Идеальное преступление

— А визу прокурора вы тоже сами поставите? — едко усмехнулся тот.

Повезло Волину с экспертом, ничего не скажешь.

— Аркадий Николаевич, — вмешался Паша, — я тут объяснял Валерию Яковлевичу «Закон об оперативно-розыскной деятельности». Говорю, работайте себе на здоровье. Валерий Яковлевич не слушает.

— Вы, молодой человек, меня не учите, — возмутился эксперт. — Я не первый год в органах, законы получше вас знаю.

— Тогда из-за чего базар? — проворчал Стас.

— Все, работайте, — кивнул им Волин. — Валерий Яковлевич, я понимаю ваши опасения и, разумеется, сейчас выпишу все необходимые постановления, а насчет визы прокурора… мы вместе позвоним в прокуратуру моему начальнику, и он подтвердит мои полномочия. — Волин примирительно улыбнулся. — Вы и меня поймите. Ну, отлучился человек пообедать. Не успел я поставить подпись, а дело не терпит отлагательства.

Эксперт вздохнул, мотнул головой в сторону входной двери:

— Этот ваш лейтенант сказал… замок надо осмотреть?

— Совершенно верно, — кивнул Волин. — На предмет вскрытия.

— Хорошо. — Эксперт шагнул к двери, но вдруг обернулся: — Да, еще постановление о выемке не забудьте заполнить.

— Конечно.

Волин улыбнулся ему, прошел в гостиную. Тут собралась целая толпа. У двери стояли понятые, участковый, представитель РЭУ.

— Недавно совсем обыскивали… — пробормотал кто-то окончание фразы и смолк, заметив Волина.

Тот поздоровался, обратился к участковому капитану:

— Это ваш участок?

— Вообще-то мой, — ответил тот.

— А без «вообще-то»?

— И без «вообще-то» тоже мой.

— Девяносто девятое отделение?

— Так точно. — Участковый стянул фуражку, вытер платком лоб.

— Жалобы на жильцов поступали?

— На Скобцовых? Да нет, никто вроде не жаловался.

— А без «вроде»?

— И без «вроде». — Участковый кивнул на потолок. — Соседка тут. Анна Михайловна. Вздорная старуха. Иногда пишет. Но она на всех пишет. Мы уж внимание перестали обращать. То дверями слишком сильно хлопают, то еще что-нибудь в том же духе.

— На жалобу-то вы обязаны реагировать, — заметил Волин.

— Так мы и реагируем. Придем к ней, скажем, мол, меры приняты. Она и успокоится. — Участковый вздохнул, буркнул в сердцах: — Как будто забот у нас других нет.

— А есть?

— Где ж их нет-то? — вздохнул участковый. — Молодежь бузит. Ну и еще там… контингент на участке проживает. Разный.

— Понятно. Значит, на Скобцовых жалоб не поступало.

— Чтобы что-то серьезное, такого не было.

— Ясно, спасибо. — Волин подошел к оперативникам. — Ну что, нашли что-нибудь?

— Пока пусто, — ответил Паша. — Леня, — позвал он одного из «слухачей». — Ничего не нашли?

— Ничего, — отозвался тот. — Если что-то и было, уже все сняли.

— Аркадий Николаевич, — в гостиную заглянул эксперт-биолог. — А я вас жду. Пойдемте, хочу кое-что показать.

Волин, раздвинув толпу, вышел в коридор. Биолог указал ему на распахнутую дверь спальни:

— Сюда, пожалуйста.

Обстановка впечатляла. Импортный гарнитур, огромная кровать, шкафы с зеркальными дверями под самый потолок. На полу здоровенный ковер. Эксперт прошел в угол, отогнул край ковра. На светлом паркете отчетливо проступили бурые полосы.

— Я, разумеется, не стал проводить никаких анализов. — Биолог многозначительно улыбнулся. — Ведь постановления об экспертизе пока нет. Но могу с достаточной долей уверенности предположить, что это кровь.

— Судя по форме и расположению пятен, — вступил в разговор криминалист, — кровь просочилась через ковер. Ковер, конечно, замыли. Но, думаю, кое-что на нем мы все-таки сумеем обнаружить.

— Пятнам этим, — подхватил биолог, — от трех до четырех суток. Точнее смогу сказать позже.

— Мужская или женская кровь, определить сможете?

Биолог неопределенно качнул головой.

— Если бы пятна были свежие, не возникло бы вопросов, а так… Постараемся. А вообще-то хорошо бы подключить судмедэксперта.

