Ходи осматриваясь

Итак, «знакомые все лица»: Авилов, Вайсман, Таги-заде и К°. Фигуры значительные — не Березовские, не Потанины, не Абрамовичи, но тоже не лыком шиты. В прессе их имена встретишь не часто, особенно в последнее время. Похоже, они избегают всякого паблисити: интервью почти не дают, на раутах не выставляются, в общественные акции не ввязываются. Тихо, скромно рулят своим старо-новым финансовым кораблем. Подступиться к ним будет непросто, и скорее всего — не удастся. Придется иметь дело в основном с особами второго или третьего ранга, вроде господина Куликова, а эти-то как раз более дотошны и въедливы: так что для затравки сойдет не всякий материал, требуется нечто по-настоящему острое, а все мои представления пока разворачивались преимущественно на уровне житейского сознания.

Мне нужен был человек, который мог бы меня скоро и споро поднатаскать, и я отправился к нашему Нику.

Экономический отдел размещался в комнате, впятеро превосходившей объемом мою каморку, но и заставлена она была во столько же раз плотнее: два сборных шкафа с антресолями под потолок, три стола с компьютерами разных систем, два других поменьше, заваленных писчей бумагой, гранками и папками. Над одним, у окна, склонилась светлая голова Ника — громадными ножницами он что-то кромсал и склеивал, бормоча под свой острый нос. Ник, или Николай Николаевич Ухов, на взгляд не производил серьезного впечатления: с виду почти мальчик, хотя подбирался уже к тридцати; резвый, так и подмывает сказать шустрый, он легко затевал пустячные споры о ничтожных предметах, и горел, кипел, петушком наскакивая на оппонента, и обижался, когда от него шутливо отмахивались, — забавно так обижался, по-детски; а от него частенько отмахивались, но не тогда, когда дело касалось профессиональных вопросов, — стоило их затронуть, и он даже внешне преображался, наливался степенностью и солидностью Николая Николаевича. Тут он был докой — бесспорным знатоком и авторитетом.

В комнате больше никого не было, и это меня обрадовало. Я кивнул на разбросанные по столу гранки:

— Зашиваешься?.. А если я тебя ненадолго оторву?

— Да нет, — рассеянно оглядевшись, пробурчал Ник, — все это не к спеху. Валяй.

— Тогда я тебя потерзаю. Нужна кое-какая информация по «Универс-банку».

— Так-так. — Ник оживился, вскинул тонкие брови и с любопытством поглядел на меня. — Меняешь профиль? Откуда такой интерес?

— Да нет, — улыбнулся я, — где уж нам! Всего лишь маргинальная линия по теме. Но, понимаешь, намечается встреча с кое-какими деятелями из банка. И хотелось бы немножко просветиться.

— Нет проблем, — сказал он и кивком показал на стол в левом углу, — усаживайся к компьютеру. Я тебе включу программу, открою файл, и смотри себе на здоровье, пока не зарябит в глазах.

Если не в глазах, то в голове зарябило уже через двадцать минут. Я напряженно всматривался в страницы банковского досье, собранного стараниями Ника и коллег из отдела: «Дата регистрации… Лицензия №… Структура… Правление…» Ник примостился рядом и комментировал, то и дело тыча пальцем в монитор:

— «Универс» — это не просто банк. Это сложная разветвленная система. В схеме его владений — прямых и косвенных — сейчас едва ли до конца разбираются сами отцы-основатели. Империя — не империя, но весьма обширный и довольно-таки пестрый конгломерат. Ты посмотри, какой охват! Металлургия, нефть, газ — и гостиничные комплексы, крупнейший мясокомбинат и молокозавод — и предприятия оптовой и розничной торговли… А здесь, видишь, выходы на международную арену — вот через эти структуры, оффшоры и совместные фирмы… Вот, гляди: в центре — сам банк, большие прямоугольники — компании и фирмы, принадлежащие ему либо полностью, либо контрольным пакетом. А эти квадратики, ниже и сбоку, — компании и фирмы, в которых большой долей акций владеют члены Совета… Здесь, где пунктирно, сфера, еще не захваченная целиком, но уже все опутано финансовыми обязательствами… А тут, смотри, идут сделки несколько сомнительного свойства. Вот, к примеру, история с «Каспнефтегазом»: до сих пор не могут найти пятнадцатипроцентный пакет акций, который — вместо того чтобы выставить на тендер — обменяли на акции «Горной компании», подвластной «Универсу», потом перевели на счета другой фирмы, а там еще куда-то — и с концами. Ты наверняка знаешь об этой нашумевшей тяжбе — уже полгода тянется. Ну а это вот совсем интересное дело — довольно рискованные и непонятные инвестиции в…

