Золото Афродиты

К удивлению Рогожина, из дела исчезли показания свидетелей, не нашёл он и акта изъятия у подозреваемого личных вещей убитой. Теперь по материалам дела выходило, что улики косвенные: пятна крови на одежде Махонина принадлежали действительно жертве, но попали в тот момент, когда он, придя к Климовой в гости и, обнаружив соседку тяжело раненной, оказывал ей помощь. Она была в предсмертном состоянии, истекала кровью, но успела сообщить, что в квартиру ворвались грабители, ранили её и совершили грабёж.

Махонин вызвал «неотложку», но до прибытия медицинской помощи женщина умерла. Наличие личных вещей убитой у него в квартире объяснил тем, что она сама по его просьбе давала ему ими пользоваться. Кто застрелил женщину, он не имеет представления. Ранений на теле убитой было два — одно в голову, второе в сердце. Рогожин читал новые записи и не верил глазам. В голове кружилась одна мысль: как могло такое произойти? Кто умело подтасовал факты?

Дело явно «выпотрошенное»: из него исчезли важные документы. В «куцем» виде оно наводило на странные мысли. Выходит, убийца был не найден и не осужден, преступление сошло ему с рук. Такое решение принял не кто иной, как его начальник, Князев Игорь Семенович.

Дмитрий Сергеевич покачал головой. Тогда он был на сто процентов уверен в том, что Махонин преступник. Как можно не верить фактам и достоверным уликам? На следственном эксперименте Махонин подробно и последовательно продемонстрировал ход преступления. Рогожин перелистал тощее дело. Этого протокола не было. Конечно, если представить дело таким образом, как оно выглядит теперь, то Махонина можно и отпустить. Но ведь подследственный признался в содеянном, оставалось только передать дело в прокуратуру. Как раз на этом этапе Князев распорядился вести расследование другому следователю. Почему?

Рогожин внимательно посмотрел на фотографию Махонина. Подумав, забрал с собой дело и вернулся в кабинет. Он решил при случае спросить о нем у Князева. «Разве при Коневе могло такое случиться? — размышлял Рогожин. — Нет, такого не припомню. Раскрываемость преступлений была высокая, а сейчас — что ни преступление, везде пробуксовка: то отказ в возбуждении уголовного дела, то закрытие его ввиду отсутствия состава преступления или улик, то искусственное затягивание следственного процесса. В деле Махонина явное нарушение законности. Волевая рука начальника освободила его от суда и заслуженного возмездия. Но почему?»

Напрашивались и другие вопросы: — Куда исчезли документы? Кто это сделал? Кому это надо? «Как дальше работать? На кого опираться, с кем советоваться?» — теряясь в догадках и предположениях, думал Рогожин.

Ему вспомнилось первое дело, которое пришлось раскрывать в начале работы. Оно было связано с хищением наркотических препаратов из аптек. «Аптечное дело», как его нарекли в процессе расследования. Случайно был задержан продавец наркотических лекарств некий Смирнов. Он взят был с поличным, в кармане у него обнаружили две нераскрытые упаковки морфия в ампулах. При допросе всячески отпирался, менял показания. Вначале говорил, что его попросили наркотики продать знакомые, затем стал говорить, что нашел коробочки на территории больницы, впоследствии сослался на то, что лекарства остались у него после смерти родственника, умершего от рака.

Оказалось, что никакого онкологического больного дяди у него не было. Стали проверять аптеки. В одну из аптек пришёл Рогожин, и вот тут—то и раскрылась вся преступная цепочка. При проверке хранения и отпуска наркотических препаратов обнаружено, что по поддельным рецептам из аптеки на сторону утекало большое количество наркотиков.

Розовый рецепт на выписку наркотических веществ является документом строгой отчетности и хранится в поликлинике в сейфе под замком. Выдается рецепт лично в руки врача под его роспись.

Аптека выдает наркотические препараты только по таким рецептам. Выяснилось, что за год до этого случая в городе была ограблена одна из поликлиник, из неё были похищены бланки больничных листов и розовые рецепты.

