Превратности судьбы. Часть II

– Зря, мама, ты привечаешь этих алкашей, – сказал он.

– Нет у них никого, кроме меня. Да и больные они, – ответила Ирина Анатольевна. – Может и зря не дала на бутылку. Теперь будут мыкаться в поисках денег, а на улице мороз страшный, как бы не обморозились, – рассуждала сердобольная женщина.

– А я бы с удовольствием убил их обоих! – с неподдельной злобой высказался сын.

– То-то ты убежал в спальню, как только дядя Миша начал буянить, – уколола его сестренка.

– Тебя забыли спросить! – еще больше озлобился подросток. – Договоришься! Мигом сопли по стене размажу! – щупленький Сергей с ненавистью смотрел на девочку.

Все ровесники были сильнее его и часто обижали за несносный характер. Все обиды вымещал он на сестренке. Но и у сверстников в долгу не оставался, мстил исподтишка. Даже учителям писал анонимки на обидчиков.

– Ты только и можешь воевать с девчонками, – встала в позу Люба. – Потому что ты трус!

– Замолчи! Не то… не то…, – зашипел брат, не в силах подобрать нужных слов.

– Я не боюсь тебя, так и знай! Лучше бы проявил свою лихость тогда, когда обижали маму.

Сергей подскочил вплотную к сестре и закричал, брызгая слюной и размахивая руками:

– Если не заткнешься, я тебя придушу ночью!

– А ну немедленно прекратите! – сказала мать, которая в начале их перепалки была на кухне. – Сережа, ты вообще соображаешь, что говоришь?

– А чего она пристает? – огрызнулся подросток.

– Она твоя младшая сестра. Ты должен заступаться за нее, – начала читать нравоучения мать.

– Ненавижу ее! Да будь моя воля…, – он не договорил, махнул рукой и ушел в другую комнату.

– Ну зачем ты так с ним, дочка? – спросила мать, оставшись с Любой наедине.

– Ты слепа, мама, ничего не замечаешь. Он же всех ненавидит, кроме себя. И Алешу тоже не любит, его деньгам завидует.

– Это уже через край, – отмахнулась мать. – Ничего не через край, – стояла на своем дочь.

– Он же двуличный и заискивает перед Алешей только из-за подарков, которыми тот балует всех нас. А ты, мама, такая большая, но все еще наивная.

Ирина прижала голову дочери к груди и грустно сказала:

– Совсем взрослая ты у меня стала, самостоятельная не по годам. Точь-в-точь, как старшенький…

Братья Ирины вышли из ее подъезда в глубоком раздумье.

– Где брать деньги? – спросил Михаил.

– Может лучше по домам разбежимся, – икая от холода, в легком, не по сезону пальтишке, предложил Константин.

– Я желаю еще выпить, – упрямо заявил старший брат.

– Твоя не даст денег?

– Никак спятил! Когда это она давала?

– Значит у своей возьму. Зинка не посмеет отказать мужу. – Его уверенность даже вселяла надежду. – Следуй за мной, – и он, покачиваясь, но решительно двинулся за угол девятиэтажки.

Осенью с торца дома вырыли огромный котлован, домоуправление что-то ремонтировало, но на зиму яму так и не зарыли. Свернув за угол, Михаил поздно заметил котлован и одна нога уже заскользила вниз. Он, падая, пытался за что-нибудь ухватиться, но не смог удержаться руками за обледенелые снежные выступы и скатился в глубокую яму, сильно ударившись коленкой о бетонное перекрытие на дне.

Поднявшись и подпрыгнув на одной ноге, он попробовал зацепиться за край, но только разодрал до крови окоченевшие без перчаток руки.

– Костик! – позвал он брата на помощь. Тот боязливо заглянул в яму.

– Протяни руку, – попросил он его. Младший брат лег на живот, левой рукой взялся за выступающую проволоку, а правую протянул Михаилу. Тот еще раз подпрыгнул и мертвой хваткой уцепился за брата, перебирая ногами по скользкой и отвесной стене.

– Быстрее, сил не осталось, – поторопил Костик, до боли сжимая левую кисть.

– Сейчас. – Старший брат уже держался за пальто младшего и голова показалась над поверхностью. Но оторвалась слабо пришитая пуговица и откинулась пола верхней одежды, резко отбросив Михаила обратно. Неожиданного рывка не выдержал и Константин. Они оба полетели на дно котлована.