Я сидел, смотрел, слушал и тихо грустнел. Затея моя все более представлялась мне нелепой и глупой — как в сказке: «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Очевидно, уныние как-то выплеснулось наружу, потому что Ник вдруг умолк. Минуту он сверлил мне лицо проницательным взглядом, затем с недовольством пробормотал:

— Если бы ты посвятил меня в свои конкретные намерения…

— Прости, Ник, — сказал я винясь, — посвящать-то особо и не во что. То, чем я сейчас занимаюсь, задевает банк лишь по касательной. О сути, извини меня, пожалуйста — я не могу пока рассказывать. Когда разберусь, обещаю — откроюсь тебе первому. Но мне очень нужна твоя светлая голова — напряги ее. Требуется что-то, быть может, и не зафиксированное в досье, буквально сегодняшнее, не обсосанное нашей братией. Что-то настораживающее — ну, скажем, тебя лично. Я понимаю, что говорю туманно и путано. Но что бы ты сам при встрече затронул в разговоре такое, что посеяло бы в них беспокойство? Во-первых, твоей осведомленностью, во-вторых, возможностью нежелательной для них огласки. Понимаешь, Ник?

— Не очень, — признался он. — Но дай немного подумать.

И замолчал. Я молчал тоже, не сводя с него глаз и сдерживая нетерпение. Потом мальчишеское лицо внезапно просветлело, и, пробормотав что-то нечленораздельное, он хитро сощурился:

— Ладно, в отличие от тебя буду открытым, поделюсь своими тайнами. Не знаю, что ты задумал. Но, кажется, кое-что подбросить могу. В последнее время там, действительно, наблюдается что-то странное. Мои информированные источники сообщают — конфиденциально, конечно, — о каких-то необъяснимых движениях ценных бумаг и средств. Недавно фирма «Чермет» перебросила ценнейшие акции горнодобывающего комбината на счет страховой компании «Альянс». И почему-то все делается скрытно и спешно. Или «Унипром», владеющий акциями «Балтрыбпрома», стал вдруг активно избавляться от весьма доходной собственности, почти за бесценок продавая все, и опять-таки компании, принадлежащей банку. И еще одно: месяц назад от имени хозяев «Универса» на Кипре учреждена некая фирма «Единство», куда потекли активы и деньги оффшоров. Самое странное тут, понимаешь, в том, что деньги и ценности вытекают в основном из владений Вайсмана и вливаются в хозяйство других партнеров. Все происходит в рамках «Универса», и можно допустить, что осуществляется некая внутренняя реорганизация, какое-то взаимосогласованное перераспределение собственности. Но, согласись, выглядит, как внутренние разборки. Вайсман из этой шатии, по слухам, самый порядочный, от тех же моих источников знаю, что не раз цеплялся с партнерами — высказывал недовольство и нравами, и методами. Он из поволжских немцев, с двойным гражданством, и — опять же по слухам — в последнее время подумывает о выходе из компании: то ли намеревается создать собственное дело, то ли все здесь свернуть и перебраться насовсем на историческую родину. Как бы то ни было, говорить об этом в банке не любят и не хотят. Так что попробуй здесь, закинь удочку: что выловится, не знаю, но обеспокоишь уж точно многих. Не выйдет — не обессудь. Даю, что могу. Если хочешь, сделаю выборочную распечатку по фирмам, как? Через десять минут получишь.

— Пожалуй, это сгодится, — раздумчиво протянул я. Я не представлял, насколько сгодится и сработает ли вообще, но во всяком случае уже хоть что-то замаячило, к тому же загасить светящееся в мальчишеских глазах Ника удовлетворение было бы жестоко. Придав голосу оптимистические интонации, я добавил: — Ты умница, Ник, покупаю. В нюансах копаться мне не придется, а для затравки — в самый раз. И распечатку если сделаешь, век буду молиться.