Преступники умело изготовили поддельные печати врачей, медицинские штампы поликлиники и таким образом получали из аптек наркотические препараты, а затем подпольным образом их сбывали.

Под натиском улик Смирнов сознался в преступлении и назвал имена сообщников. Это были ранее судимые уголовники, наркоманы, которые сами употребляли наркотики и через сообщников сбывали их. Попало тогда и заведующим аптек за халатность в работе и за низкий контроль при отпуске препаратов, содержащих сильнодействующие наркотические вещества. Его воспоминания прервал стук в дверь.

— Войдите, — ответил Рогожин.

Вошла женщина бальзаковского возраста и сказала:

— Я к вам по очень важному делу, хочу сделать заявление.

— Пожалуйста, садитесь, — пригласил Рогожин.

— Хочу заявить на торговцев шашлыками, они продают их возле пивного ларька по улице Строителей. Но прежде вы мне дайте слово, что не потребуете от меня письменного заявления, моей фамилии и имени. Я скажу честно, что боюсь мести со стороны этих людей, закон, к сожалению, нас не защищает. Мне известно, что они готовят шашлыки из собачьего мяса.

— Откуда у вас такие сведения?

— Могу дать адрес квартиры, где преступники умерщвляют собак и разделывают их. Разрезанное на куски мясо привозят в ларек и жарят шашлыки. Собак усыпляют, чтобы не было шума. Я видела много раз, как они выносят из квартиры большие тяжелые сумки и грузят их в машину. Мы с мужем проследили путь и полюбопытствовали, что же можно вывозить из квартиры мешками. Когда увидели выброшенные на свалку собачьи головы и кости, стало все понятно.

— Хорошо, давайте адрес, проверим информацию.

— Я бы не пришла к вам, но твердо знаю, что шашлыки из собачьего мяса, а ведь люди их покупают, ни о чем не подозревая. Это безобразие. Куда смотрит санитарно—эпидемиологическая станция и государственная торговая инспекция? Знаете, в наше время столько безразличных ко всему происходящему людей, просто ужас. А я вот не могу проходить мимо таких вещей. Но фамилии своей вам не скажу, потому что на все сто процентов не уверена в вас. Милиции сейчас мало кто доверяет, вы меня поймите правильно. Дайте, пожалуйста, ваш телефон, позвоню вам через некоторое время и узнаю, удалось ли пресечь это безобразие.

Рогожин молча слушал посетительницу. Поблагодарил за то, что пришла и все рассказала. Вручил визитку и сказал, что будет во всем разбираться. Женщина ушла.

— Ну, вот, еще одно дело прибавилось, когда все успеть? Что—то уставать стал от завала в работе, хотя до пенсии далековато, — мрачно пошутил над собой.

Рогожин сложил в стол дела, закрыл его на ключ, выключил в кабинете свет и пошел домой. По дороге решил сделать небольшой крюк, зайти на улицу Строителей, найти пивной ларек и посмотреть чем торгуют. Пивной ларек нашел быстро, возле него толпились мужики, пили пиво и закусывали шашлыками, которые тут же продавали два кавказца.

— Почем шашлык? — поинтересовался Рогожин.

— Тридцать рублей, — не глядя на него, ответил усатый продавец. Он был занят покупателем, рассчитывал его.

— «Неужели правда торгуют шашлыками из собачьего мяса? — подумал Рогожин. — Есть ли у них лицензия, сертификат, разрешение санэпидстанции на торговлю? Нужно будет все проверить, завтра позвоню в сэс, в налоговую. Нужно заглянуть и в квартиру, что указала женщина».

До дома следователь добрался, когда уже было темно, в окнах квартиры горел свет, он обрадовался, что все дома и ждут его с хлебом и кефиром.

Глава четвёртая

В модельном агентстве «Афродита» Нинель Александровна работала четыре года. Когда—то давно, окончив хореографическое училище, она выступала на сцене театра музыкальной комедии, одновременно давала уроки хореографии в студии при театре. Она была ведущей танцовщицей, ее работу в спектаклях, опереттах, водевилях хорошо принимала взыскательная публика, довольны были режиссеры и художественные руководители.