— А группу?

— Ну, группа-то четвертая. Резус отрицательный, — ответил биолог и, не моргнув глазом, добавил: — Предположительно, естественно.

— Ну, естественно, — согласился Волин. — Хорошо. Работайте, я сейчас выпишу постановления. И сделайте соскоб для медиков. Я потом передам его в лабораторию.

— Конечно, — кивнул биолог.

Он вышел в коридор, позвал:

— Паша?

— Да, Аркадий Николаевич, — выглянул из гостиной оперативник.

— Подойди-ка сюда. — Волин достал из кейса необходимые бланки. Он всегда возил с собой несколько штук. Из предусмотрительности. — Значит, так. Поезжай сейчас на Ярославский вокзал. Вот тебе поручение о проведении следственно-розыскных мероприятий, бланк протокола обыска и постановление о выемке. — Он достал из нагрудного кармана пиджака сложенный вдвое лист. — Здесь номер ячейки и код. На вокзале возьмешь пару ребят из линейного, подберите понятых и вскройте ячейку. Только приезжих не берите. С ними потом хлопот не оберешься. Лучше москвичей. Все понял?

— Не дурак, чай, — пожал плечами оперативник. — А что в ячейке?

— Два телефона.

— В смысле?

— Два сотовых телефона. «Эриксон» и «Моторола». Возьмешь эти телефоны — и в лабораторию. Пусть их вскроют и «пробьют» номера. Выясни, в какой компании они зарегистрированы, и установи фамилию человека, подписавшего договор на обслуживание. Все понял?

— Понял, — кивнул Паша. — Жаль, Амира нет. У него знакомый в «Би-Лайне» сидит. Он бы мигом все организовал.

— Ну, нет Амира, — развел руками Волин. — Где ж его взять. Давай поезжай.

Волин направился в кухню. От природы он не был завистливым человеком, но, глядя на обстановку в квартире Скобцова, пожалел, что стал следователем, а не банкиром.

— Аркадий Николаевич! — обрадовался ему Русницкий. — Ну, что там со Скобцовым?

— Нормально все со Скобцовым, — отмахнулся Волин, наблюдая за тем, как эксперт-химик возится с металлическим ящичком, в котором колбы, пробирки, какие-то реактивы в маленьких бутылочках.

— Что-нибудь интересное рассказал? — поинтересовался лейтенант.

— Много чего. Потом поговорим. У вас-то как?

— Есть кое-что. — Химик выпрямился, индифферентно посмотрел на следователя. — В продуктах ничего не нашли, а вот на стенках перечницы обнаружены следы феназепама, на стенке кофейной банки — амитриптилина. В сахарнице и солонке — смеси феназепама и финлепсина. Феназепам и финлепсин — транквилизаторы. Амитриптилин — антидепрессант с сильновыраженным седативным эффектом. Судя по всему — таблетки, перемолотые в порошок. Раскладки по химическому составу дам в заключении.

Волин кивнул:

— При помощи этих препаратов можно надежно усыпить человека, скажем, часов на пять-шесть? При этом вынести его из квартиры так, чтобы он этого не почувствовал?

Эксперт пожал плечами:

— Все зависит от толерантности… Проще говоря, от переносимости человеком данных препаратов. Ну, и от доз, разумеется.

— Допустим, человек не употребляет антидепрессанты и транквилизаторы. Постоянно, я имею в виду.

— Если принять во внимание, что концентрация препаратов в сахарной и кофейной пыли достаточно высока… Скажем так, пары кружек кофе с тремя ложечками сахара в каждой будет вполне достаточно. Но учтите, что человек вечером еще и ужинает. В пище наверняка присутствовала соль, содержащая ту же смесь, а иногда и перец. — Эксперт развел руками. — Выводы делайте сами. Кстати, если этот человек и проснется, то всего на несколько секунд, а утром даже не вспомнит, что просыпался.

Волин кивнул:

— А эти препараты не изменят вкус пищи?

— Феназепам и финлепсин вообще не имеют ярко выраженного вкуса. Амитриптилин горький. Но хороший, крепкий кофе горчит сам по себе. Так что… Судя по концентрации, горечь должна была ощущаться, но не слишком сильно. Ее вполне могли принять за крепость кофе. Кстати, горьковатый привкус достаточно легко снимается, если добавить лишнюю ложечку сахара.

— Спасибо. Это я и хотел знать.