наконец, успокоиться. Господи Боже!

— Что же он сказал, Господи? — спросила Френсис. — Конечно, может быть, это не мое дело… но я вижу, как ты побледнел… Он сказал, кто он такой или чего хотел?

Больше всего мне хотелось послать Френсис к чертям, но я не мог позволить себе эту роскошь. Я был убежден, что этот звонок связан с Эллен или Джоан. Может быть, с обеими. Мне нужно время, чтобы подумать.

Как мне только разыскать этого подлеца? Что он знает? И что мне делать? Меньше всего я сейчас нуждался в Френсис.

— Нет, этого он не сказал, — ответил я на ее вопрос. — Черт возьми, я вообще его не понял. Он нес какую-то ерунду. Я думаю, он или пьян, или сумасшедший. Он беспрерывно повторял, что снова позвонит мне, что ему нужно мне что-то сказать. Что именно, я не знаю. Это действительно жутко, Френсис.

— Могу себе представить, — согласилась она. — Мне так жаль тебя. По-моему, этот парень просто не в своем уме… Я на твоем месте не волновалась бы. Весьма вероятно, что он тебя спутал с кем-то, на кого был зол. Наверняка он уже понял, что попал не туда, и мы больше никогда его не услышим.

Ах, милая добрая Френсис! Она все-таки ангел.

— Да, ты, вероятно, права, — кивнул я. — Я тоже не нахожу этому никакого другого объяснения.

Постепенно я снова приходил в себя.

— Если он объявится еще раз, сразу соедини меня. На этот раз я ему выскажу раз и навсегда все, что о нем думаю.

— Слушаюсь, шеф, — отчеканила Френсис, улыбаясь. Она хотела уйти, но я остановил.

— Мне будет приятно, — сказал я, — если ты не станешь рассказывать об этом в конторе, тем более, что речь идет о глупой шутке. Это только вызовет насмешки, к которым я, видит Бог, не расположен.

— Понятно, — согласилась она. — Можешь на меня положиться.

Некоторое время я сидел один и пытался думать, но никак не мог собраться с мыслями. Потом понял, чего мне недоставало. Двойной порции виски. Я взял шляпу и пальто и вышел в приемную.

— Я исчезаю сегодня немного раньше, — сказал я Френсис. — Ты ведь закроешь кабинет, да?

Она кивнула и лукаво спросила:

— А ты не пригласишь меня выпить?

Это было вполне естественное предложение. Она знала, что я перенес нервное потрясение, и полагала, что мне нужна компания. В тот момент я не нуждался ни в ней, ни в ком-нибудь еще, но не хотел ее обижать и, прежде всего, не хотел дать ей заметить, в каком состоянии я находился.

— Хорошая идея, — кивнул я. — Когда закончишь здесь, приходи в «Мартин».

— Я буду там вскоре после пяти, — согласилась она.

На часах было 16.25. По крайне мере, у меня еще оставалось немного времени, чтобы побыть одному. Ресторан в это время, незадолго до окончания рабочего дня, был почти пуст. Я сел в уединенной нише и заказал двойной бурбон.

Что же он знал? Что, черт возьми? Могло это быть связано с Эллен? Я напряженно размышлял, но при всем желании не мог найти никаких объяснений.

Оставалась Джоан. Здесь дела обстояли иначе.

Ажиотаж, вызванный ее исчезновением, утих, и газеты за недостатком доказательств перестали писать об этом происшествии. Таинственный незнакомец все еще оставался загадкой. Но стоп, здесь было уязвимое место. Предположим, кто-то из соседей Джоан, который часто видел меня вместе с ней, встретил меня на улице. С того дня он мог незаметно следить за мной. Узнать, кто я, нетрудно. Имя мог бы назвать швейцар в конторе или любой из лифтеров. Он мог последовать за мной и в ресторан, возможно, даже в «Мартин», и как бы между прочим навести справки. В конце концов, он мог следить за мной даже сейчас! Я окинул взглядом зал. Все посетители, казалось, были заняты своими делами, выпивали и беседовали, и вели себя вполне нормально. Кроме того, после меня в ресторан больше никто не заходил. Я подошел к входной двери и выглянул на улицу. Никаких подозрительных прохожих или без дела шатающихся у ресторана людей. Я вернулся к своему столу.