Ресурс Антихриста

— Пример подельничка оказался заразительным? А что, за такие бабки, пожалуй, скромненький домишко там купить можно. Наверное, он поступил правильно.

— Кто спорит? — согласился Верховцев. — Да, чуть не забыл: Гриф в Крыму вспомнил одну важную вещь. Наши с тобой прикидки оказались абсолютно верными.

— Ты о чем? — вопросительно посмотрел Джексон.

— Помнишь нашу встречу у Эрвина в подсобке, когда Гриф об этом деле рассказывал. Он тогда заикнулся, что, когда его прихватили у турфирмы, Хирург, якобы, звонил хозяину, чтоб решить, как быть с Грифом дальше.

— Ну, помню…

— Так вот, сделали мы с Аркашей в последний день перед отъездом отвальную. Посидели в лучшем кабаке, Костю, естественно, пригласили. Ну, а вышли из кабака, Гриф вроде и поддатый был и вдруг мне заявляет: «Вспомнил, Олег, как эта сволочь, Хирург, своего хозяина по мобильнику величал. Вот на этом плакате ответ…» И тычет пальцем в одну из афиш на рекламном щите. Мы как раз по набережной брели, освежались…

— Что за афиша?

— Концертная. «Поет Юлиан» на ней значилось. Вот Гриф и говорит: «Юлий Викентьевич — этот хряк хозяина своего так назвал». Я спросил: «Ты уверен?» А он: «Чтоб моей маме в гробу тесно было! Раз по пьяни вспомнил, то уверен! По трезвянке такого б уже не случилось…» Видать, в воспаленном от солнца и водки мозгу случайно какие-то контакты замкнули…

— Все может быть. Ладно, наливай!

Друзья, по случаю встречи неторопливо беседуя, между делом распивали бутылочку «Абсолюта». Джексон полулежал на диване, время от времени меняя позу — сломанная нога причиняла ему много неудобств. Верховцев сидел напротив. Импровизированным столиком, на котором громоздились водка, минералка и закуска, служила тумбочка. Сам хозяин, Аркаша, едва вернувшись в Ригу, в срочном порядке умотал куда-то улаживать свои неотложные проблемы.

Они выпили по рюмочке и, закусив, закурили.

— Значит, Каретников, говоришь, работает на Серебрянского в Голландии? — спросил Джексон.

— Да, именно так, — ответил детектив.

— Похоже, что он и подвел своего компаньона под монастырь. Теперь тебе не кажется, что с его подачи «Пикадора» и завалили?

— А теперь я почти уверен, что Каретников тут стрелочник. Пока доказать не могу, но… пока.

— Ну, а как в Крыму эти два гренадера себя проявили? Много тебе кровушки попортили?

— Гриф и Аркаша? О, об этом как-нибудь после, — Верховцев улыбнулся каким-то нахлынувшим воспоминаниям. — Амплуа, в котором они безобразничали, я даже затрудняюсь обозначить. В общем-то трояк с минусом я им бы поставил, но еще раз с ними связаться — ни под каким коленкором! Теперь ты расскажи, где тебя так тряхануло?

— А ты не догадываешься? — спросил Джексон.

— О чем ты говоришь… Я, Женя, еще от югов и поезда отойти не могу.

— Понял… Пошел я к тебе за записной книжкой, как мы с тобой договаривались, открываю первую дверь, и…

— Рвануло?

— Рвануло. Они, видать, к тебе наведаться возжелали — первую вскрыли без проблем, а со второй, бронированной, обломилось. Ну, и заложили из вредности между дверей какую-то пакость, может попугать хотели, не знаю. Меня так кидануло, скатился по ступенькам, аж на нижнюю площадку. Закрытый перелом левой ходули, легкое сотрясение мозга и синячище, погляди…

Джексон приподнял рубаху — синяк на левом боку действительно поражал своими размерами.

— М-да, отметина не слабая, — покачал головой Олег.

— Врачи уверяют, еще хорошо отделался. Что самое интересное — броня выдержала; либо взрыв направленного действия был, либо дверь на совесть поставили… Можешь не волноваться, с квартирой у тебя порядок. Боб и Мироныч по моей просьбе первую дверь подчинили. Они же и книжку записную забрали.

— Боб и Мироныч? — переспросил Верховцев.

— Да, я их подключил к делу, — сказал Джексон и, увидев недовольную гримасу детектива, уточнил: — в допустимых пределах. Я за ребят отвечаю, а помогли они мне существенно.

