За миллион или больше (сборник)

Ренслоу открыл рот, потом снова закрыл его, казалось, совершенно ошеломленный.

— Какие письма? — спросил он прерывающимся голосом. .  .

— Я считал, что мы договорились и перестанем разыгрывать мелодраму. Нужно все же, наконец, основательно обо всем договориться, чтобы была совершеннейшая ясность во всем, если вы хотите, чтобы эта история прошла для вас гладко.

— Конечно, это и мое желание. Но я никогда и ничего не слышал о письмах.

Шайн разозлился..

— Боже, мой! — воскликнул он в сильном раздражении,— Если вы не хотите мне говорить всей правды, я все брошу!  .

Он встал и решительным шагом направился к двери. Зубы его' были крепко сжаты.

 — Подождите,— умоляющим тоном попросил его Ренслоу.— Не говорите так. Я вам клянусь, что я не лгу. Что это за письма?

Уже дойдя до двери, Шайн обернулся. Он посмотрел на Мону, потом на Ренслоу и до него, наконец, дошло, что тут определенно что-то не так и этот пожилой мужчина несомненно говорит правду.

— Говорите, ну, говорите же, Ренслоу... Скажите же, я очень хочу вам верить. Если все это так, как говорите вы, то мы уже почти держим нашего человека. Карл Мелдрум! Это может быть только он!

Краем глаза Шайн увидел, как вздрогнула Мона.

— Карл Мелдрум? — пробормотал Ренслоу.— Да-а, Должен, сказать, что он мне как-то признался, что был любовником Леоры.

— У меня есть все основания полагать, что он также любовник и Дороти Трип,— ответил Шайн, не переставая наблюдать за Моной.— Ему, видимо, надоело ждать, чтобы умерла мачеха и оставила свой капитал падчерице.

Мона залпом опорожнила свой стакан и с силой бросила его на ковер.

— Это неправда! — закричала она.— Вы воображаете, что я позволю вам сунуть в эту омерзительную баню Карла? Вы сошли с ума, что ли? Согласна, что он вел корабль этой девицы, но можете мне поверить, что он не вернулся бы к ней, как только получил свою долю барыша.

— Он был там в половине второго ночи,— ответил ей Шайн.— И он убежал оттуда в «Телли-Хо» и попросил вас организовать ему прочное алиби на эту ночь.

— Это неправда! Он пришел в «Телли-Хо» ровно в час ночи. Я могу это доказать! Есть множество свидетелей, которые подтвердят это!

— Ну да. Конечно... Вы все отлично устроили для него. А вы разве сами не понимаете, что он заставил вас лгать? Он просто очень искусно пользуется вами.

— Это неправда, я...

— Это совершенно точна, — уверил ее Шайн. — Я предоставляю вам прекрасную возможность отомстить ему за его вероломство. Выбросьте его алиби на ветер, вот и все, что я у вас прошу. Я же займусь остальным.

— Хорошо, согласна. Я... Нет! Нет! Уходите отсюда, подонки! Убирайтесь!

Она встала, шатаясь, и стала ругаться, как извозчик. Шайн толкнул ее, и она упала на диван.

— Подумайте, Мона,— холодно произнес он.— Подумайте, пока еще есть время. Ведь это все очень бросается в глаза. Итак, подумайте о том, что я вам сказал.

Она задумалась, сидя с вытаращенными глазами, блестевшими от гнева и страха.

— Если вы не будете благоразумны,— проговорил Шайн,— я вынужден буду подумать, не смогу ли я повесить это дело и на вашу шею. Мне ведь во что бы то ни стало, любой ценой, необходимо найти виновного. Не забывайте этого.

Он повернулся и, не взглянув на Мону, вышел.

 Глава 12

Когда Шайн вошел в холл своего отеля, служащий читал «Дейли ньюс». Он поднял от газеты глаза и, смущенно улыбнулся, когда Шайн пересекал холл походкой очерненного и знающего об этом человека,

— Мистер Шайн, я прошу прощения за утренний инцидент. Я только что прочитал в газете...

— И вы все же продолжаете верить тому, что пишут в газетах, а? Вы не знаете, моя жена вернулась? Может быть, она звонила по телефону?

— Нет, мистер Шайн,—пробурчал служащий.-— Но... Но у вас посетитель. Как мне показалось, клиент. Я провел его в вашу контору, он не захотел сказать мне своего имени, но если я могу себе позволить... Он очень похож на фотографию этого молодого Трипа в газете.