При падении старший ударился затылком о ребро бетонного перекрытия и потерял сознание, сверху еще придавил младший.

– Мишка! Братан! – тормошил Костик обмякшее и непослушное тело брата, но тот не реагировал. Набрав воздуха полные легкие, он закричал:

– Кто-нибудь! Помогите! – Но местные жители, зная о котловане, с этой стороны дома не ходили.

Константин еще раз постарался привести в чувство собутыльника, встряхивая его за ворот, но онемевшие и скрюченные пальцы плохо слушались. Вконец выбившись из сил, он опустился на корточки и заплакал, вскоре им овладела полная апатия. Еще через какое-то время дрожь в теле прекратилась, отступил холод и приятная истома разлилась по всему телу. Глаза слипались, ужасно хотелось спать…

Только на следующий день обнаружили их замерзшие тела. Ирина приняла активное участие в организации похорон братьев, а материальную сторону полностью взяла на себя. На похороны приехали Алексей и Светлана. Произносились только хвалебные речи, зла никто не помнил. Лишь Сергей морщил нос и отворачивался.

– Не больно-то ты жалуешь своих ближайших родственников, – шепнул Алексей на ухо брату, заметив его открытое пренебрежение к покойным.

– Не за что мне было их любить, – ответил подросток. – Туда этим сволочам и дорога.

– Запомни: о покинувших наш грешный мир плохо не отзываются, – сделал Алексей замечание.

– Нужны они тебе, – так ничего и не понял Сергей. – От них все равно не было толку, одни неприятности.

Он преданно посмотрел в глаза брату и добавил:

– Алеш, возьми меня с собой, опостылело все в этом городе. Я буду выполнять любые твои поручения.

До него доходили отдельные слухи, что брат пользовался немалым авторитетом в преступном мире.

– Молод ты еще. – Старший брат потрепал его по голове. – Подрастешь, отслужишь в армии, тогда видно будет. А на дядьев зла не держи, от них больше не будет неприятностей.

После погребения Алексей сходил на могилу отца, положил цветы и даже мысленно попросил у него прощения. С годами некоторые вещи видишь по-другому.

Невзирая на все невзгоды, которые выпали на долю Ирины Анатольевны, время не сломило ее характер, не озлобило. Она оставалась мягкой и чуткой женщиной, доброй и отзывчивой к людям.

Но душевная боль точила и точила ее изнутри, с того самого момента, как она потеряла сына, своими руками подкинув его чужим.

Боль усиливалась от того, что она ни с кем не могла поделиться своим горем, опасаясь осуждения даже самых близких.

Сергей второй год служил в армии, Люба училась в десятом классе. Однажды Ирина Анатольевна сидела в кресле и вязала шерстяные носки сыну в армию. Горькие слезы застилали глаза, притупляя зрение, но она машинально продолжала работать спицами.

Звонок в квартиру прервал ее грустные раздумья.

На пороге стояли сестра Анна Анатольевна и ее муж Станислав Евгеньевич. Как ни странно, но приходу Гладилиных, хозяйка была приятно удивлена.

– Анютка! – Ирина радостно протянула руки. – Пропащая душа!

Сестра, не ожидавшая подобного приема, какое-то время нерешительно переминалась с ноги на ногу, но не заметив фальши в настроении Ирины, кинулась в объятия.

– Что же это я держу гостей на пороге? – засуетилась старшая, оторвавшись от младшей. – Проходите в комнату. Не стесняйся, Стасик. Ничего, что я тебя так называю?

– Что вы, Ирина Анатольевна. Вы ведь знавали меня еще в студенческие годы и помогали тогда всем, чем могли.

– Не забыл значит! Вот и ладно. Только помнится, что в ту пору ты не выкал и не называл меня по имени-отчеству. Для меня будет приятно, если ты не станешь изменять старым привычкам.

– Хорошо, тетка Ирина, – отозвался Гладилин, как в старые, добрые времена.

Ирина от души рассмеялась и сказала:

– Вижу, что быстро усваиваешь уроки. Ну, располагайтесь, а я мигом на стол соберу.

Через четверть часа они уже сидели за столом и, чокнувшись рюмками, выпили за встречу.