— Хорошо. Что еще нового?

— Есть информация по Хирургу и даже фото. Достань, в моем пиджаке твоя записная книжка, в ней снимок.

— А-а, знакомый господин, — протянул детектив, разглядывая мордастую физиономию на небольшой фотокарточке, содранной с какого-то документа. — Как же-с, имел честь лицезреть. Так я и думал… Уж очень он сходился с портретом, который выдал Гриф.

— Ты с этим субъектом где-то встречался?

— В кабинете Серебрянского, — ответил Олег. — Он там появился под видом рядового сотрудника, клерка, с отчетами какими-то бухгалтерскими. На самом деле Юлий Викентьевич мои смотрины устроил — потенциального противника надо знать в лицо. Откуда фото?

— От верблюда, — отшутился тот, взяв снимок у детектива. — Достал чисто, не волнуйся. Хирург — он же Ласманис Оскар Адольфович, год рождения — пятьдесят второй, образование — высшее медицинское. Хирург работал в травматологическом центре на Дунтес, характеризовался как квалифицированный спец. С девяностого года работает у Серебрянского, у них какие-то родственные связи, правда далекие, подробностей не знаю. По всей видимости, он там как-то себя проявил; последние два года в «Балттранссервислайн» на должности начальника службы безопасности, но с учетом контингента, которым он руководит, он по сути бригадир штатных бандитов этой компании! «Мерседес», в котором катали Грифа — его служебная машина, «Понтиак», что ты засек у своего подъезда — личный его транспорт.

— Что ж, интересные сведения, — заметил Верховцев. — И главное, очень полезные.

— Это еще не все, — сказал Джексон. — Налей по рюмахе.

— Ну, чем еще порадуешь? — спросил детектив, когда они повторили заход.

— Провели мы тут в твое отсутствие в порту одну операцию…

— Кто это мы?

— Не перебивай больного человека. Мы — это я, Мироныч, Боб и еще пара надежных мужиков. А операция была простая, но элегантная — потрясли малость составчик с лесом, который фирма покойничка Трумма готовилась загрузить на судно Серебрянского для отправки в Голландию. Выборочно несколько полувагончиков слегка прошерстили. Там, где пакеты с досками были — обшивочку вскрыли, покопались…

— Сумасшедший! Жить надоело? — не сдержался Верховцев. — И чего тебя в порт понесло да еще с такой кодлой? И как ты вообще вышел на этот состав?

Джексон переставил ногу и болезненно поморщился:

— У тебя, значит, есть связи, каналы, источники информации, а у меня получается, их быть не должно? Подумаешь, дело большое — состав в порту отыскать… Да у меня там знакомых тьма: докеры, диспетчера, стивидоры… Будь спокоен, поработали аккуратно — ну, немного пыли, немного шума, зато пожара и крови не было.

— Не хватало, — буркнул Олег. — Но зачем?!.. Зачем ты туда сунулся, кто просил?

— А разве не ты высказал версию о транзите наркотиков? — напомнил друг. — Или эта сюжетная линия тебя уже больше не волнует?

— Ну, почему же, волнует. Я просто говорил, что доказать наличие такого канала невероятно сложно. А ты, мне помнится, вообще советовал выбросить эту затею из головы.

Джексон взял бутерброд с красной икрой и, откусив кусочек, принялся неторопливо пережевывать:

— В твое отсутствие отношение к этому вопросу у меня изменилось. Я навел справки — Серебрянский действительно фигура очень серьезная. Он из тех, кому противостоять трудно, а мешать, становиться поперек дороги — опасно. С ним надо как-то определяться, иначе он нас смелет в порошок и развеет по ветру. Все, что случилось с тобой и со мной, все эти слежки — это лишь первые ласточки; спокойно жить не дадут, будут шпынять как Грифа, так что и баксы наши нам в радость не покажутся.

— Да знаю, — вздохнул Верховцев. — Нет, конечно, нельзя давать себя загнать в угол, да я и не собираюсь отсиживаться сложа руки. На этого грозного господина у меня кое-что есть, и я жажду с ним встретиться снова, но не сразу…

— Могу кое-что добавить в твою копилку, — перебил его Джексон. — Открой тумбочку, там пакетик…

Олег нагнулся и, открыв дверку тумбочки, вынул небольшой прозрачный пакет, заполненный белым кристаллическим веществом.