Шайн не казался удивленным.

— Хорошо. Я поднимусь в контору,— сказал он.

Потом, уже уходя, он повернулся и добавил:

— Никогда не женитесь, Джим. Подумайте над этим!

Служащий округлыми глазами смотрел ему вслед. Он никогда еще не видел детектива в таком состоянии, и оно было непонятно ему.

Несколько человек выходили из лифта. Перед Щайном стояла толстая дама. Резким поворотом плеча он оттолкнул ее, и она упала бы, если сопровождавший мужчина не поддержал ее. Он бурно протестовал, возмущенный грубостью Шайна, но Шайн вошел в кабину и, даже не оглянувшись, захлопнул за собой дверь. 

— Второй,— проворчал он лифтеру, который быстро прихлопнул дверь и молчал.

Выйдя на втором этаже из кабины лифта, Шайн как бы механическим шагом направился к своему бывшему обиталищу. Дверь в квартиру была открыта. При виде входившего Майка Эрнст Трип смущенно поднялся с кресла, на котором сидел. Он открыл два .или три раза рот и закрыл его, не сказав ни слова.

Шайн едва взглянул на него, кивнул и с безразличным видом прошел мимо. Он прямо направился к шкафчику, чтобы взять оттуда бутылку с коньяком и стакан. Отвернувшись от шкафа и подходя к столу, он задел молодого Трипа, но даже не обратил на свое движение ни малейшего внимания. Потом отправился на кухню, чтобы наполнить льдом большой стакан, и, вернувшись, поставил его рядом с бутылкой. У него был совершенно озадаченный вид, лицо было жестким и, казалось, он не замечал своего посетителя, как будто его и не было в комнате. Он налил -себе питье, закурил сигарету и уселся за столом с отсутствующим видом.

Эрнст Трип окончательно закрыл рот, но у него от этого не стал более умный вид. Глаза его были обведены черными кругами, как будто он не спал несколько ночей подряд. Он нервно курил длинную сигарету в ожидании, что Шайн все-таки соблаговолит обратить на него внимание.

Майк проглотил большую порцию питья и маленький глоток ледяной воды. Он сильно затягивался си-. гаретой и выпускал дым из ноздрей. Наконец он, как бы очнувшись от забытья, повернулся  к 'Эрнсту Трипу и проворчал:. ..

— Садитесь.

Глаза парня  приэтом  заблестели.  Он осторожно сел и пробормотал:

— У вас такой странный вид, что я не...

— Я просто напился как свинья. .

Майк выпил еще, не глядя на Эрнста, который вдруг сказал ему суховатым тоном:

— Я пришел к вам... я хочу сказать... Я прочитал то, что вы сказали... что помещено сегодня в «Дейли ньюс»...

Он внезапно замолчал и нагнулся, чтобы раздавить сигарету в пепельнице. Его глаза с безнадежным видом были устремлены на детектива.

— Да-а,—протянул тот.— Некоторые люди, прочитав это, задумались, что немало испортило им крови.

Майк опорожнил свой стакан и тотчас же снова наполнил его. Длинные женственные ресницы Эрнста опустились, что придало ему вид скромный и смущенный. Он вытащил дрожащей рукой сигарету из своего портсигара и закурил ее.

— Что вы хотите этим сказать? — проговорил он чуть слышным шепотом.— Что... что вы хотели сказать? Что... что... .

Я. же ведь не заикался при этом,— с брезгливостью возразил Шайн.

 — Что же заставляет вас думать, что этот, человек не совершал преступления? Какие у вас имеются доказательства?-

— Я не только не верю, но я к тому же и отлично знаю, что Дарнел ни в. коем случае не сжимал горло вашей мачехи.

Майк поднял свой стакан и посмотрел, как солнечные лучи играли в жидкости.

— И вы знаете, кто это сделал?

— Я начинаю понемногу понимать это. Основные доказательства в настоящий момент пока все еще ускользают от меня, но, может быть, после второго стакана...

Майк сделал несколько -глотков с внимательным видом, потом убежденно покачал головой:

— Да... другой стакан, или два, или три, безусловно, разрушат последние барьеры, рассеют туман сомнений, и колебаний, и мой дедуктивный гений наконец-то засверкает, освобожденный от постороннего влияния...